Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль
– А вот господин без бороды – это мистер Дориан, – закончил Ван Хорн, указав на мужчину с вьющимися волосами.
– Как поживаешь, Уилл? – Он единственный подошел к мальчику и пожал ему руку. У него были очень высокие скулы, кожа теплого оттенка и темные внимательные глаза.
– Спасибо, все хорошо, – пробормотал Уилл.
– Мистеру Дориану очень нравится моя картина, – произнес железнодорожный магнат, подойдя к стене, на которой висела написанная масляными красками картина, и улыбнувшись Уиллу. – Я видел твои рисунки… Что скажешь об этой? Хороша?
Уилл стал внимательно ее разглядывать: на ней был изображен зимний пейзаж с домиком, рядом стояло несколько саней. Кузнец подковывал лошадь.
– Мне нравится, – сказал он. Мистер Дориан кивнул:
– Я предлагаю хорошую цену.
– Цена не имеет значения, – усмехнувшись, сказал Ван Хорн. – Я не собираюсь с ней расставаться. Она – моя радость и гордость. Разве у вас недостаточно безделушек в этом вашем цирке?
– Некоторые безделушки красивее других, – сказал мистер Дориан. У него был низкий голос, в котором слышался легкий акцент. Уилл предположил, что он может быть французским.
– Вы работаете в цирке рядом со станцией? – спросил Уилл, поддавшись искушению. Вдруг он знал девочку и смог бы сказать, как ее зовут?
– Увы нет.
– Я слышал, там хороший канатоходец. – Уилл хотел произвести впечатление знающего человека.
– Неужели? Я всегда ищу новые таланты.
К облегчению Уилла, мужчины вернулись к прежнему разговору. Он отошел в дальнюю часть вагона и сел там, слушая и наблюдая. Он даже не стал доставать свой альбом, боясь показаться невежливым.
Господин Визерс, судя по всему, был фотографом. Вместе с ассистентом он всю дорогу проверял что-то в больших ящиках, где лежал фотоаппарат и другое оборудование.
Поезд вздрогнул и начал подниматься в гору. Уилл не заметил никаких признаков человеческого жилья, с тех пор как они отъехали от станции Прощальная. В основном он видел лишь исполинские сосны, растущие вдоль пути, но иногда они редели и открывали взору освещенные солнцем уступы скал или темные водопады, срывающиеся с утесов. Когда поезд проходил по деревянным мосткам, Уилл вздрагивал, видя в сотнях футов ниже пенящийся поток, бурливший в скалистом ущелье с отвесными стенами.
Проводник подал ланч: холодные куриные отбивные, приготовленные на пару овощи и отварной молодой картофель. Взяв свою порцию, Ван Хорн показал проводнику на сидевшего в отдалении Уилла, и тот с неохотой протянул ему тарелку и салфетку. Уилл какое-то время озадаченно глядел на еду, пытаясь понять, как ему есть, прежде чем понял, что приборы завернуты в толстую салфетку.
Уилл старался есть аккуратно, глядя на то, как пользуются приборами другие. Все было очень вкусно и не шло ни в какое сравнение с тем, что прошлым вечером подавала миссис Честер. Несколько капель соуса попали ему на жилетку, и, пытаясь снять их салфеткой, он только еще больше размазал пятно, поэтому стал тереть изо всех сил, пока оно не исчезло.
– У меня тоже есть альбом для набросков, – сказал Ван Хорн, присаживаясь с ним рядом. – Что скажешь?
В его руках была в книга в красивом переплете с кремовыми страницами из плотной бумаги. Уилл не смог удержаться и потрогал ее. На развороте были чертежи такой необычной машины, что Уиллу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что он смотрит.
– Это локомотив?
– Так и есть.
– Разве он может быть таким большим?
– Запомни мои слова: когда его соорудят, он будет ездить по этим путям. Может, и ты на нем прокатишься.
– Ван Хорн, – сказал Сэндфорд Флеминг, – вы совершенно не умеете хранить секреты.
– Этот секрет хранить не нужно, – ответил он, подмигнув Уиллу. – Только я могу создать этот поезд – и сделаю это. И кто знает, может, в один прекрасный день кто-то вроде Уильяма будет управлять им.
– Как вы его назовете, сэр?
– «Бесконечный».
Владелец окладистой белой бороды громко рассмеялся.
– Строительство этой железной дороги раз десять чуть не довело нас до банкротства – и всю нацию вместе с нами. Меня удивляет ваш аппетит к рискованным предприятиям.
– Мой аппетит огромен, Смит, – ответил Ван Хорн, – и без него мы бы не закончили строительство железной дороги.
– Не говоря уже о слепом везении, – добавил Смит. – Что ж, кто готов сыграть в покер?
В вагоне вдруг стало темно, и Уилл решил, что они въехали в тоннель, но, посмотрев в окно, увидел по обе стороны густые деревья, стоявшие так близко, что их ветви царапали и били по окнам вагона.
– Почему эти чертовы деревья до сих пор не срубили? – сердито спросил Ван Хорн. – Я же говорил об этом, когда был здесь в прошлый раз. Это не…
Раздался громкий удар, и Уилл вовремя повернулся, чтобы увидеть темную фигуру, быстро карабкавшуюся по окну на крышу. Над головой послышались тяжелые шаги.
– Господа, у нас незваный гость, – сказал Ван Хорн, доставая пистолет из кармана.
– Что это? – сдавленным голосом спросил Уилл. – Неужели…
– Да. Пригнись и отойди от окна, – сказал ему Ван Хорн.
Уилл мог только с ужасом смотреть, как другие мужчины разбирали ружья. Сэндфорд Флеминг схватил винтовку с полки на стене и зарядил ее. Железнодорожники уверенно подошли к окнам и опустили стекла. Они до предела высунулись наружу, прицелились и начали стрелять. Несмотря на оглушительные выстрелы, Уилл услышал бешеный топот над головой. Крыша вагона содрогнулась под массой гостя. Фотограф Визерс скорчился на полу, глазами следя за стреляющими, его ассистент тихо всхлипывал. Мистер Дориан единственный из мужчин остался не вооружен и спокойно стоял в центре вагона, чему-то улыбаясь.
– Господа, скорее! – воскликнул Ван Хорн. – Если он доберется до локомотива, то убьет машиниста.
Они перезарядили ружья и удвоили усилия. Уилл почувствовал, как ружейный дым разъедает ему глаза. По крыше по-прежнему стучали шаги – потом затихли.
– Его нигде не видно! – воскликнул один из мужчин. Мистер Дориан взял оставшееся ружье и прошел по вагону вперед, лишь вспыхнувший румянец выдавал его волнение. Он остановился и прислушался, а затем выстрелил в потолок. Послышался мощный удар по крыше, потом скрежет. Уилл повернулся и увидел массивное тело, покрытое коричневой шерстью, лежащее у железнодорожных путей. Его бросило в жар, сердце застучало, он опустился в кресло.
– Успокаивает нервы, – с этими словами Ван Хорн предложил Уиллу стаканчик бренди.
Уилл взял его дрожащей рукой и выпил залпом.
– Почти приехали, – сказал Ван Хорн, положив руку ему на плечо, а затем перевел взгляд на Дориана. – Чистая работа, сэр. Вы очень полезный человек.
Окна закрыли, а ружья убрали, после чего джентльмены вновь зажгли сигары и разлили бренди. Поезд карабкался все выше, и ход его становился резче; на неровных отрезках пути он скрежетал на каждом повороте. Несмотря на две жаркие печки, в вагоне становилось прохладно. Глядя на покрытые лесом гранитные глыбы за окном поезда, Уилл думал, что, возможно, поступил опрометчиво, не оставшись на станции Прощальная.
Прошло еще с полчаса, затем паровоз издал оглушительный свист и поезд начал замедлять ход.
– Ну что, господа, готовы ли вы войти в историю?
Уилл надеялся, что Ван Хорн скажет ему, где найти отца, но потом решил, что магнат, скорее всего, уже забыл о его существовании. Когда поезд остановился, он пропустил всех вперед и остался в вагоне один.
– Пора выходить, – сказал проводник, окинув его недобрым взглядом.
Уилл спустился на гравий – платформы не было. Хотя солнце светило вовсю, было очень холодно и по обе стороны от насыпи лежал глубокий снег. В воздухе стоял запах хвои. Уилл глубоко вздохнул и пошел вслед за остальными. Слева от путей узкая полоска земли, поросшей редкими деревцами, оканчивалась обрывом. Из пропасти доносился шум полноводной реки. Впереди, справа от путей, виднелась расчищенная площадка, на которой находился лагерь рабочих. Из труб на крышах времянок поднимался дым. Мужчины бродили снаружи. Уилл понял, что стоило, наверное, пойти и спросить кого-нибудь, но постеснялся. Представители компании направились вдоль путей к собравшимся в толпу людям. Фотограф Визерс замыкал шествие, вместе с ассистентом таща тяжелое оборудование.
– Уильям?
По направлению к Уиллу шел человек – не один из тех, кто был в поезде, а рабочий в кепке. Его лицо загорело и обветрилось, а сам он похудел и уже не был в точности таким же, каким Уилл запомнил его три долгих года назад, но стоило ему лишь улыбнуться своей кривоватой улыбкой, сын сразу узнал отца.
– Уилл! – воскликнул тот. – Мистер Ван Хорн сказал, что ты приехал в вагоне компании!
– Он пригласил меня!
Джеймс Эверетт покачал головой.
– Вот это да!
– На крышу прыгнул снежный человек!
– Ничего удивительного! Где мама?
– Ждет на Прощальной.
