Геннадий Михасенко - Земленыр или каскад приключений

— Правильно! — хором ответила детвора.

— Ну, то-то! — И Корбероз опять обратился к Любе с Васей: — Вдруг что-нибудь интересное увидите или дело найдётся — потом расскажите мне. Я веду учёт всех сказочных происшествий. А если дел не найдётся, то минут через пятнадцать радуга снова повиснет в этом месте, и вы спокойно вернётесь домой и ляжете досыпать. Договорились?

— Договорились! — ответил Вася.

— Вот и чудесно! А если дело найдётся, то время не ограничено, вернётесь, когда закончите дело, даже не сами вернётесь, а вас вернёт сама сказочная страна в благодарность за то, что вы сделали доброе дело.

— А вдруг они злое сделают? — спросил опять осмелевший Ромка.

— Злого они не сделают, — уверенно заявил Корбероз и снова обратился к Любе с Васей: — Но если вдруг вам станет очень боязно и трудно, прямо невмоготу; вы можете мигом вернуться домой. Для этого надо свернуть птичке голову.

— Как это? — испугалась Люба.

— Нет-нет! — запротестовал Вася и тут же спросил:

— И что, опасность исчезнет?

— Опасность останется, исчезнете вы!

— А птичка?

— Станет камнем.

— Вич-вич! — подтвердила птичка.

— Ну, счастливых приключений! Грустно признаться, но мне пора! До будущего года, чарики!

Фокусник лёг на берег, его пятнистый комбинезон стал быстро сливаться с камнями, и через какие-то секунды Корбероз исчез.

Глава третья

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА

Все так и было: дождь, гром и молнии.

В шесть часов птичка разбудила Васю. Он посадил ее на плечо и осторожно прокрался к двери. Любин дом был по соседству. Ее угловая комнатка выходила в садик. Туда и шмыгнул Вася. Окно было высоко, палочки под рукой не оказалось, но на углу стояла кадушка с дождевой водой, откуда можно было дотянуться. Вася накрыл кадку мокрым деревянным кругом, взобрался на него и постучал в стекло. Створки, распахнулись, Люба сунула Васе корзинку и следом, с его помощью, спустилась на землю сама.

— А корзинка зачем? — шепнул он.

— Еда! Хоть сказка, а есть-то надо!

— А у меня нож и спички!

— Вич-вич! — одобрила птичка.

— А где четвёртый? — спохватилась Люба. — Фокусник же сказал, что будет четвёртый!

— Он сказал: может быть! Значит, может и не быть! Или, может, у радуги ждёт! Или по дороге!

Едва они выскользнули из садика, как позади что-то стукнуло, Ребята обернулись. Деревянный круг почему-то слетел с кадушки, но не упал плашмя, как ему положено, а встал на ребро, ни на что не опираясь. Мало того, он вдруг покатился к ним.

— Кш-кщ! — как петуха, пугнула его девочка.

— Но круг, не слушая ее, подкатился и по-свойски ткнулся им в колени. Деревянная ручка, скреплявшая все доски круга, походила на широкий рот, а два разновеликих сучка над ней — на глаза. В деревяшке явно угадывалась человечность.

И Васю вдруг осенило:

— Слушай, не четвёртый ли это?

— Вич-вич! — поддакнула птичка.

— Неужели? — изумилась Люба, Дотрагиваясь до круга и пошатывая его, — он наклонялся и тут же выпрямлялся, как ванька-встанька. — Хм! Ты с нами? — Круг радостно пробуксовал на месте. — Смотри-ка, с нами!

— Значит, четвёртый! Все в сборе!

— Поехали!

Гроза уползла на запад, и в тот момент, когда ребята выбежали к обрывчику, открылось солнце, и над речкой, близ мостика, на фоне темных туч и тёмного от сырости леса, вспыхнула яркая радуга. Птичка защебетала. Дети спрыгнули вниз, приблизились к ослепительному подножию радуги и робко коснулись ее — она была влажной, холодной и твёрдой. И Вася понял, для чего понадобилась такая затяжная гроза — чтобы радуга затвердела.

Круг первым покатился наверх.

— А как же мы? — смутилась Люба. — Она ведь скользкая!

— Ну-ка!

Вася занёс ногу, и под ней тут же образовалась радужная ступенька, а самый крайний цвет, фиолетовый, вдруг отделился от остальных и превратился в перила. Ухватившись за них, ребята стали осторожно подниматься. Земля удалялась. От высоты захватывало дух. На самом куполе приостановились. Далеко внизу блестела река, матово зеленел лес и парили, подсыхая на солнце, крыши домов. Дух захватило еще сильней, когда они обнаружили, что пройдённый кусок радуги растаял, и что они стоят на краю обрыва. Боясь, как бы радуга не начала таять и под ними, ребята поспешили вниз, хотя и спешить опасались — вдруг ступеньки не успеют вырасти, тогда, поскользнувшись, скатишься, как с горы, и расшибёшься. Но ступеньки вырастали своевременно и своевременно исчезали, так что друзья благополучно спустились на землю, где их уже поджидал опередивший их круг.

— Уф! — выдохнули они.

Радуга пропала, пропала речка и родная деревня — они очутились на незнакомой поляне.

— Приветствую вас в сказочной стране! — сказала птичка. — Наконец-то я могу представиться! Меня зовут Ду-ю-ду! — И она склонила головку к раненому крылу.

— Ду-ю-ду, тебе больно? — спросила Люба.

— Не очень. Мне больше больно от того, что я не могу летать. Какая же я проводница без полёта? Я вам нужна в небе, а не на плече! Лишняя тяжесть.

Вася улыбнулся.

— Ты пушинка, а не тяжесть.

— Кха-кха! — стеснительно кашлянул круг, шевельнув ручкой-ртом и распахнув разновеликие сучки-глаза. — Уж если кто тяжёл, так это я! Кха-кха! Простите за хрипоту. Ночью был ливень, и я насквозь промок! Ваш покорный слуга Пи-эр-квадрат! — И круг галантно наклонился на сорок пять градусов.

— Как? — не поняла Люба.

— Пи-эр-квадрат! — повторил круг.

— Это же формула площади круга, — сказал Вася.

— Верно. Ты знаешь геометрию?

— Он всё знает! — ответила за мальчика девочка.

— Неужели? А что такое радиус? Или диаметр? И что больше? Быстро отвечай! — внезапно насел круг.

— Диаметр, в два раза!

— Хм, знает! — почти недовольно заключил круг, обращаясь к Любе. — Молодец! Приятно оказаться в такой компании! Но я тебя, Вася, на чем-нибудь подловлю! Математика бездонна. Да, моё имя площадь круга! Этой формулой мы и знамениты! Впрочем, если длинновато, зовите меня просто Пи-эр, без квадрата! А то квадрат — мой вечный противник! Квадратура круга! А почему, собственно, не круглотура квадрата? Впрочем, извините! Итак, прошу любить и жаловать — Пи-эр.

— Слушай, дружище! А если мы будем звать тебя

Пьером — по-французски? Или Петей — по-русски? — вдруг придумал Вася.

Но круг возразил:

— Не надо! Зачем? Это же человеческие имена, а я не человек и не хочу им быть. Я хочу быть тем, кто есть — математическим существом. Поэтому и зовите меня по-математически — Пи-эром! Ясно? — решительно и сурово заявил круг.

— Ясно!

— Это все равно, как если бы тебя называли Шариком — по-собачьи! — не унимался круг, задетый за живое.

— Ясно-ясно, Пи-эр!

— Вот так!

— Мы очень рады, Пи-эр! — пискнула птичка.

— Я тоже, хотя не помню, как и почему с вами очутился. Помню только, что лежал на кадушке, и меня поливало дождевой водой, а потом мне вдруг захотелось спрыгнуть с кадушки и покатиться за вами, что я и сделал! Вот и все! А почему так — не знаю!

— Очень просто. Фокусник решил, что четвертым нашим спутником будет то существо, к которому Вася первым прикоснётся утром. Им оказался ты! — пояснила Ду-ю-ду и вдруг всполошилась: — Ой, справа опасность!

Из-под ближайших кустов показался рысёнок и сказал, глядя в сторону:

— Никакой опасности. Это я!

— О, и ты говоришь по-человечьи? — удивился Вася.

— Еще не разучился. Я только что был человеком, — проворчал зверёк, с виноватым видом приближаясь к ребятам. — Не узнаете? Конечно, где меня теперь узнать! Я бы сам себя не узнал, если бы не знал, кто я. Я Ромка.

— Как — Ромка? — поразилась Люба.

— А вот так, Ромка — и все!

— Ой, боюсь! — трепыхнулась Ду-ю-ду.

— Не бойся! — успокоил ее Вася. — Он тебя не достанет, а рогатки у него, видишь, нету!

Ромку-человека Вася не любил, а после выстрела по птичке вообще возненавидел, но тут был не человек, а маленький, печально-сердитый кутёнок, и Васино сердце дрогнуло. Он опустился перед ним на корточки и спросил:

— А почему ты стал рысёнком?

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Вот мы были людьми и остались людьми, а почему ты стал зверем?

— Не знаю, — повторил Ромка. — Мне тоже захотелось в сказочную страну. Я не спал всю ночь, вас подкарауливал. А потом крался за вами. Вы — к радуге, я — к радуге! Вы — по радуге, а она тю-тю! Тогда я — по мостику! И вот — на ушах кисточки и хвост обрубком. Нахимичил фокусник! Да, забыл! За мной Чарли увязался! Я — за вами, а Чарли — за мной. (Чарли звали Ромкиного пса.) Но когда я побежал по мостику, он остановился. Я звал, звал — не пошёл, башкой помотал и домой поплёлся, дурак!

— Пёс-то как раз и умный, а ты дурак, — рассудила сдержанно Люба. — Раз тебе запретили соваться в сказку, зачем полез?