Эдуард Успенский - Колобок идет по следу. Книга 2
Стали родители видеть, что Екатерина Ричардовна говорит вещи неприятные, но правильные. И замолкли парты под ними.
Папа Маши Филипенко объявился последним. И даже не пришёл, а позвонил в учительскую. Телефон долго трещал по всем углам школы, пока Маша к нему не прибежала. Она расчёской вытолкала из-под нижней двери крючок, и обе половинки отворились.
«Алло, папа, это ты звонишь. Я так и думала».
Глава шестая.
Пятая профессия Маши Филипенко. Страдания троллейбусного парка
Однажды мама пришла с работы грустная и позвала Машу на кухню чай с ней пить:
— Вы своим институтом везде в городе производство улучшаете, а о нашем троллейбусном парке даже и не думаете.
Маша поразилась:
— Неужели не думаем? Я обязательно поговорю с профессором Бариновым… чтобы мы задумались. Не грусти, мама.
Как только время у неё выдалось, она отправилась в Институт Улучшения. Вахтер к ней уже привык, дневник не требовал и не придирался. Он закричал вахтерским голосом:
— А! Незамутнённая появилась. С чем пожаловала?
— Мы по всему городу производство улучшаем, а о мамином троллейбусном парке даже и не думаем.
— А какой у неё парк?
— Второй.
— А у нас шестой. И о нём мы тоже не думаем. Мы, выходит, уже о двух парках не думаем. Надо это исправлять.
— Я и пришла исправлять, — сказала Маша.
— Очень вовремя, — поддержал её вахтер. — Всё начальство на местах.
Пожилой профессор Баринов сидел в кабинете на столе и наклеивал почтовые марки.
— А, лучшая улучшательница! С чем пожаловала?
— Вот с чем, — сказала Маша. — Мы по всему городу производство улучшаем, а о мамином троллейбусном парке даже и не думаем.
— Почему не думаем? — удивился профессор Баринов. — Думаем.
— А что мы о нём думаем?
— Я, например, думаю, что в этом троллейбусном парке всё в порядке. Троллейбусы ходят, билеты продаются, провода не перепутались.
— Почему вы так думаете?
— Потому. Если бы у них что-нибудь не работало, от них бы давно заявка поступила. Спасите, мол, помогите, погибаем!
— Не поступала заявка? — потускнела Маша.
— Не поступала, — ответил профессор, облизывая очередную марку. — А что у них случилось? Шины лопаются? Билетов нет? Мыши все билеты на обои растащили?
— Я у мамы спрошу, — сказала Маша.
— Выясни, что там у них. И пусть они заявку пришлют. А теперь до свидания. Я занят важной работой. У меня ещё сто марок не наклеено.
— Ой, давайте я буду вам помогать! — закричала Маша. — У меня язык ох какой мокрый!
Они стали наклеивать наперегонки. Маша девяносто марок наклеила, а профессор только десять. Но зато всё правильно.
Маша пришла домой, сели они с мамой снова чай пить, и стала она у мамы выяснять.
— Что там у вас, мама, не так? Может, у вас шины лопаются? Может, у вас провода перепутались? Может, у вас билетов нет — мыши всю бумагу на пакеты растащили?
— Нет, — ответила мама. — С этими проблемами у нас всё в порядке. Нас другое беспокоит. У нас большая текучесть водительских кадров.
— А что это такое?
— Водители с работы уходят. Из столовой повара не уходят. Из мастерских не уходят. А из водителей бегут.
— Может, вы им платите мало? — спросила Маша.
— Больше всех платим. И путёвки даём.
— Может, у них детского сада нет?
— Есть у них детский сад.
Маша как начала выяснять, её не остановишь.
— Может, у них работа опасная? Сейчас бабушки так перед колёсами и бегают. Особенно дети.
— Не бегают у нас бабушки под колёсами. Сейчас на всех остановках подземные переходы есть.
— Тогда в чём же дело?
— Это я сама и хочу узнать.
— Знаешь что, мама. Напиши заявку нам в институт. Вам кого-нибудь выделят. Сейчас много хороших улучшателей есть.
— Придётся, — сказала мама. — Видно, без ваших улучшателей у нас плохо будет. Давай твой дневник.
Не прошло и двух дней, как Машу вызвал профессор Баринов. В этот раз он сидел за столом, ничего не клеил и был очень важный.
— Слушай, Маша, как у тебя в школе с отметками?
— По математике хорошо! Просто очень хорошо! — ответила Маша. — Ни одной двойки!
— А по другим предметам?
— И по другим предметам хорошо. Особенно по математике.
— Ладно, — сказал профессор Баринов. — Сейчас ты возьмёшь ручку и напишешь заявление. Это заявление будет и диктант одновременно. Ты его отнесёшь к начальнику отдела диктантов. Чтобы он визу поставил. Если он разрешит, выпустим тебя на линию. В троллейбусный парк требуется улучшателя направить.
Маша взяла ручку и стала писать. А профессор Баринов диктовал. Потом то, что получилось, Маша понесла к начальнику отдела диктантов.
— Здравствуйте, Анатолий Юрьевич. Это вам велели передать для визы.
Начальник взял заявление и стал читать:
— «ГлавнАму учёнАму праХфессору БаринАву. Заявление. Прашу направить мИня улучшательницей в трАЛебусный парк где работаИт мАя мама». О запятых и мечтать не приходится, — сказал он и поднял телефонную трубку. — «Алло. Позовите к телефону прах фессора Баринова. Это сам прахфессор? Очень хорошо. Послушай, кого ты ко мне присылаешь? Это какое-то чудо неграмотности. В её заявлении, может быть, два слова написано без ошибок».
Видно, профессор сказал что-то положительное про Машу. Потому что начальник отдела диктантов успокоился.
«Ладно. Зачисляй её в парк. Прикрепим к ней лучшую сотрудницу — жену товарища Жбанова».
Это известие удивило «прахфессора». Потому что Анатолий Юрьевич подтвердил: «Да. Да. Раз такой случай, бросаем лучшие силы. Я думаю, твою улучшательницу приведу в лучший вид.
Как там с троллейбусами — не знаю. Но писать грамотно она научится».
И началась у Маши новая жизнь.
Утром звенел будильник, и она бежала в школу к ребятам. Завтракала на ходу пирожками.
В школе она старалась радовать Екатерину Ричардовну — сидела как можно тише. Не высовывалась.
Дима Олейников ей шептал через парту:
— Два пьяных дядьки стоят и спорят. Один говорит: «Это — месяц». Другой говорит: «Это — луна». Идёт третий дядька. Они у него спрашивают: «Это месяц или луна?» Он отвечает: «Не знаю, ребята, я не местный».
Екатерина Ричардовна заинтересовалась:
— Дима Олейников, о чём это ты с Филипенко беседуешь?
— О звёздах, Екатерина Ричардовна. О луне.
— На уроке русского языка? Попрошу главного астронома выйти к доске и написать такое астрономическое предложение: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».
Дима без особой радости подошёл к доске и стал царапать как курица лапой: «ВышИл месИц из тумана, вынул ножЕк из кармана».
— Очень мило, — сказала Екатерина Ричардовна. — Кто-то вышил месяц из тумана. То есть взял туман и стал туманом этот месяц вышивать. Кто-то вынул из кармана несколько ножек. Это, наверное, расхититель из табуреточной фабрики.
Олейников наливался соком, как помидор.
— Нет, — продолжала Екатерина Ричардовна, — не туда Олейников ведёт Филипенко, не туда. Не в те дали. Филипенко должна сесть и крепко задуматься.
Маша крепко думала. Но всё не о том. А о своём троллейбусном парке. Как только звенел последний звонок, она в любую погоду, снег ли, дождь, бежала на остановку троллейбуса «Школа». И ждала там минут под навесом двадцать. Пока подъезжал троллейбус № 66–99 второго маршрута.
Это был Машин троллейбус. На котором она работала.
За рулём сидел водитель Семёнов Александр Иванович. Маша садилась на место ученика. И они ехали.
Хотя Маша ехала на месте ученика, водить троллейбус ей не давали. Зато ей давали в руки микрофон и разрешали объявлять остановки и делать разные билетопокупательные замечания.
— Уважаемые граждане! — говорила Маша строгим голосом. — Наш троллейбус номер два следует по второму маршруту. Кто не взял билеты, возьмите. Кто едет не в ту сторону, выходите. Остановка «Бородинская панорама». Следующая остановка «Поклонная гора».
Люди думали: «Какая хорошая девочка. Папе помогает».
А другие говорили:
— При чём тут помогает? Не с кем оставить ребёнка, вот и взяли на работу.
А третьи спорили:
— И это всё не так. Это девочка из кружка «Умелые экскурсоводы». Она в троллейбусе практику проходит.
Маше нравилось, что она — умелый экскурсовод. Что она практику проходит. И она старалась:
— Остановка «Поклонная гора». Основана в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеоном. В честь Бородинской битвы. Здесь Наполеон сидел и ждал, что ему принесут ключи от Москвы и будут кланяться. Следующая остановка «Кутузовская».
На следующей остановке Маша продолжала беседу-лекцию с историческим уклоном:
