Лола и единственная свидетельница - Изабель Абеди
Сол пожал плечами, мы с Алексом переглянулись. Энцо схватился за компьютер и заколотил по клавиатуре.
— Люди, вы вот о чем забыли, — наконец проговорил он. — Здесь сказано: «Чтобы произвести обыск у подозреваемого, необходимы доказательства того, что совершено преступление». Но ведь преступление на самом деле еще не совершилось, а наше единственное доказательство сейчас летит в Австралию.
Он пригладил свои торчащие вихры.
— Полиция не может просто явиться к Крысолову и устроить обыск. А если мы не сумеем их убедить, они расскажут нашим родителям, чем мы занимаемся. Тем более, что вы знакомы с этим самым Фюрхтевихтом. Представляете, что нам потом устроят?
— Его зовут герр Фрюхтенихт, — поправила я, листая блокнот, в который заносила наши догадки и предположения. Такая же путаница, что и в записях Крысолова. Но Энцо прав: это доказывает лишь то, что дети решили поиграть в детективов. С другой стороны, герр Фрюхтенихт нас знает. Он даже дома у нас бывал после того, как мы поймали преступницу с водяным пистолетом. Может, все-таки рискнуть?
— Я попробую, — решительно заявила я.
Мама уже, наверно, уехала на работу, бабушка повела малышей и Леандро в зоопарк, а папай с дедушкой — в ресторане. Можно говорить не опасаясь, что тебя кто-нибудь услышит.
Я отыскала в Интернете телефонный справочник, набрала номер и нажала кнопку громкой связи. Мои друзья затаили дыхание.
— Полицейский комиссариат номер двадцать три, Левке на связи, — ответил мужской голос.
— Будьте добры, я хотела бы поговорить с герром Фрюхтенихтом, — протараторила я.
— Он в отпуске, — сообщил полицейский на другом конце провода. — О чем вы хотели поговорить?
— О… — я беспомощно оглянулась на друзей. Фло высунула и прикусила язык, Энцо махал рукой, чтобы я повесила трубку.
— Мы… — я набрала побольше воздуха. — Я хотела бы сообщить о преступлении. Дело вот в чем… Человек, за которым мы следим… и… его… — во рту у меня совершенно пересохло.
— Успокойся, — перебил меня полицейский. — Откуда ты звонишь?
— Из дома, — пискнула я.
— Тогда назови, пожалуйста, свое имя, адрес и номер телефона.
Голос у него был очень строгий. Сол приложил палец к губам, и я вспомнила историю про его маму и полицию.
— Ты меня слышишь? — поинтересовался полицейский. — Ты все еще на линии?
Энцо схватил ножницы, лежавшие на столе в гостиной.
— Где твои родители? — в голосе офицера уже слышалось беспокойство. — Ты одна дома? Может, кого-нибудь прислать?
Энцо высунул язык и клацнул рядом с ним ножницами.
Я повесила трубку.
В среду вечером были и хорошие новости. Но это касалось не Крысолова, а «Жемчужины юга».
— Агентство, которое заказало нам банкет для вечеринки в «Марко Поло», хочет увеличить бюджет! — воскликнул папай и закружил маму с Леандро по кухне. — Больше еды для них — больше денег для нас! С завтрашнего дня придется основательно потрудиться, зато мы заработаем небольшое состояние!
Пенелопа тоже радовалась. Вечером мы с ней и Джеффом жарили мясо в саду. На прошлой неделе мама моей подруги стала свидетельницей того, как люди из агентства составляли меню банкета.
— Они так боялись, что их гости останутся недовольны, — смеясь, рассказывала она. — Босс этого агентства — якобы знаток бразильской кухни. Его сотрудники раз сто это повторили… — Она поставила на стол большую миску салата. — Мне кажется, у владельца этого агентства денег куры не клюют, потому они и закатывают пир в таком роскошном месте, почти на самой крыше комплекса.
Мы сидели в садике фрау Балибар на раскладных стульях вокруг синего пластикового стола. Садовую мебель купили Джефф с Пенелопой. На словарном дереве висели фонарики. В спальне Крысолова было темно, и мы твердо решили сегодня о нем не думать. Нам был просто необходим тайм-аут.
Джефф переворачивал на гриле стейки и сосиски (мясные для нас и соевые для Фло), а Паскаль с тетей Лизбет расположились под словарным деревом — там для них поставили маленькую палатку. Паскаль надел самые обычные шорты и футболку, на тете Лизбет, как всегда, была ее шерлокхолмсовская кепочка. Джефф выдал им шерстяные одеяла, подушки и карманные фонарики.
Пенелопа рассказывала истории из тех времен, когда они с мамой Энцо путешествовали по Бразилии.
— А что случилось с отцом Энцо? — поинтересовалась я. Эта тема не давала мне покоя. — Он не пытался разыскать Гудрун? Ты же говорила, что он был без памяти в нее влюблен.
Энцо нахмурился.
— Мне это тоже, между прочим, интересно, — буркнул он.
— Гудрун всегда говорила, что главное для нее — свобода, — улыбнулась Пенелопа мальчику. — Она хотела вырастить тебя сама.
— Хороша мать, нечего сказать! — Фло сердито выдавила кетчуп на свою соевую сосиску. — Этот ее звонок…
Я ткнула подругу локтем под ребра, но, к счастью, Пенелопа отвлеклась. Она смотрела на открытое окно второго этажа, где качок с татуировками демонстрировал свои бицепсы. Здорово! Под кожей у него перекатывались самые настоящие чугунные шары.
У окна на третьем этаже стояла печальная женщина и впервые с тех пор, как я ее знаю, улыбалась.
— Как романтично, — вздохнула я, а Фло зевнула.
Всего лишь половина десятого, но мы последнее время так мало спали, что даже я была бы не против сегодня лечь пораньше.
Сол собрался остаться у Фло и Энцо, а Алекс у меня. В палатке у малышей было темно и тихо.
— Перенести их в комнату? — спросил Джефф.
— Позже, — ответила Пенелопа. — Мне еще надо сходить и сообщить, что Лизбет ночует у нас.
Через полчаса Алекс лежал в моей комнате и мирно сопел. В гостиной напротив горел свет, но Крысолова не было видно. Я тоже не испытывала ни малейшего желания маячить в окне.
— Нужно пока оставить это дело, — пробормотал, засыпая, Алекс. — По крайней мере, до тех пор, пока папин приятель не вернется из отпуска. Тогда и пойдем в полицию…
Я кивнула и попыталась выбросить все черные мысли из головы, и мне, наконец, это удалось.
Я прижалась к спине Алекса, как вдруг под окном раздался какой-то треск. Я испуганно вздрогнула. Потом снова затрещали ветки, послышался приглушенный шепот.
В отличие от Фло, долго будить Алекса не пришлось.
— Давай посмотрим! — тихо сказал он и подкрался к
