Владислав Крапивин - Я больше не буду, или Пистолет капитана Сундуккера
– Ага. «Я»…
– «Эс»… «Эл»… «У»…
– Ой… «Я слу…»
– Он слушает! – И Зоя Ипполитовна возгласила приглушенно, но торжественно: – Капитан Сундуккер. Откройте нам: где, когда и как вы закончили свои земные дни?
Вертушка опять побыла в неподвижности. Затем:
– Пиши. «Э»… «Тэ»… Еще «Тэ»… – Зоя Ипполитовна шептала над Генчиком горячо и прерывисто. А гроза рокотала…
– Получается какой-то «эттайн», – прошептал Генчик.
– «Это тайна»… Духи любят говорить сокращенно… Капитан, извините нас! Мы не собираемся без спросу проникать в ваши тайны. Но, может быть, вы скажете: удалось ли вам открыть свой полюс?… Пиши, Генчик! «Дэ»… «А»…
– «Да»! Ему удалось!
– Тише, голубчик… Уважаемый капитан. Можно узнать, что это за полюс?
На сей раз вертушка долго подрагивала, но не крутилась. И наконец:
– «Дэ»… «О»… «Эр»… «А»… «Бэ»…
– Какой-то «дораб»…
– «Добра». Генчик. Он говорит: полюс Добра…
– Это где такой? – И Генчик не удержался, опять глянул на портрет. В глазах капитана мелькнула усмешка.
– «Вэ»… «Эн»… «А»… «Эс»… Генчик, он говорит: в нас…
В этот миг за окнами сверкнуло и грохнуло изо всех сил: гроза, наконец, подобралась вплотную. Генчик подскочил. Варвара метнулась с подоконника. Фонарь замигал – вот-вот погаснет. Согнутый бумажный листок слетел со спицы.
– Все. – громко сказала Зоя Ипполитовна. Шагнула от стола, щелкнула у косяка выключателем. Электрический свет сразу прогнал всю сказочность.
– Значит, больше ничего не будет? – огорчился Генчик.
– Увы… По крайней мере, сегодня – ничего. Природа вмешалась и прервала сеанс… – Зоя Ипполитовна была тоже расстроена. Она вся как-то обмякла, словно захворала. Присела к столу, облокотилась.
Тогда Генчик утешил ее. И себя:
– А чего горевать! Кое-что мы все-таки узнали!
– Что узнали, голубчик? Капитан Сундуккер не настроен делиться своими тайнами.
– Но он же сказал про полюс Добра!
– Ох, мальчик мой… По-моему, это просто отговорка. Капитан не сообщил ничего нового. О том, что существует полюс Добра и что каждый человек должен открыть его в себе самом, известно давным-давно. Об этом писали многие философы еще в древности. И капитан знал обо этом с детства. И мы с Тимой Ревчиком знали… Ревчик даже стихотворение сочинил:
Его откроем, этот полюс, – я и ты.В сердца войдут меридианы добротыИ, как на глобусе, в одной сойдутся точке…Тогда наступит вечный век весны:Не будет злости, горя и войны…Планета сбросит страха оболочку,И он растает, как дурные сны…
Он очень славные стихи писал. Многие даже сулили ему судьбу известного поэта… Но он предпочел, как говорится, не крылья вдохновения, а крылья в полном смысле…
– Это ведь тоже хорошо, – осторожно сказал Генчик.
– Хорошо, хорошо. Не спорю…
– По-моему, вы зря так сильно расстроились…
– Я не сильно… Жаль только, что мы ничего не узнали.
– Мы узнали самое главное! Что дух капитана Сундуккера есть!
– Ну, насчет этого у меня и раньше не было сомнений… – Зоя Ипполитовна приободрилась.
– А у меня были, – признался Генчик.
– А теперь нет?
– Не-а…
– Ну, тогда славно! – Зоя Ипполитовна встала и сделалась прежней. – Будем считать, что основная цель достигнута… Ух, как расходилась непогода!
За окнами трубно ревел ливень. Этот шум даже заглушал близкие раскаты грома.
– Наверно, нам пора укладываться, Бубенчик?
– Пора… – вздохнул он. И покосился на окно.
– Надеюсь, ты не боишься спать при грозе?
– Вот еще! – И Генчик подумал, что в крайнем случае можно спрятать голову под одеяло. А то и под подушку.
Зоя Ипполитовна спала в комнате рядом с кухней. А Генчику постелила в большой, где модель бригантины. На раскладушке.
Едва Генчик лег, как в ногах у него устроилась Варвара. Нахально так, будто ее приглашали. Генчик читал где-то, что кошачье электричество может притянуть молнию. Но прогнать Варвару постеснялся.
Впрочем, гроза уже затихала. Ливень разом прекратился, за окнами шуршал мелкий дождик. Гремело теперь в отдалении, сверкало не сильно. Так что прятать голову Генчик счел излишним. И даже открыл форточку. Сразу запахло мокрыми листьями.
Скоро в разрывы туч пробился лунный свет. Он был теперь не розовый, как вечером, а серебристый с голубизной. Лучи прошли сквозь листву и стекла, отразились в зеркале и упали на паруса модели.
Бригантина «Я больше не буду» словно засветилась изнутри. Это было еще одно сегодняшнее волшебство.
Корабль вырастал, надвигался на Генчика, но не угрожающе, а ласково, словно обещал хорошую сказку. Окутывал мерцающим светом парусов. Паруса шелестели, шептали что-то. Генчик догадывался, что…
Не забыть бы утром, после сна…
Плавание
1Генчик не забыл…
Он проснулся рано, однако Зоя Ипполитовна поднялась еще раньше. На кухне фыркал чайник, позвякивали ложки и блюдца.
Генчик прыгнул к двери.
– Зоя Ипполитовна! Знаете, что мне ночью придумалось?!
– Во-первых, доброе утро. Во-вторых, ты мог бы в начале дня предстать перед дамой в более достойном обличии, умытым и одетым…
– Ладно, щас предстану. Только сперва скажу, а то не терпится… Зоя Ипполитовна, почему мы не поставили бригантину под портретом? Она ведь уже готова!
– Да, ты прав. Пора. Но… – Зоя Ипполитовна вдруг пригорюнилась. – Честно говоря, мне это не очень хочется. Даже страшновато как-то…
– Почему?!
– Видишь ли… Я строила бригантину несколько лет. Это было мое главное дело. А теперь все закончено. Что дальше-то? Наверно, ложиться да помирать!
– Ну что вы такое придумываете!! – Генчик возмущенным чертиком запрыгал на пороге. – Как вам не стыдно! Я для этого, что ли, помогал вам?!
– Успокойся, успокойся… Я же это так, в переносном смысле. Просто мне печально, что весь интерес позади.
– Да ничуточки он не позади! Я про это и хочу сказать! Наоборот, сейчас самое начало!
– Это как же понимать?
– Так и понимать! Корабль для чего строят-то? Чтобы он плавал! Значит, нужно испытание!
– Постой, постой… Но это же настольная модель. Она не рассчитана…
– Как же не рассчитана? Она ведь в точности как настоящая, только маленькая!… Или боитесь, что в корпусе будет течь?
– Ну нет! Корпус у нее вполне добротный. Просто мне не приходило в голову… Согласись, я уже не в том возрасте, когда пускают кораблики…
– Но я-то в том! Я буду пускать, а вы смотреть!.. И получится, что капитан Сундуккер продолжает свои плавания.
– Гм… Все это соблазнительно, однако…
– Что?
– Чтобы судно было устойчиво на воде, нужен балласт…
– Загрузим! Люки-то есть!
– Обычно в модель насыпают свинцовую дробь. А где ее взять?
– Не обязательно свинцовую! Я наберу в овраге шариков, они тоже тяжелые!
Некоторое время Зоя Ипполитовна еще сомневалась. А вдруг с моделью что-нибудь случится? Вдруг на берегу соберутся любопытные и скажут: окончательно выжила из ума старуха!… А если хулиганы разбомбят бригантину камнями?… А если ее унесет ветром?
Генчик лихо разбивал это опасения.
Модель построена на славу, выдержит все испытания!
Испытывать можно рано утром, когда берега пусты. Или попросить Петю Кубрикова отвезти их на середину озера. Там – ни любопытных, ни хулиганов. Он же, Петя, на своей моторке догонит модель, если та попробует уплыть…
Наконец Зоя Ипполитовна сдалась. Конечно же, ей самой тоже хотелось увидеть бригантину в плавании. Но впутывать в это дело старшего спасателя Кубрикова она отказалась.
– Хватит нас двоих. Я знаю одно безлюдное местечко за старым кирпичным заводом. Когда еще у меня не было стиральной машины, я полоскала там белье. В давние молодые годы…
Испытание назначили на следующее утро. Генчик опять остался ночевать. Вечером он и Зоя Ипполитовна через грузовой люк насыпали в трюм балласт – несколько пригоршней тяжелых «инопланетных» шариков. Генчик набрал их в овраге днем – вместе с девочкой Сашей.
– Куда тебе столько? – удивлялась Саша.
– Город украшать. И пружинчиков награждать…
Генчик не мог рассказать про модель – не его тайна. Может быть, потом он уговорит Зою Ипполитовну показать Саше бригантину. А первое испытание – без посторонних…
Зоя Ипполитовна зарядила старый аппарат «Смена». Показала Генчику, как устанавливать расстояние для съемки, где нажимать.
– Потом мы напечатаем большие снимки. И один повесим в рамке рядом с портретом. Те, кто не знает, будут думать, что это фотография настоящей бригантины. А то обидно: ни одного изображения судна капитана Сундуккера не сохранилось.
