Борис Бондаренко - Ищите Солнце в глухую полночь
– А когда мы сможем вылететь в Ухту?
– Во всяком случае, не сегодня и не завтра.
– А послезавтра?
Начальник думал совсем немного.
– Возможно.
Олег понял, что послезавтра они будут в Ухте, но все же прикинул, нельзя ли еще что-нибудь выжать, и уже было открыл рот, но Андрей тихонько толкнул его: «Не стоит!» – и поднялся.
– Благодарю вас, товарищ начальник.
– Пожалуйста, – с облегчением произнес тот и с улыбкой добавил: – Однако вынужден заметить, что вы изрядные нахалы.
– А что делать? – сказал Андрей. – Жить-то надо.
Секретарша почтительно посторонилась, пропуская их.
В зале Андрей рассмеялся.
– Ну и как?
– Отлично, – ответил Олег. – Могу сказать, что мы быстро акклиматизируемся в незнакомой обстановке.
– Плохо.
– Что плохо? – с недоумением спросил Олег.
– Сказано плохо, – пояснил Андрей. – Казенно и официально. Для журналиста не годится.
Олег опешил, а потом нашелся:
– Так ведь обстановка-то казенная и официальная. А я как-никак акклиматизировался...
Северная ночь светила вовсю. Они долго ходили по городу и в два часа, сидя в скверике, читали сонеты Шекспира, единственную стоящую вещь, найденную в книжном киоске. Безработный фонарь обиженно и высокомерно поглядывал на них сверху...
Под утро напали комары, и пришлось вернуться на вокзал. Ветхое здание сотрясалось от разноголосого храпа. Спали везде – на стульях, на полу, а двое самых догадливых с комфортом устроились на буфетной стойке.
Олег и Андрей раздвинули несколько неплотно лежащих тел и устроились на полу. Сквозь сон Олег чувствовал, что кто-то двигает его ноги, а открыв глаза, увидел, как огромный ботинок промелькнул в нескольких миллиметрах от его носа. Олег выругался, повернулся на другой бок и снова заснул.
Днем они вели планомерную осаду противника: один все время прохаживался по коридору и, когда начальник показывался из-за двери, словно невзначай становился на его пути и смотрел на него спокойно и невозмутимо; другой неторопливо ходил под окнами кабинета. Каждый час они менялись.
К вечеру противник сдался. Андрея и Олега устроили на транспортный ЛИ-2, который весь пропах рыбой.
Сверху самолет прижимали облака, и лететь пришлось над самой тайгой. Все время трясло, и у Олега закралось сомнение: а не собирается ли машина развалиться на мелкие кусочки? Потом решил: «Не мы первые, не мы последние!» – и успокоился.
И действительно, они добрались в целости. Им даже повезло: они сразу же нашли какую-то развалюху-трехтонку и успели к вечернему троицкому автобусу. Более того, они даже сели в этот автобус, хотя шофер клялся и божился, что не имеет права брать такой груз и вообще эти ящики не пройдут в дверь. Андрей предложил попробовать, и шофер согласился, надеясь, видимо, поскорее отвязаться от настырных парней. Бедняга, он не знал, с кем имеет дело... Двери действительно были немного узковаты, но Андрею показалось, что если чуть нажать, протолкнуть ящики все-таки можно, и он подмигнул Олегу. Шофер торжествующе посмотрел на них:
– Ну, теперь видите? Убирайте.
– Видим, – сказал Андрей, и они дружно нажали. Что-то треснуло, но ящик благополучно оказался внутри автобуса.
Шофер завопил и пустился в поминание всех и вся, но ругался как-то скучно, словно по обязанности.
Андрей подождал, пока он выдохся, и вкрадчиво сказал:
– Послушай, паря...
– Нечего и слушать! Вы ободрали мне все дверцы! Выкидывайте свой проклятый ящик, платите за повреждение и проваливайте отсюдова!
– Но ведь дверцы уже ободраны, – спокойно сказал Андрей.
– Ну и что?
– Тогда и второй ящик можно затолкать.
– Ну нет, хватит, вторым вы обдерете еще больше.
– Но ведь если мы выгрузим первый, то тоже обдерем. Это же все равно – что грузить, что выгружать.
Шофер озадаченно почесал в затылке, он уже явно остыл.
– А ведь верно!
Олег подумал: «Если он сообразит, что эти два ящика придется выгружать в Троицке, мы пропали».
Андрей продолжал:
– И за повреждение мы, конечно, заплатим. И не обязательно в кассу...
Это уже совсем сразило шофера, он махнул рукой:
– Давайте!
И сам взялся помогать им.
Сто восемьдесят километров они одолели за семь с половиной часов. Автобус храбро нырял в бесчисленные ямы и нередко цеплялся днищем за землю. Первые два часа они сидели, а потом пришлось встать – слишком уж сильно трясло. Местные пассажиры насмешливо посматривали на них.
А в Троицке им предстояло убедиться, что никаких теплоходов не будет. После долгих расспросов они выяснили у сторожа, что единственная возможность добраться до Приуральского – это дождаться леспромхозовского катера.
– А когда он будет? – спросил Андрей.
Сторож почесал в дремучей бороде.
– А хто ж их знает... Навряд ли скоро – тушенку им завезли недавно, водки тоже отправили, а больше им ехать вроде и незачем.
Ждать пришлось два дня.
Андрей за это время прочел шестьдесят три страницы из какой-то толстой книги с длинным непонятным названием, в которой формул и уравнений было больше, чем нормальных человеческих слов. Андрей утверждал, что книга очень интересная, и даже обиделся, когда Олег стал сомневаться в этом. А в общем-то они изнывали от безделья...
Первую ночь они спали на какой-то барже, вторую – под пристанским навесом. А на следующий день им наконец-то повезло.
Ужинали они в ближайшей столовке. Народу там всегда бывало много. Андрей занял очередь, а Олег, приметив освободившийся стол, направился туда. Но одновременно к столу подошел рыжий парень в брезентовой куртке и рыбацких броднях. Олег сказал:
– Здесь занято.
Парень небрежно ответил:
– Вижу. – И уселся на только что освободившийся стул.
Олег твердо посмотрел на него – парень был невозмутим. Олег огляделся – очередь Андрея уже подходила. За Андреем стоял какой-то верзила килограммов на девяносто, его могучие бицепсы рельефно выделялись даже в толстой ткани грубой куртки. Олег нагнулся к захватчику занятых мест и доверительно сказал:
– Слышь, парень, посмотри-ка туда, – он указал ему на верзилу, – видишь того гиганта?
Парень усмехнулся.
– Вижу.
Олег заподозрил что-то неладное – с чего бы тут усмехаться? – но отступать не хотелось, и он дружелюбно продолжал:
– Так вот, паря, это мой кореш. И учти, он отличный боксер. Два разряда по боксу – один второй и один третий. Правой он работает по второму, левой – по третьему. Так что в случае чего... ты понимаешь, у него большой опыт. Он провел тридцать восемь боев и все выиграл. Тебя он будет бить правой, только правой, ну и левой тоже, конечно, если этого будет тебе мало. А вообще-то он умеет работать и двумя...
Парень ехидно ухмыльнулся, и Олег уже понял, что тут дело нечисто.
В это время подошел с подносом Андрей, а за ним – и тоже к этому же столу – тот самый верзила-«боксер». Рыжий снова ухмыльнулся и обратился к нему:
– Слышь, Петро, я тут какие новости узнал. Ты, оказывается, боксер, гигант, и у тебя два разряда по боксу – один второй и один третий. Ты провел тридцать восемь боев и все выиграл. Что же ты мне никогда не говорил об этом?
Петро медленно соображал, в чем дело. Олег изобразил самую чарующую улыбку и ласково сказал ему:
– Я пошутил. Мы вообще, – он показал на Андрея, – народ очень веселый и любим шутить. Правда, Андрей?
– Разумеется, какая же может быть жизнь без шуток... – На лице Андрея была написана самая что ни на есть святая невинность, оно прямо-таки лучилось доброжелательностью.
Петро улыбнулся. Олег с облегчением вздохнул и сказал:
– К тому же предмет спора исчерпан – наши соседи кончают. Не так ли? – обратился он к тем двум, которые еще сидели за столом. Те поспешно согласились. Олег широким жестом показал на стулья.
– Садитесь, прошу вас.
Рыжий усмехнулся уже добродушно. Конфликт был исчерпан. Все четверо принялись за еду.
Из разговора соседей Олег понял, что они матросы и сегодня пришли на катере из Усть-Ляги. Андрей очень вежливо спросил:
– Простите, а куда вы теперь?
Рыжий – Петро называл его Лехой – ответил:
– В Приуральский, а что?
– Да так, ничего.
Андрей встал и вскоре вернулся с двумя бутылками портвейна и четырьмя стаканами.
– Пейте, пожалуйста.
Леха насмешливо улыбнулся, но вино выпил. Петро поморщился и кратко бросил:
– Вода.
– Так ведь крепче ничего нет, – извиняясь, сказал Андрей.
– Ну ничего, – утешил его Петро, – разбавлять сгодится.
Пошарив в карманах, он выложил на стол пятерку.
– Сбегай, Леха, «Вологодского».
Леха сбегал. «Вологодский» оказался девяностошестиградусным спиртом. Петро разлил его в стаканы, чуть подкрасил портвейном. Андрей с сомнением глядел, как эта горючая жидкость исчезает во рту Петра, потом сделал отчаянное лицо и залпом выпил стакан. Олег сделал то же самое с закрытыми глазами. Петро с одобрением взглянул на них.
