Лесная сторожка - Виктор Яковлевич Аланов
— Деда, глянь-ка на этого! Ведь он недавно у нас в доме был еще с тремя. Ну, помнишь, говорили они, что красноармейцы… Ты еще с ним ушел дорогу показывать…
Лесник внимательно вгляделся в человека, на которого указывал Митька, и, заскрипев зубами, скорее простонал, чем произнес:
— Ах, негодяй! Ах, паразит, предатель окаянный! Сбежал, должно быть, и теперь ведет прямехонько на место. Сынок, Митюша!.. Я виноват, я ему поверил, окаянному иуде!.. Поверил, что он наш, советский… Ох, прав был Иван Николаевич! Недаром говорил: «Не каждому верь, Егор, иному путь показывай, а иному и отказывай». А я прошляпил… Из-за меня, старого дурака, теперь весь отряд пропасть может!
Митька во все глаза смотрел на деда. В эту минуту смутные догадки его о частых отлучках деда и гостях, время от времени появлявшихся в сторожке, вдруг приобрели ясность. Какой же еще отряд может быть в лесу!
— Дедушка, какой отряд? Партизанский, да? Значит, ты знаешь, где они?..
Старый лесник искоса взглянул на внука. Как ни тяжело было у него на душе, но, глядя на взволнованное Митькино лицо, на котором смешивались и изумление и радость, старик невольно улыбнулся.
— Я, Митрий, лесник. Должен все свое лесное хозяйство знать. — Но тут же улыбка погасла, тревога снова охватила Егора Николаевича. — Идут… идут, проклятые!.. И сколько их! Партизан совсем мало, а на них такая сила прет — раз в пять больше!
И налетят ведь неожиданно… Как предупредить?.. Нога болит, не поспею…
— Я побегу, деда! — схватил его за руку Митька. — Скажи только — куда.
А сам подумал: «Партизан увижу, посмотрю — какие они!..»
Егор Николаевич с сомнением посмотрел на Митьку, но тут же решился:
— И то дело. Другого не придумаешь. Подожди, сейчас пройдут фрицы, дорогу перейдем, покажу тебе тропку. Напрямик, через лес. Тропой в два раза ближе, чем по дороге. Покамест они кругом идут, ты уже на месте будешь. Скажешь, что пришел от лесника с черной бородой. Передай, что ранен и чтоб они уходили сразу, да поскорей, что много гитлеровцев на них идет. И еще скажи, что ведет их тот самый — имя вот я его, проклятого, не знаю. Ничего, скажешь, что он у них в отряде был…
Когда каратели скрылись за поворотом, лесник с внуком осторожно перебрались через дорогу. Шанго проскочил ее быстро, зато Федька остановился, даже огляделся по сторонам и лишь потом рысцой побежал догонять друзей.
Егор Николаевич подвел Митьку к еле заметной тропке и сказал:
— Как только лес пройдешь, болото начнется. Посреди, на болоте, две рощицы небольшие, как островки стоят. Туда и беги, там партизаны. Передай все, что я наказывал, да еще не забудь — попроси у них бинт-и лекарство для меня. У них там врач есть, женщина, у нее и попросишь… На, сынок, мой ремень. Как только лес пройдешь, Федьку на ремень возьми, а то еще пристрелят партизаны, не разобрав. Ну, беги, Митрий, да скорей, торопись. Я с Шанго буду около нашей землянки. Там меня и найдешь.
Лесник обнял мальчугана, поцеловал его в светловолосую голову и, слегка подтолкнув, повторил:
— Беги с богом!.. Помни, сынок, — людей спасаешь!
И помчался Митька по тропке, что было силы; Федька бежал рядом, тяжело пыхтел, но не отставал, боясь, видно, снова потерять своего друга.
У партизан
— Стой! — загремело вдруг из густого кустарника, когда, перебравшись через болото, Митька с медведем вошел в указанную Егором Николаевичем рощу на островке. — Куда идешь? — направив автомат на Митьку, строго спросил человек в ватнике, внезапно появившийся из густой зелени.
— Дядя, меня к вам дедушка послал, лесник он… Сюда фашисты идут вас убивать!..
Человек с автоматом негромко свистнул. На зов появился второй, в стеганке, и тоже с автоматом. На поясе у него висел охотничий нож, точно такой же, как у деда.
— Коля, — сказал тот, что остановил Митьку, — отведи паренька к командиру.
— Вот это гости! — с интересом уставился на пришедших паренек, которого назвали Колей. — Никак медведь пришел в партизаны проситься и поводыря с собой привел, — озорно улыбнулся он. — Какое оружие предпочитаете, Михаил Потапыч? Автомат прикажете дать или собственными когтями обойдетесь?..
— А вы не смейтесь, дядя. Никакой он не Михаил, а Федька! Он сейчас целый отряд фашистов разогнал и нас с дедушкой спас! Вот!
— Врешь?!
— Вот и не вру! И ведите меня скорей к командиру. Говорю — немцы сюда идут! Я предупредить пришел.
Улыбка мгновенно исчезла с лица паренька и он коротко сказал:
— Ну, пошли!
Ведя Митьку по едва заметной тропке, Коля с опаской посматривал на медведя, деловито шагавшего рядом-с хозяином.
— Не задерет меня твой Федька? — улыбнувшись, спросил он.
— Нет, — солидно ответил Митька. — Когда я здесь, не тронет. А без меня, один, может и разорвать…
Около сложенного из сучьев шалаша стоял широкоплечий мужчина в гимнастерке, туго перетянутой ремнем, на котором висела деревянная кобура с торчавшей из нее рукояткой маузера. Увидев рядом с Митькой медведя, он удивленно спросил:
— Это что за цирк? Только шарманки не хватает — совсем бродячий артист. — И, уже серьезно, сказал Митьке: — Ну, выкладывай, как ты сюда попал, удалец? Кто послал?
— Дедушка… Лесник с черной бородой! — ответил Митька, вспомнив наказ деда. — Он говорит — вы его знаете.
— Ну, ну… Что же он, сам не смог прийти, что ли?
— Нет, дядя, ему фашисты ногу прострелили… И дом наш сожгли. Их много, фашистов. Они сюда идут. Дедушка велел вам передать, чтобы вы скорее уходили. И еще велел сказать, что ведет их какой-то предатель. Дед говорит — вы его знаете.
Он у вас в отряде был, знает сюда дорогу. Скорей уходите!.. Дедушка сказал — фрицев в пять раз больше, чем вас!.
Командир усмехнулся и погладил Митьку по голове.
Прозвучала команда. В кустах зашевелились люди. Через минуты две-три к командиру подбежал высокий худой партизан.
— Василий Федорович, все в сборе, — доложил он. — Куда направимся?
— На новую базу, — ответил командир. — Да, а мальчонку куда? Не тянуть же с собою в этакую даль, — проговорил он и, взглянув на Митьку, спросил его:
— Тяжело твой дедушка ранен?
— В ногу… навылет, — вспомнил Митька слова деда. — Ходить может, только трудно ему. Эх, чуть не забыл: дедушка просил, чтобы вы дали ему лекарства и бинт.
— Все дадим, хлопец! Дед твой — хороший человек!
Подошли еще двое партизан. Они несли какой-то четырехугольный ящик. Осторожно поставили его на землю, и один из них
