Аллан Джоунс - Тень средневекового лекаря
С тихим щелчком комнату залил свет.
Реа с шипением обернулась. Лицо ее было искажено злобой. На кухонном столе стояли в ряд пять стаканов. Реа держала в руке небольшой глиняный сосуд. Густая желтая жидкость стекала по стенкам одного из стаканов. Джек мгновенно понял, что это была за жидкость — яд!
Реа капала яд в их стаканы.
Ему мгновенно стал понятен его ужасающий промах. Ведь у него было предчувствие, что мстительный дух доктора Бладворта на свободе. Но он совершенно неправильно определил, откуда исходила опасность. Не доктор Фэрфакс был тем сосудом, в который Бладворт излил свою злобу. Им была Реа!
— Нет! — Голос Реа прозвучал, как хриплый вой. — Нет! Я не допущу, чтобы мне помешали во второй раз!
Она швырнула глиняный сосуд в Джека, но мальчик увернулся.
Сосуд разлетелся, ударившись о стену. Яд цвета желчи медленно стекал по стене.
Джек схватился за ручку двери. Если бы ему удалось закрыть дверь, задержать страшный дух там, за ней, то, может быть, это дало бы остальным шанс на спасение.
Но Джек не успел. Реа кинулась на него. Она обрушилась как лавина, сбив его с ног. Он не смог удержать дверь. Джек попытался схватить ее за ноги, но она яростно брыкнула его.
— Что за… Джек!
Лицо Фрэнки мелькнуло в дверях гостиной.
— Она — Бладворт! — заорал Джек. — Это она!
Реа неслась по коридору. Лицо Фрэнки побледнело от страха. Она отшатнулась и что-то крикнула, видимо, предупреждая Риган об опасности. Джек вскочил на ноги и, спотыкаясь, ринулся за Реа.
Реа ворвалась в гостиную. Джек видел, как она с кулаками набросилась на Фрэнки. Видел, как Фрэнки упала.
Реа — или тот ужасный дух, что в нее вселился, — издавала жуткое рычание и вопли.
Потом Джек услышал голос Риган:
— Еще один шаг, и я тебя по стенке размажу! Можешь не сомневаться!
Джек, шатаясь, вошел в комнату. Риган стояла возле Тома, охраняя его. Обеими руками она сжимала хоккейную клюшку, занеся ее над головой, — напряженная, встав на цыпочки, готовая нанести удар.
Тяжело дыша, Реа стояла посреди комнаты, злобно глядя на дерзкую девчонку.
Том с серым от ужаса лицом смотрел на Реа.
Раздался скрипучий голос Реа:
— Уилл… подойди сюда, мой мальчик. Уилл Хилиард, подойди ко мне… не бойся. Я ничего тебе не сделаю.
— Ни с места, парень, — прошипела Риган.
Но Том уже пытался встать с кресла.
— Том! — крикнул Джек. — Послушай меня. Ты не Уилл Хилиард! Ты Том Кристмас. Эй! Том! Слушай меня!
— Он лжет, — прорычала Реа и протянула к. Тому руки. — Иди сюда… Я отведу тебя к твоей маме и отцу. Они хотят встретиться с тобой, Уилл. И твои братья, и сестры тоже. Ты ведь не покинешь их?
Голос Реа был повелительным. Гипнотизирующим. Вопреки всякому смыслу, Том почувствовал, что его сила воли слабеет. Он с трудом поднялся — бессмысленное лицо, полуоткрытый рот.
— Том! — раздался голос Фрэнки. — Не верь ей… ему …этому! Слушай Джека!
— Ложь! — прорычала Реа. — Коварная, подлая ложь.
Риган предупреждающе взмахнула клюшкой. Реа попятилась.
— Том! — закричал Джек. — Ты болел. Наглотался грязной воды. Разве не помнишь? На раскопках.
— Ты должен это помнить! — выкрикнула Фрэнки. — Должен!
— Нет… — прошептал Том. — Я… Уилл…
— Осел, вот ты кто! — рассердилась Риган.
Реа сделала шаг вперед. Риган опять взмахнула клюшкой. Вжик! Клюшка резанула воздух.
— Вот что, Том, послушай теперь меня, — громко и отчетливо произнесла Риган, не сводя глаз с Реа. — Ты не Уилл Хилиард, что бы тебе эта кретинка ни говорила. Ты Том Кристмас, и если ты немедленно не возьмешь себя в руки, я засуну эту клюшку тебе в нос и вытащу ее из уха! А потом буду колотить лбом об пол, пока ты не придешь в себя. Нравится такая перспектива? — Она вперила сердитый взгляд в Реа: — А ты угомонись. Ничего тебе здесь не светит.
Лицо Тома изменилось, словно какая-то подавляемая часть его вырвалась на свободу. В глазах появилось осмысленное выражение, сконцентрировавшись на происходящем.
— Ух ты! Ну и ну! — растерянно огляделся Том. — Что?..
Реа взвизгнула.
Том с выпученными от страха глазами опять упал в кресло, чувствуя слабость в ногах и руках.
Визг стал еще громче. Тело Реа стало корчиться. Визг как бы раскололся, одновременно усиливаясь и в верхних, и в нижних тонах. Как будто два голоса визжали в унисон. Женский и мужской.
Вокруг извивающейся фигуры сгустился зеленоватый туман.
Риган попятилась назад — в ее глазах отражалось отвратительное свечение.
Джек прижался к дверному косяку. Фрэнки шаг за шагом пятилась назад, пока не наткнулась на стену.
Все задыхались от отвратительного зловония. Что-то происходило с корчащейся, словно раздваивающейся фигурой. Она как будто начала терять очертания, словно тая в воздухе. Потом одна ее часть отделилась и рухнула на пол, как содранная шелуха. Высокий голос захлебнулся и смолк.
Там, где только что была Реа, стояла высокая темная фигура, окутанная зеленоватым миазмом болезни. Это был мужчина в черном, как вороново крыло, плаще. Его изуродованное лицо было резким и морщинистым. Седые волосы, темные, почти черные глаза.
Это был доктор Бладворт.
Он отмахивался от обволакивающего его тумана и вопил от ужаса.
Хоккейная клюшка выпала из рук Риган.
Мужчина зашатался, молотя руками туман, и метнулся через комнату к окну. Риган едва успела отскочить в сторону. Но мужчина, казалось, даже не заметил ее, он принялся стучать кулаками в окно, крича:
— Нет! Не оставляйте меня здесь. Только не здесь!
Он обернулся с дикими глазами, с лицом, искаженным отчаянием. Потом подбежал к Джеку. В облаке безжалостного тумана его кулаки обрушились градом на грудь Джека. Джек ничего не почувствовал.
Тогда доктор упал на колени.
— Помогите мне!
Но он не видел Джека. Он видел только какую-то неумолимо закрытую и запертую на засов дверь.
— Я умираю!
Его лицо начало распадаться на части.
На теле появились багрово-красные рубцы, глаза провалились. По всему лицу распространилась синюшность, открылись кровоточащие язвы. Из угла рта вытекла струйка крови. Бладворт издал последний хриплый крик и упал лицом вниз.
Туман взметнулся, собравшись в одно большое облако, а потом стал бледнеть.
Темная фигура на полу начала растворяться. Размягчаясь и растекаясь, она впитывалась в ковер до тех пор, пока на нем не осталось и следа.
Риган судорожно сглотнула. Ее взгляд был прикован к тому месту на ковре, где только что лежал Бладворт.
— Кошмар, — прошептала она. — Лучше бы я этого не видела.
Реа, застонав, шевельнулась и приподнялась на локте. Ее голова тяжело поникла.
— Ох! Слава, богу! — выдохнула она. — Он исчез! Наконец-то он исчез!
Нежный запах летних цветов ворвался в комнату.
Все зло, страдание и отчаяние ушло.
Прошла неделя.
Четверо друзей сидели в мансарде Дэррила. Здесь, по крайней мере, они могли говорить свободно. Да и кто еще, кроме Дэррила, мог хотя бы попытаться поверить в то, что с ними произошло.
Безусловно, не Реа. У нее не осталось никаких воспоминаний о том, что происходило тем дождливым днем в черном подвале и на ковре гостиной. Она объясняла это стрессом и переутомлением.
Друзья приняли решение не заполнять этот пробел в ее памяти. Реа пришла бы в ужас, узнав, что она пыталась убить Тома. Лучше оставить ее в неведении о событиях последних дней и вообще не упоминать о том, что чуть не заставил ее совершить Бладворт.
Объяснить всем, почему Том был похищен с больничной койки, было непросто. Несмотря на то что Джек, Фрэнки и Риган в тот же вечер отвезли его обратно, доктор Фэрфакс уже успел позвонить родителям Тома и Джека. Те были рассержены и крайне взволнованы. Том сказал им, что неожиданно вдруг запаниковал — клаустрофобия или что-то в этом роде, что все случилось по его вине, а ребята думали, что помогают ему, и они очень сожалеют.
Им грозили бы неприятные последствия, если бы не то обстоятельство, что странные симптомы болезни Тома к утру бесследно исчезли. А к ланчу он уже был дома — свеженький как огурчик.
Дэррил захотел узнать все подробности. Разумеется, Реа — а точнее, Бладворт, как им теперь было известно, — даже не пытался дозвониться до Дэррила в ту невероятную ночь. Единственным его желанием было уничтожить мальчишку, ставшего причиной его смерти. И он надеялся, что трое друзей помогут ему добраться до Тома — Уилла Хилиарда.
— В то время мы об этом даже не догадывались, — сказала Риган. — Откуда нам было знать? Именно поэтому Реа без конца приходила к нему в больницу — хотела расправиться с ним.
— Но, к счастью, в палате всегда был кто-то еще, — добавил Том.
— Лучше бы ты говорил не «она», а «он», — вставила Фрэнки. — Это же был Бладворт, а не сама Реа. Она тут ничего не решала.
