Зюзюка и Бебека… Блюк, Блюк.. Продолжение книги МОИ ВЫВИХНУТЫЕ УШИ - Дмитрий Андреевич Соловьев
***
Ночью я не мог заснуть, ворочался и все ждал фею, но она, гадина, не прилетела.
На следующий день, едва проснувшись, я, набрал по телефону ноль два и позвонил в милицию: — Ало! Заверещал я, милиция!? — И притворяясь страшно взволнованным, сказал дежурному, что мост через Москва реку заминирован.
Через три часа нашу квартиру осадили журналисты и телевидение, а генерал ФСБ благодарил меня по телевизору за бдительность.
От моста с мигалками вывезли двенадцать грузовиков со взрывчаткой, оставшейся с войны, а куча экспертов в вечерней аналитической программе чуть не передрались споря до хрипоты слетели бы при взрыве звезды с кремля или же не слетели.
Меня, моих маму и папу допрашивали три недели, а затем представили к наградам.
Все повсюду заговорили, какой я хороший и смелый мальчик!
Спасенная девочка и старуха стали телезнаменитостями, расхваливая меня за врожденную скромность!
Милиция благодарила за неоценимую помощь в поимке грабителей, а малютка-девочка показывала журналистам своего дурацкого чижика пыжика вырванного мною из когтястых лап рыжего разбойника.
Мало того, меня стали ставить в пример другим мальчикам и девочкам, как самого умного и славного!!!!??
И тогда я понял что погиб! Погиб как хулиган! Разве можно стать хулиганом в таких недопустимых условиях!
Я тут на днях ударил палкой по спине, какого то еле двигавшегося парня и он бросился мне на шею со слезами благодарности!
Оказывается, при ударе у него вправился какой-то позвонок, с которым он уже год как мучился! Думаю, если бы я дал ему в глаз, у него бы прошла близорукость!
Представляете, что за жизнь у меня наступила!!!????
Теперь я не бью стекол, не кричу в бассейне — Пожар! — потому что если я это сделаю, то потом меня долго будут благодарить пожарники за своевременное предупреждение.
А враги!? Если я дам в нос врагу, то непременно избавлю его от гайморита или насморка!!!
Чем больше я дерусь, тем больше у меня появляется друзей! И скоро мне не с кем будет драться!! Просто кошмар!!!
Все-таки фея добилась своего! И я ей, если честно, по большому счету благодарен.
Не сразу, но я ее понял.
Оказывается, делать людям добро намного приятнее!
Со временем я научился пользоваться даром феи на пользу другим.
Но это совсем другая история.
Река
После двух часов гребли вдоль замечательного по красоте берега я приметил уютную бухточку.
Войдя в нее, я залюбовался видом. Яркое солнце отсвечивало от сочной, словно покрытой воском листвы, тихая прозрачная вода мягко шелестела, разрезаемая носом моей лодки. Необычно высокая трава покрывала почти плоскую долину. Даже отсюда были видны целые россыпи голубики, а пение птиц и зудящий звук крупных слепней придавали открывшемуся виду яркость и остроту восприятия. Лишь несколько чахлых деревьев с наполовину засохшими ветками портили картину.
Этот берег был настолько приветлив и непохож на заросший соснами крутой противоположный, что мне захотелось пристать к нему, поесть ягод, поваляться на траве, позагорать и искупаться.
А почему бы и нет, — размышлял я, медленно подгребая к берегу. Насчет позагорать, это было лишнее, так как последние два часа я этим только и занимался, а моя одежда, аккуратно сложенная, лежала у меня за спиной на скамейке.
Прихлопнув севшего на плечо слепня, я встал в лодке и, щурясь от яркого солнца, огляделся. Налетевший ветерок приятно холодил разгоряченное тело и шумел в зарослях прибрежного камыша. Вода весело играла бликами, словно тысячи маленьких зеркал, и звала к себе, обещая бодрящую свежесть.
К моему удивлению, хотя до берега оставалось довольно далеко, лодка почти касалась ровного песчаного дна, весла стали зарываться в ил, и, решив не мучиться, я спрыгнул в воду.
Замечательная прохлада охватила до щиколоток мои ноги, я попытался сделать шаг и провалился.
Это было ужасное ощущение, дно подо мной словно разверзлось, и я мгновенно погрузился по пояс в предательскую трясину.
Только теперь я понял, как обманулся, приняв желтое илистое дно за песок.
Падая, я ухватился за весло, и оно, выскочив из уключины, под моей тяжестью погрузилось под воду. Я, в отчаянии рванулся, чтобы удержать лодку, и погрузился еще глубже. Страх сковал все мои движения, над водой оставались только моя голова и плечи. Я не шевелился.
Постепенно муть, поднятая моей борьбой, улеглась, и я увидел, что весло, на которое я опирался, скрылось под илом.
Шло время, а я не осмеливался глубоко вздохнуть. Все так же весело светило солнце, и кружевные белоснежные облачка медленно паслись по ярко голубому небу. Озорной ветерок ерошил мне волосы, над болотом щебетали птицы. Природа была как всегда безмятежна, и ей не было дела до насмерть перепуганного мальчишки.
Находиться неподвижно в том положении, в котором я оказался, было мучительно. Спина, шея и руки у меня затекли от напряжения, а доходившая до груди трясина не давала нормально дышать, стискивая в своих объятиях тело.
Положение мое было отчаянным. Никто не встревожится моим отсутствием, по крайней мере, до вечера, да и потом вряд ли кому придет в голову искать меня в этом месте. Только надежда на плавающую рядом лодку заставляла меня бороться. Глядя на нее, я испытывал танталовы муки. В обычной ситуации мне достаточно было сделать всего один шаг, чтобы оказаться в ней, сейчас же это расстояние превратилось в мили. Я не знал, сколько времени нахожусь в воде, ибо рука с часами скрылась под пленкой ила, и я не осмеливался поднять ее.
Несмотря на неподвижность, я постепенно, с каждым вздохом погружался в пучину. Пузырьки болотного газа, вырвавшись на свободу, щекотали мне кожу. Казалось, время остановилось, и я целую вечность не отрывал взгляда от свисавшего с лодки каната. Покачиваясь на волнах, она медленно от меня уплывала. Со слезами отчаяния я провожал ее глазами, явственно чувствуя холодное прикосновение смерти.
— Господи, каким я оказался глупцом. Тихая заводь! Зеленый луг! Ведь я же видел камыши — верные спутники болот, и чахлые редкие деревья должны были насторожить меня. Какая страшная, коварная ловушка поджидала меня!
— Только бы выбраться, — твердил я словно молитву сквозь зубы, — только бы выбраться, и я никогда так опрометчиво не спрыгну в воду, прежде чем не испытаю дно веслом.
Непокрытую голову сильно припекало, слепни облепили мои потные плечи, лезли в лицо, стиснув зубы, я вздрагивал от укусов, сгонял их, окуная лицо в воду.
Не дай бог умирать таким образом, при свете дня в райском уголке, испытывая пытку
