Алексей Кавокин - Святой Крест
Иерусалим бурлил. Трубили трубы, повсюду маршировали отряды воинов. Жители с тревогой смотрели из окон на сбор войска. Все знали, Король ведет свою армию навстречу большой опасности. Вместе с другими братьями я приблизился к Церкви Гроба Господня. Оттуда пышная процессия во главе с Патриархом уже выносила Святой Крест. Тогда-то я впервые увидел его! Крест оказался не таким большим, как я ожидал. Дерево потемнело и высохло. Я запомнил следы от гвоздей и острое, наискось стесанное основание Креста, которым когда-то он был воткнут в землю на горе Голгофа.
Тамплиеры окружили Крест. Он был водружен на телегу, покрытую золотой парчой. Две лошади, впряженные в телегу, сделали первые шаги. Поход начался!
Граф Сен-Клер перевел дух и оглядел своих слушателей. Те, не отрываясь смотрели на него, увлеченные повествованием. Бабушка машинально ела печенье, которого осталось уже совсем мало. В дверях сгрудились слуги во главе с Бумбергом. вид у него был торжествующий. Граф сделал несколько глотков из большой чайной кружки с двумя нарисованными котиками и продолжил свой рассказ.
— Все вы знаете печальные обстоятельства Хаттинского похода, — сказал он. — Неудачи преследовали наше войско с удивительным упорством. Июльская жара была непереносимой. Лошадей следовало напоить, но все колодцы по пути оказывались пересохшими. После полудня появились первые отряды сарацинской конницы. Они не решались нападать на нас, но посылали издали тучи стрел из своих коротких луков. Король несколько раз посылал конницу отогнать их, но это лишь утомило лошадей. Наши арбалетчики истратили немало стрел, но легкие арабские всадники на быстрых конях почти всегда уходили невредимыми. Телега с Крестом несколько раз застревала в песке. Войско было измучено до предела, когда перед закатом мы увидели в долине Тивериады лагерь Саладина, огромный, как Вавилон. Слоны, верблюды, бесчисленные шатры, осадные машины, — все было там. Король хотел было дать сигнал к атаке, но Магистр удержал его:
— Лошади не выдержат галопа, ваше величество! — сказал он. — Войску нужен отдых и вода. Здесь рядом Хаттинский холм, там есть источник. Разобьем лагерь, переночуем и утром начнем сражение.
— Магистр, сейчас мы еще могли бы победить, но завтра это будет невозможно! — возразил Король.
— Армия обречена, атакует она сейчас или позже, — ответил Магистр. — Но на холме мы сможем укрыть от врага то, что дороже наших жизней!
Король молча кивнул и отдал приказ становиться лагерем на Хаттинском холме. Рыцари спешивались, оруженосцы толпились возле единственного скудного источника воды, который быстро иссяк. Саладин, поняв наш план, окружил холм своей огромной армией и поджег кустарник на склонах. Всю ночь мы страдали от дыма и жажды. Все ждали рассвета, как избавления от мучительного ожидания. Пока остальные готовились к утреннему бою, я, восстановив в памяти карту холма, отыскал старый пересохший колодец, вырытый, кажется, еще во времена Иосифа и его братьев. Колодец уходил глубоко под землю. Я спустил в него факел на веревке, который осветил сухое глинистое дно. Затем я вынул медальон. Он засиял, словно звезда. Через несколько мгновений на его крышке проступил план подземелья, уходившего куда-то в даль. Приглядевшись, я обнаружил на плане наш колодец и себя самого. «Это то, что я искал!» — подумал я и направился к Магистру.
— Здесь есть колодец, куда можно спрятать Крест! — сказал я ему. — С двумя помощниками я могу укрыть его в таком уголке подземелья, где ни один шпион его не найдет.
— Хорошо! — ответил Магистр. — Вы двое, — приказал он в темноту, — следуйте за братом казначеем и выполняйте все его приказы.
Я снова вернулся к колодцу со своими новыми помощниками. Один из них, к моему огорчению, оказался тем самым капитаном, который так грубо обращался со мной в момент моего появления в Иерусалиме. Второй был мрачным привратником Дома тамплиеров. «Ну и компания!» — подумал я.
Ощущение общей для всех угрозы заставило нас работать быстро и слаженно. Мы расширили колодец, чтобы в него мог пройти Крест, повесили веревочную лестницу и спустили вниз запас факелов. В это время уже светало. Рыцари и лошади, задыхавшиеся в дыму, стали строиться для атаки. На вершине холма был водружен Крест. Никто не питал иллюзий относительно возможности легкой победы: сарацины занимали крепкую позицию за горящими кустами и рвом, прокопанным ими в течение ночи. В шесть часов утра Король выехал перед строем воинов.
— Братья пилигримы! Благородные рыцари! Воины церкви и защитники Святой Земли! — сказал он. — Наш выбор прост, впереди нас ждет победа или смерть. Герцог Антиохийский поведет правый фланг, Магистр — левый. Я сам поведу центр армии. Не будем терять времени: вперед!
Он пришпорил коня и помчался вниз по склону. Вслед за ним, шеренга за шеренгой, понеслись закованные в железо воины Иерусалимского королевства. Антиохийцы с копьями наперевес наступали справа от них. Тамплиеры в белых плащах с красными крестами грозной массой двигались на левом фланге. На мгновение я поверил, что эта прекрасная армия разгромит сарацин. Но уже через несколько минут стало ясно, что она обречена на разгром. Хитрый Саладин пропустил через свои ряды антиохийцев. Они промчались далеко в долину, а на незащищенный фланг Короля обрушилась конница мамелюков. Гвидо призвал на помощь тамплиеров, но они уже бились в окружении, сгрудившись вокруг мощного Магистра, орудовавшего двуручным мечом. Иерусалимские рыцари прорубили себе дорогу через горящий кустарник, но не смогли перейти ров. Лошадь короля споткнулась и упала. Десятки сарацин окружили его. Знамя с двойным Иерусалимским крестом исчезло.
— Пора! — сказал я своим помощникам. Мы бережно подняли Крест и понесли его к колодцу. Обвязав Крест веревками, мы спустили его вниз, а затем спустились сами. Медлить было нельзя, передовые отряды сарацин уже поднимались к вершине холма, добивая раненых рыцарей и жадно ища добычу. Я вынул из кармана медальон, раскрыл его и сказал: «Nusquam est qui ubique est! Куальнге!».
— Ага! — вдруг раздался ликующий крик Бумберга. — Значит Крест в Куальнге!
Глава 14
Все вздрогнули от неожиданности. Пока граф рассказавал, а Робин, Бабушка, Тиан Обержин и даже бдительный Кот слушали, забыв обо всем, коварный Бумберг проник в кабинет графа и занял выгодную позицию за стеллажами. Справа и слева от него стояли доктора о'Фарилл и о'Харилл, у того и другого в руках были охотничьи ружья. Но, что самое страшное, в двери, выходившей в коридор, сидели и облизывались два огромных ирландских волкодава.
— Что такое, Бумберг? — удивленно спросил граф. — Почему вы не на кухне?
— Потому что пришел час моего торжества! — ответил Бумберг. — Сейчас ты, жалкий архивариус, отдашь мне Святой Крест, а не то от тебя и твоих гостей останутся одни косточки!
Граф внимательно посмотрел на Второго помощника повара.
— Ну что ж, — спокойно сказал он, — если ты так хочешь, получай!
Он поднялся со своего кресла и, не торопясь, подошел к одному из высоких шкафов, стоявших вдоль стен кабинета. Под недоверчивым взглядом Бумберга, граф потянул на себя корешок книги, стоявшей на третьей сверху полке. Шкаф бесшумно повернулся вокруг невидимой оси, и открылся проход в небольшое помещение без окон. Посреди него на подставке, напоминавшей лестницу-стремянку, стоял Крест.
Все ахнули. Кот соскочил со стула и обежал вокруг Креста. Все было как говорил граф: темное дерево, следы от гвоздей, косо стесанное основание. Кот даже различил несколько бурых пятнышек крови в середине Креста.
— Неужели это он? — спросила пораженная Бабушка и потянулась за последней печенюшкой.
— Вот именно, неужели? — грозно вскричал Бумберг. — А если это подделка? Этот Лупус Игнациус — мастер фальсификаций, я давно заметил! Чего стоит древо рода, заверенное Канцелярией Ватикана! А печать тамплиеров? Как ты докажешь, что это истинный Крест?
— Нет ничего проще! — спокойно ответил граф Сен-Клер. — Вопрос об истинности Креста уже возникал. Полторы тысячи лет назад Святая Елена с легкостью разрешила его.
— Да-да! — подтвердила Бабушка. — У нее был выбор между тремя крестами. Она велела поднести к каждому из них тяжело больного человека. Возле тех крестов, на которых были распяты разбойники, больной продолжал страдать, но когда его поднесли к истинному Кресту, он вскочил со своих насилок совершенно здоровым.
— Прекрасно! — восликнул Бумберг, злобно улыбаясь. — Ну-ка, давайте сюда вашего мальчишку! — и он показал на Робина, по-прежнему сидевшего в кресле на колесиках и укрытого пледом.
Тиан Обержин нерешительно взялся за спинку кресла.
— Он ведь болен? — спросил Бумберг у двух докторов.
— О да! — ответили они. — У мальчика был страшный жар, около сорока одного.
