Лев Остроумов - Макар-Следопыт
— Вот оказия! — смеялся Макар. — Пошли на тигра охотиться, а сами угодили медведю в лапы! Что ж, брат, видно он нас тут и слопает.
Но не бывать бы счастью, — несчастье помогло! Грозный рев медведя и отчаянный лай Дружка привлекли к себе внимание белых дозоров. Не прошло и получаса, как невдалеке послышались голоса, и ребята увидели со своей вышки трех офицеров, шедших к ним с винтовками наготове.
— Что за история? — сказал один из них. — Где лает собака?
— Похоже, будто она лает на небесах, — заметил другой.
— Стойте! Стойте! Медведь — крикнул третий. Медведь тоже заметил их. Оторвавшись от елки, он вскинулся на дыбы и с диким ревом пошел на офицеров. Вмиг поднялись винтовки, и три хлестких выстрела ударили по лесу. Медведь взвыл еще ужаснее и мягко рухнул на бок, судорожно загребая лапами хвою.
Офицеры подбежали к зверю и с любопытством рассматривали его, переворачивая с боку на бок.
— Хорошая штучка! — усмехнулся один из них. — Жалко, нельзя с собой шкуру захватить.
— Э, да вон где собака! — воскликнул другой, случайно подняв голову и заметив сидевших на елке мальчишек. — Откуда вы, ребята?
Делать нечего, попались наши лазутчики! Оба кубарем скатились на землю, решив врать напропалую.
— Как вы сюда попали? — продолжал допрос офицер постарше.
— Мы из Кузьмина, ходили в Барыбино в кусочки: дома хлеба не стало, так мы туда подались.
— В Барыбино? Да ведь там красные!
— Ну-и что ж такого? Разве нас кто тронет?
Офицеры с усмешкой осмотрели их.
— Надо обыскать, — заметил старший. Двое других лениво пошарили в карманах у ребят, осмотрели шапки и велели снять сапоги. Макар смеялся про себя: карту и компас он успел хорошо припрятать в ветвях елки, а две крупных кредитки, данных ему командиром, держал во рту за щекой. Видя, что ничего подозрительного на мальчиках не находится, старший дал Макару подзатыльник и сказал шутливо.
— То-то, головорезы! Другой раз не шляйтесь по району военных действий. Уж задрал бы вас медведь, кабы не мы!
— Спасибо, дяденьки! — весело отозвались ребята и, свистнув Дружку, торопливо зашагали в чащу, подальше от своих опасных спасителей.
Только отойдя с версту от убитого медведя и офицеров, Макар перевел дух и сказал Егорке:
— Эх, брат, уж и в сорочке же мы с тобой родились: даже враги, и те нам помогают! Мы с тобой в огне не сгорим, на воде не потонем!
IX. В которой, наконец, рассказывается, как маленькая собака натворила больших дел
Была уже глухая ночь, когда мальчики добрались до полустанка далеко в тылу белых, откуда ходили поезда на юг. Ребятам предстояло проехать верст сто в телятнике, а затем на узловой станции пересесть на другой поезд, идущий прямо до Ростова через Донбасс.
Оба наши охотника ног под собою не чуяли от усталости. Едва добравшись до товарного вагона, сплошь заваленного спящими мужиками в тулупах и полушубках, грузными мешками и узлами, они растянулись вдоль стенки и заснули, как убитые. Из-за Дружка им пришлось выдержать целое сражение с бабами, которые не хотели пускать собаку в вагон. Однако, после долгой перебранки бабы уступили, и пес расположился на ночлег между мальчиками.
Их разбудил поутру громкий говор и суматоха: поезд пришел на узловую станцию, и народ выгружался. Ребята протерли глаза, подтянули отощавшие животы и спрыгнули на платформу. На другом пути уже стоял пассажирский поезд, готовый к отправлению, и Макар из расспросов узнал, что поезд этот отправляется на Ростов.
— В этот нам, стало быть, и садиться, — решил Следопыт и уже приготовился было прыгать на площадку, когда его остановил Егор.
— А билеты?
— Какие такие билеты?
— Эх, деревня! — укоризненно сказал Сморчок. — Ведь за проезд надо деньги платить; если мы с тобой даром зайцами сядем, так нас живо высадят, и никуда мы не доедем.
— Ну что ж! — воскликнул Макар. — У меня деньги есть, командарм дал на этот случай. Идем.
Они сбегали в кассу и купили билет до города Харцызска, где, по словам командарма, жил теперь Мартын. Расположившись в вагоне третьего класса на верхней полке, Макар громко дивился:
— Ишь ты, словно целый дом на колесах! Тут тебе и кровать, тут тебе и стол! Никогда этаким барином ездить не приходилось!
— А мне не впервой, — отозвался Егорка. — Я сколько раз катался, когда тятька в машинистах служил… А теперь давай-ка, брат, закусывать: животики подвело.
Ребята достали свои незамысловатые харчи — черный хлеб, сало, сушеную воблу и принялись завтракать. Вокруг них шли оживленные разговоры, и когда Макар прислушался, он несколько раз уловил слово «Махно», носившееся из одного конца вагона в другой.
— Этот мерзавец, этот бандит добровольцам всю музыку испортит! — горячился сидевший напротив ребят свиномордый купец. — Подумать только, в тылу армии вспыхивает такое восстание! Железные дороги не работают, склады снарядов взлетают на воздух, бандитами взят Екатеринослав. Подумайте — целый губернский город!
— Справимся, почтенный, не скулите, извините за выражение! — лукаво подмигнул ему писарек из белой армии.
— Да, справьтесь-ка! — возопил дьякон из соседнего отделения. — Когда Махно двинулся от Елисаветграда к Днепру, у него была шайка в десять тысяч бандитов. А теперь — теперь вся Украина до самого Таганрога взялась за ружье, и повстанцев насчитывается до сотни тысяч.
— Что они стоят против регулярной армии! — пренебрежительно пожал плечами человек в полушубке, похожий с виду на помещика средней руки.
— Хороша регулярная армия! — Сами такие же бандиты! — взъелась на него сварливая старушка в облезлом бурнусе. — У меня лисью шубу казаки украли.
— Э, что уж тут толковать! — пробурчал пивший за столиком чай помещик с молоденькой женой и двумя ребятами.
— Коли все мужики опять за пулеметы взялись, так разговор короткий: что до меня, так я еду в Новороссийск, там сяду на пароход — и до свиданья! Через две недели будем за границей шампанское распивать.
— Понимаешь, в чем дело? — шепнул Макар Егорке. — Пока мы на севере воевали, здесь, видать, началось восстание: уж не то ли самое, над каким хлопотал Мартын?
— А вот завтра узнаем, — отвечал Сморчок, — и от самого Мартына. Только я думаю, что коли вся Украина за дело взялась, то белым теперь крышку!
Они еще долго прислушивались к разговорам, из которых поняли, что Махно, прорвав добровольческий фронт, захватил город Екатеринослав и продвинулся до самого Таганрога, ставки верховного главнокомандующего, генерала Деникина. Сердце Макара радостно билось: так, так, не выдали родные мужички! Не стерпели возвращения панов и взялись за дреколье! Ах, как жалко, что из-за проклятой раны на ноге Макар провалялся целый месяц в лазарете! Ну, да это дело поправимое: завтра он встретится с Мартыном и примкнет, наконец, к восстанию.
Однако завтрашний день вышел совсем не таким, каким ждали его ребята. Не в силах совладать со своим нетерпением, они без сна проворочались всю ночь, несмотря на укачивающее колыхание вагона. Рано поутру, думая получить новые сведения о «батьке» Махно и о ходе восстания, они соскочили с поезда на маленькой станции в Донецком бассейне, верстах в 70 от Харцызска. По платформе ходило несколько шахтеров, угрюмых, озлобленных людей, которые не хотели или боялись говорить с мальчиками о Махно. Не добившись от них ничего, ребята решили сбегать ближайшую лавочку за вокзалом, пользуясь пятнадцатиминутной остановкой поезда.
— Лавочники все знают, — объяснил Егорка, направляясь к небольшому ларьку, из-за которого виднелась горбоносая еврейская физиономия. — Кстати и хлеба-соли купим на завтрак.
Они спокойно подошли к прилавку, и Макар, разглядывая колбасы, уже раскрыл, было рот, чтобы задать несколько вопросов торговцу, как вдруг Егорка ахнул и присел от изумления; ответный крик раздался из ларька. Макар вскинул глаза, да так и обмер: перед ним стоял сам Герш, тот самый, с которым они расстались в Милорадовке, Герш, пойманный и запертый под замок рассвирепевшим Балдыбаевым. Макар протер глаза и ущипнул себя за нос: подлинно, так ли это? Уж не снится ли ему Герш? Как мог он сюда попасть?
Но нет, это был не сон. Старый еврей, оправившись от первого изумления, протянул к ним руки и воскликнул со слезами в голосе:
— Макар! Егорушка! Да убейте меня сухим горохом, если это не вы! Боже ж мой, боже ж мой, какая мне радость!
— Герш! Неужто это ты? — воскликнул Макар.
— Я, я, — старый и глупый Герш, родненькие мои деточки!
— Но как же ты сюда попал?
— Э, как я сюда попал? — подмигнул Герш. — Вот она, эта самая замечательная собака, через которую я сюда попал!
— Дружок?! — в один голос вскрикнули ребята.
— Он самый. Эта вот самая рыжая мордочка, нехай ей и на том свете быть такой же толстой и веселой! А еще…
