Серебряный остров - Николай Корнеевич Чуковский
Коле стало стыдно. Жалость и нежность к матери охватили его. Действительно, за что он её обидит?! Суп и так почти совсем остыл, пока он торчал здесь и разговаривал с Лизой. Подхватив авоську с кастрюльками, он пошёл в библиотеку.
Торопливо, с бьющимся сердцем, подошёл он к открытому окну читального зала и заглянул в него.
Посреди читального зала стояли мама и Виталий Макарыч.
— До свиданья, друг мой, — сказала мама.
Маленькая, она подняла руку и положила её на высокое плечо Виталия Макарыча.
— Я верю вам, — продолжала она. — Я верю вам, потому что вы вернули мне радость. Идите. Я буду ждать и надеяться.
Коля видел слёзы, блеснувшие у неё на глазах. Виталий Макарыч поднял руку и как бы невзначай коснулся своих глаз рукавом пиджака. О, какой лицемер!
Виталий Макарыч шагнул к дверям. Коля отошёл от окна и зашёл за кусты, чтобы не встретиться с ним. Он уже знал, что ничего не расскажет маме.
Однако он всё-таки, быть может, рассказал бы ей всё, если бы она спросила его о чём-нибудь, или погладила его по голове, или хотя бы улыбнулась ему, показав зуб со щербинкой. Но она не улыбнулась, не погладила, не спросила. За обедом она была молчалива и полна каких-то своих мыслей, и от мыслей этих глаза её непривычно блестели. И Коля не сказал ей ничего.
Пообедав, он вышел из библиотеки и побрёл в школу. Он шёл неторопливо и чем дальше, тем медленнее. Обеденный перерыв кончился, в школе уже гремели топоры и пилы. Но ему не хотелось возвращаться к своему верстаку, к рубанку, на школьный двор, где каждую минуту мог появиться Виталий Макарыч. У школьных ворот Коля нерешительно остановился. Постояв и поколебавшись, он, вместо того чтобы войти в ворота, пошёл дальше.
Ему некуда было идти, и он не знал, куда идёт. Он прошёл вдоль школьного фасада до конца площади. Опасаясь, как бы кто-нибудь из школьников не заметил его и не позвал в школу, он свернул с площади влево и побрёл вдоль стены школьного здания.
Что-то заслонило от него солнце. Он поднял голову. Старое здание школы, как огромный корабль, плывущий по воздуху, повисло над ним!..
— Псст!.. — раздалось у него за спиной.
Удивлённый, он обернулся.
Никого. Только длинные ветви бузины, разросшиеся возле полуобвалившейся красной кирпичной трубы, подозрительно шевелились.
И снова:
— Псст!..
Ветви раздвинулись, и Коля увидел острую седую бородёнку. Потом появилась рука и поманила Колю пальцем.
Архипов! От неожиданности Коля чуть было не вскрикнул.
— Идите сюда, — сказал Архипов шопотом и исчез.
Коля обошёл бузину кругом. Архипов сидел на кирпиче в узком пространстве между бузиной и трубой. Ветви сплетались над ним, образуя нечто вроде беседки.
— Что вы здесь делаете? — спросил Коля вполголоса.
— Тише, — прошептал Архипов; он взял Колю за руку, потащил к себе и усадил рядом с собою. — Я вышел на охоту. Вот, поглядите.
Сквозь щель между трубой и ветвями видна была пробоина в стене старого школьного здания и тропинка, которая вела от неё. Там, в пробоине, в сумраке, пронизанном редкими солнечными лучами, что-то шевелилось.
— Я их выследил, — сказал Архипов с удовольствием. — Теперь не уйдут.
— Да ведь это нищий с девочкой! — воскликнул Коля, вглядевшись.
— Угу, — подтвердил Архипов шопотом. — Они там ищут что-то. Он заставляет её все углы обыскивать.
— Ищут!
Коля хотел сказать, что и Виталий Макарыч искал там что-то утром, но сдержался.
— Что же вы собираетесь делать? — спросил он.
— Отнять у него девочку, — сказал Архипов. — Я снесу её к себе в землянку и спрячу за комодом. А потом отдам Агафье Тихоновне.
— Да ведь он за вами погонится.
— Кто? Слепой? — Архипов рассмеялся. — Он же не увидит, куда я побегу.
— Он вовсе не слепой! — воскликнул Коля.
И торопливо рассказал Архипову, как нынче утром слепой бежал, отлично разбирая дорогу.
Архипов выслушал его с любопытством, но недоверчиво.
— Ну, слепой он или не слепой, — сказал Архипов, — а девочка будет наша.
И сразу же они услышали мерное позвякивание железной палки. Нищий вышел из разбитого здания и, шагая по тропинке, приближался к ним.
Он шёл, как всегда, — щупая палкой дорогу и держа девочку за руку. Его обезображенное лицо было закинуто назад. Глаза бессмысленно смотрели в пространство.
Они притаились, поджидая, когда нищий и девочка поровняются с ними. И вот они совсем рядом.
Архипов мгновенно вскочил. Этот сухонький, небольшой старичок был удивительно проворен и ловок. Он обхватил нищего, упёрся бородёнкой ему в грудь, весь напружинился и поднял его на воздух.
Нищий был в полтора раза выше Архипова и в два раза шире. И однако Архипов держал его на весу и вертел из стороны в сторону, и большие ноги нищего в обмотках беспомощно болтались из стороны в сторону. Он ничего не мог поделать с Архиповым, потому что руки его были заняты: он не выпустил ни палки, ни девочки. Но слепым он больше не притворялся. Глаза его, полные испуга и бешенства, зорко глядели вокруг.
Архипов тряс его, как яблоню, шатал из стороны в сторону, стараясь обрушить в кусты. И нищий понял, что будет побеждён, если не освободит
