Эдуард Веркин - День повелителя пираний
Мох попался влажный и прохладный, в нем было хорошо лежать лицом. Подниматься не хотелось. Но подниматься приходится всегда, так уж все устроено. Те, кто не поднимаются, не поднимаются никогда.
Я поднялся.
К груди прилипли многочисленно-болезненные шишки. Даже не прилипли, даже вдавились. Я встряхнулся, как собака, шишки разлетелись. Огляделся.
Лес был пуст. Нет, в нем жили всякие мелкие звери и букашки, и даже, может быть, дятел, птица темная. Но того, за кем я гнался, в лесу не было. Он исчез.
Растворился.
Я знал, в лесу, особенно сосновом, часто бывают всякие ямы. Идешь, а потом проваливаешься, и тебя уже не находят. Но вряд ли этот гадик рухнул в такую яму.
Я привалился к сосне и стал восстанавливать дыхание.
Куда-то бежать – бесполезно. Если ему удалось оторваться, то я его уже не смогу догнать. Однако если он спрятался, я смогу его услышать. Долго все равно не продержится. Встанет. Шагнет. И тогда хрустнет ветка.
Долго пришлось ждать. Затем ветка все-таки хрустнула.
Наблюдатель прятался на дереве. И я отыскал его.
– Привет еще раз, – сказал я. – Хорошо бегаешь. Но я лучше.
В ответ этот негодяй швырнул в меня шишкой.
Я предложил ему спуститься на землю и сдаться в почетный плен.
Ответом мне послужила целая шишечная бомбардировка.
Враг сдаваться не желал.
Что ж, это был грамотный шаг. Телефона у меня с собой не было, позвать на помощь я не мог. Так что кто кого пересидит.
Я отошел от сосны, устроился спокойно под соседним деревом и стал ждать. Тоска и Буханкин, они скоро меня найдут.
Глава 13
РЫБА-ДОЛЛАР
– Чего мы с ним возимся?! – рыкнул Буханкин. – Давайте просто подожжем дерево!
Мы торчали под сосной часа два, наверное. И все без толку. Запас шишек был, казалось, неисчерпаем. А кидал этот уродец метко. Лично в меня попал четыре раза. И все четыре раза по голове.
В Тоску вообще не попал. Тоска оказалась какой-то сверхпредусмотрительной – она раскрыла зонтик, и шишечный шквал не наносил ей особого урона. Весь вред достался в основном Буханкину – в результате удачного попадания у бедного Гелия распухло правое ухо.
В конце концов Буханкин разозлился и рыкнул:
– Чего мы с ним возимся?!! Давайте просто подожжем дерево!
Я был против подобных действий, но виду не подал, а стал помогать Буханкину собирать хвойник. Тоска тоже все поняла и присоединилась к нам. Очень скоро вокруг сосны собралась вполне приличная куча. Буханкин утрамбовал ее ногами, достал из кармана зажигалку.
– Я спускаюсь, – послышалось сверху.
– А мне плевать, – сказал Буханкин и поджег ветки.
– Ты чего делаешь?! – крикнул сверху наш пленник.
– Поджарься, зараза! – кровожадно крикнул Буханкин.
Огонь начал быстро распространяться по хвое, она затрещала, приятно запахло гарью, Буханкин испугался и принялся быстро затаптывать пожарище ботинками.
– Ну вы и... – Сверху посыпалась кора, наш враг стал спускаться.
Он спрыгнул на землю. Я шагнул к нему и легко ударил в глаз. Пленник свалился – удар у меня был достаточно мощный. Он тут же встал, и я тут же треснул еще разок. Для впечатления. Но осторожно все-таки бил, чтобы синяков не осталось.
Пленник не сопротивлялся, понимал свое положение правильно. Третий раз я треснул его в лоб. Ладонью.
Тоска не смотрела.
– Дайте мне, – оттолкнул меня Буханкин. – Ах ты гад...
Буханкин принялся бегать вокруг пленника. Буханкин нашего врага не бил, он использовал странную боевую технику – скакал вокруг повелителя пираний и хватал его за туловище, за плечи, за руки.
Боевой щип, так бы я ее определил.
Не знаю, насколько эффективен был этот боевой щип, но то, что он оказался весьма болезненным, это было видно невооруженным взглядом. Пленник морщился и иногда даже вскрикивал.
– Радуйся, что я не применил высший уровень своей силы! – сказал Буханкин, насытив свою кровожадность. – А то я выдергивал бы из тебя куски мяса! С грецкий орех!
Тут, я думаю, Буханкин приврал. Но пленник наш принял все это всерьез. Тоска от удовлетворения низменных инстинктов мести отказалась. Сказала, что ей и так хорошо.
Пленник благодарно улыбнулся.
– Но это еще не все, – сказал я. – Это, так сказать, моральное удовлетворение. Теперь нам остается удовлетворить ущерб материальный. Думаю, никаких проблем с этим не возникнет?
– Смотря в каком размере...
– В справедливом размере. Ущерб – он есть. Прорезанные колеса, испачканные двери, железнодорожные билеты, суточные...
– Суточные?!
– А как же? Мы тебя сколько ловили? Сколько денег потеряли, сколько денег не получили? Так что придется в регрессном порядке с тебя взыскать. Ты не против?
Пойманный был не против, пойманный соглашался. Выглядел он поникше, устало и совсем не героически.
– А у меня шар лопнутый! – напомнил Буханкин. – Он, между прочим, тоже денег стоит...
– Хорошо, – тихо сказал пленник. – Признаю... Признаю ваши требования, это справедливо. Насколько я понял, вы стоите за справедливость?
Пленник посмотрел почему-то на Тоску.
– Мы всегда за справедливость, – заверил Буханкин. – Гелий Справедливый, так назовут меня потомки. Справедливость – это краеугольный камень бытия, именно на справедливости основаны Три Догмата Космического Разума.
– Это хорошо, – пленник потер скулу. – Хорошо... Если вы за справедливость, то вы тоже возместите мне ущерб.
– Какой еще – ущерб?
– Как – какой?! Я над этими рыбками столько корпел! Каждую почти что из рук выкармливал. Вы хоть знаете, как сложно выкормить рыбу-доллар?! Как привередлива рыба-доллар?!
– Какая – рыба-доллар? – Буханкин снова принял позу для боевого щипа. – При чем тут какие-то доллары?
– Рыбы-доллары, я их разводил. Каждая рыбка знаете сколько стоит!
– Боюсь, ты неправильно понимаешь ситуацию, – сказал я. – Все обстоит совсем не так, как тебе кажется.
– Что значит – не так, как мне кажется?
– Дело в том, что это не рыба-доллар. Рыба-доллар тут совсем ни при чем.
– Что значит не рыба-доллар? На пакете с икрой было написано – «Рыба-доллар»...
– Ты купил консервированную икру?! – усмехнулся я.
– Ну да, по Интернету...
– Это не доллары, остолоп, это пираньи! – крикнул Буханкин. – И они едва нас всех не сожрали! Они едва весь город не сожрали! Балда ты этакая!
Пленник кусал губу.
– Пираньи... Это не могут быть пираньи... Мне нужны доказательства...
– Их есть у меня! – яростно сказал Буханкин и передал мне пояс с моей излюбленной техникой. – Заведи ему свое кино! И пусть незрячие прозреют...
Я извлек из чехла карманный компьютер. Запустил информашку.
Через двадцать минут наш новый знакомый сидел на земле под сосной. Он был бледен. Он был очень бледен.
– Может, все-таки расскажешь? – спросил я. – Как все это получилось?
А получилось все это просто. В почтовый ящик нашего нового друга упало объявление. Ему предлагали купить икру. Не красную или черную, а икру рыбы-доллара. Письмо было удалено, но через неделю наш пленник наткнулся на статью про съемки в Голливуде очередной сортирной комедии. В съемках было задействовано больше тысячи рыб-долларов, каждая из которых стоила кучу денег. Тогда наш герой вспомнил про объявление. Отыскал. Рискнул деньгами и выписал икру, которая и была ему доставлена через месяц. Наш герой аккуратно ее активировал и погрузил в аквариум с надлежащей температурой и жесткостью. И через неделю в сосуде плавала целая куча малюсеньких, меньше рисового зерна, рыбок.
Рыбки хорошо кушали мелкий планктон и разбавленный в воде яичный желток. Хорошо кушали и хорошо подрастали, уже через две недели они были с ноготь, а через месяц вымахали до размера мизинца. Яичного желтка им было уже мало, и приходилось кормить их червями. Червей можно было собирать после дождя, но дожди этим летом были редки, и надежнее было собирать их с помощью Снежка. Пес Снежок умел очень легко обнаруживать червей – бежит, бежит, затем остановится и стучит лапой. И стоит копнуть в этом месте, как там обязательно будет большой земляной червь, а то и несколько.
Рыбки питались червями с аппетитом и росли. Вообще-то, они должны были питаться водной травой, но водную траву было тяжело найти, так что черви подходили как нельзя лучше.
Когда рыбки достигли кондиций самостоятельности, было решено выпустить их в озеро. Наш герой изучил окрестности и обнаружил, что водоемов, подходящих для откорма, в округе достаточно много. Но Озеро Смерти ему понравилось особенно. Во-первых, далеко, место глухое. Во-вторых, мелкое, хорошо прогреваемое, с обилием водной растительности. В-третьих, рядом кладбище с дурной славой – любопытных минимум.
Одним словом, лучше не бывает.
Аквариумист принялся возить туда рыбок. А это уже оказалось тяжело, потому что рыбок вывелось много, так много, что он даже и не ожидал. Несколько тысяч мальков. План его был прост – подрастить за лето рыбок до размеров в пол-ладони, затем процедить озеро и переселить рыбок в более подходящий водоем – в бассейн старой заброшенной бани. А оттуда уже начать их распродавать.
