Валентин Зуб - Таинственная надпись
— До чего память сдала, — жалуется бывший начальник полиции. — И те вроде места, и не те. Скоро уже, кажется, должен быть и двадцать шестой.
— А ты по карте посмотри, — советует Болтиков. Антек достает старую военную карту, сверяется
с местностью.
— Идем будто правильно, — неуверенно говорит он. — Вот уже за тем поворотом начинается двадцать шестой.
Они шагают дальше. Вдруг Антек останавливается.
— Что за черт! А где же дуб?
— Должно, не дошли еще, — спокойно тянет Болтиков.
— Да он тут за версту был виден — высоченный такой.
— Тогда, может, спилили, — высказывает догадку Болтиков. — Давай пройдем дальше.
Дорога незаметно сбегает в ложбинку, петляет в кустах. Неожиданно справа от нее открывается забор, которому не видно ни конца, ни начала.
— Это что еще за новости? — растерянно бормочет Антек и направляется вдоль забора. Болтиков нахрамывает за ним.
— Стой, кто идет? — вдруг раздается окрик. Антек и Болтиков молчат. Из-за кустов выходит
узкоплечий старик с красным мясистым лицом и маленькими заплывшими глазками.
— Вы чего тут не видели? — подозрительно спрашивает сторож.
— Да вот ходим по памятным местам, — непринужденно поясняет Антек. — Партизанили тут. Интересно посмотреть, как все изменилось. Курите? — Антек протягивает старику раскрытый портсигар, зажигает спичку и продолжает: — Вот и здесь когда-то могучий дуб стоял. Кра-асавец!
— Стоял, — подтверждает сторож.
— А теперь его нет.
— Нет, — соглашается старик. — Молнией разбило. Всю верхушку снесло. Один ствол торчал, так люди на дрова спилили.
— Забор какой-то здесь появился… — продолжает Антек.
— Не какой-то, а строительственный, — не без гордости поправляет его старик. — Деревообделочный комбинат будет. И слоняться тут посторонним лицам, извиняюсь конечно, строго запрещается.
— Понятно, — говорит Антек. — Извините.
Они с Болтиковым немного отходят в сторону, потом Антек возвращается.
— Скажи-ка, дед, а рабочая сила на строительстве требуется?
— А то как же не требуется? Бона, — сторож махает рукой вдоль забора, — там, у проходной, на воротах, и список висит — какие специальности требуются. Только по этому вопросу нужно обращаться не ко мне, а в отдел кадров.
Антек и Болтиков уходят, не дослушав его до конца. В кустах Антек порывисто хватает Болтикова за руку и спрашивает:
— Ты, кроме пивного насоса, какими-нибудь инструментами владеешь?
— А что?
— На работу придется устраиваться, — спешит растолковать свой план Антек. — И вообще-то не беда, если тебя никакому ремеслу не научили. Будешь сторожем. Это всего лучше — ночи наши будут. У тебя инвалидные документы в порядке?
— В порядке.
— Вот и просись в сторожа. А я шофер первого класса, мне проще устроиться.
Болтиков хочет что-то возразить, но Антек не дает ему сказать слова:
— Не кривись, разницу в окладах получишь сполна.
* * *Невысокий хромой сторож, с которым разговаривали Толик, Василек и Женька, и был Болтиков. Благодаря тому, что на строительстве не хватало людей, Антеку и Болтикову довольно легко удалось устроиться на работу, а документы у них были хотя и липовые, но убедительные.
На стройке, среди множества людей, Антек чувствовал себя в безопасности. Тут разоблачить их будет нелегко. Кроме того, Антек считал, что он достаточно ловко запутал следы и пограничникам ни за что не напасть на них.
Но тут он ошибался. Поиски нарушителя границы продолжались. В тот самый вечер, когда ребята с Зинаидой Антоновной строили в лесу шалаши, в кабинет к начальнику Н-ской заставы майору Шевелеву зашел дежурный и доложил:
— Прибыл лейтенант Воробьев.
— Пусть войдет.
Дежурный откозырял, и тотчас же на пороге появился высокий подтянутый молодой человек. На лице его лежала печать нескрытой озабоченности.
Майор глянул ему в глаза и тоже нахмурился.
— Безуспешно?
— Как в воду канул.
Шевелев нервно постучал пальцами по столу. Минуту-другую оба молчали. Воробьев достал из портсигара папиросу.
— Можно?
— Курите.
Теперь курили оба — жадно, глубоко затягиваясь. Вдруг Воробьев произнес:
— До чего же это обидно: знаешь, что враг находится на нашей земле, и не знаешь, где он, зачем пожаловал…
— Да, положение не из приятных, — согласился майор. Он встал из-за стола, прошелся по комнате. — Но ничего… Сколько веревочке ни виться, а конец будет. Все равно попадется. Народ поможет поймать. У народа глаз острый, чужую руку сразу приметит. А пока примем такие меры…
И майор Шевелев принялся излагать лейтенанту план дальнейших поисков. Было уже далеко за полночь, когда лейтенант, оживленный и как бы еще больше помолодевший, лихо щелкнул каблуками и вышел. А майор еще долго сидел у себя в кабинете и курил — папиросу за папиросой. Так было всегда, когда перед ним вставала особо трудная и ответственная задача.
НА СТРОЙКЕ
На следующий день ребята поднялись чуть свет. Коротка летняя ночь, но все хорошо отдохнули, чувствовали себя по-настоящему бодрыми. Должно быть, в лесу, на свежем воздухе, вообще можно спать наполовину меньше, чем дома.
День обещал быть хорошим. Небо было чистое, без единого облачка, и солнце, хотя ему еще далеко было до зенита, основательно припекало. После завтрака Зинаида Антоновна отправилась на переговоры к начальнику стройки, а ребята занялись хозяйственными хлопотами: одни — это были главным образом девочки, помогать которым вызвался Василек, — чистили картошку, перебирали горох, словом, заботились насчет обеда; остальные заготавливали сухие дрова, «доводили» шалаши — накануне вечером они ставились наспех и, конечно, не обошлось без недоделок.
Потом вернулась Зинаида Антоновна и сказала, что все договорено, что они могут сейчас же начать знакомиться со строительством комбината и — главное — поиски того пня…
Пожалуй, лучшего места для комбината найти было нельзя. Это был самый центр обширного лесного массива. Кроме того, Родничанка здесь делала крутой изгиб и у того самого берега, где развернулось строительство, образовывала большой и глубокий залив. Предполагалось, что в этот залив будут заходить плоты с других, дальних лесных участков, а уже отсюда древесина будет транспортироваться в распиловочный цех комбината.
Так это выглядело в чертежах и проектах. А на строительстве пока только рылся котлован, вокруг которого высились горы кирпича, извести и других строительных материалов.
Работа в котловане кипела вовсю. Урчали моторы, один за другим подъезжали к экскаватору мощные грузовики-самосвалы и, получив свою порцию желтой влажной земли, тут же отъезжали, чтобы дать место другим. Неподалеку визжала электропила, вгрызаясь в мягкое и податливое тело дерева. Оттуда долетал приятный смоляной запах.
Ребятам все здесь было очень интересно. Но особенно долго простояли они возле экскаватора. Казалось, никогда не надоест смотреть, как мощные стальные зубья ковша с жадностью вгрызаются в грунт, как потом легко выпрямляется длинная черная шея и так же легко несет наполненную землей пасть.
Ребят заставил вздрогнуть басовитый голос автомобильного сигнала. Прямо на них, свернув с дороги, надвигался громада-самосвал.
Ребята с трудом разглядели лицо человека, сидевшего в кабине, — так высоко он был. И конечно, никто из них не мог узнать в водителе бывшего начальника полиции их района Антека Вышемирского.
— МАЗ, двадцатипятитонный, — поспешил показать свою осведомленность Василек, хотя и сам он видел прежде этот самосвал только на рисунке в газете.
Громадная машина, ловко маневрируя, подъехала к экскаватору, и тому пришлось немало потрудиться, прежде чем кузов самосвала был наполнен до отказа. Но вот самосвал отъехал, и ребята снова подступили к экскаватору. Из кабины высунулся худой черноволосый мужчина и приветно махнул им рукой.
— Глядите, сколько там у него рычагов, — восхищенно заметил Женька. — И как он не ошибается, какой раньше нажимать, какой позже…
— Ну, положим, ничего тут особенно сложного нет, — скептически бросил Василек.
— Это как же нет?!
— Да так… Я вот только посмотрел и уже запросто смог бы работать на экскаваторе.
— Не задавайся, — сердито обрезала его Нина.
— Не веришь, не веришь, да? — Василек решил не сдаваться.
— Конечно, не верю.
— А я вот сейчас попрошу… Если разрешат… — И Василек по ступенькам стал подниматься к кабине экскаватора. Добравшись до распахнутой дверцы, он громко, стараясь перекричать грохот машины, попросил: — Дяденька, дайте мне немножко поуправлять!
