Виталий Коржиков - Весёлое мореплавание Солнышкина
И они направились к камбузу, где Борщик, несмотря на панику, продолжал готовить обед. На второе у него было пюре с сардельками. Он собирался уже опустить длинную связку сарделек в кипяток, но тут к нему подскочили Солнышкин с Перчиковым и схватили за рук и.
— Стой! — закричали Они. — Не бросай! Дай нам десяток!
— Вот так так! А чем я буду кормить команду? — удивился Борщик.
— Так для общего дела! — сказал Солнышкин и стал выкладывать свой план.
— Ну ладно, для общего дела можно, — сказал Борщик. — Как-нибудь выкручусь. — И отсчитал им десяток сарделек.
Друзья, подпрыгивая, побежали на корму, туда, где отдыхали медведи.
А артельщик всё стоял на своём посту. Он чувствовал себя исполняющим очень важное дело. Но вдруг до него донёсся крик Солнышкина:
— Перчиков, айда в артелку сардельки таскать! Вся команда жуёт. А мы что, стоять будем?!
Артельщик испуганно схватился за карман. Ключи были на месте. «Пугают, собаки, — решил он и вытер холодный пот. — Не выйдет». Он стал успокаиваться, но вдруг прямо ему навстречу заковылял Миша-1. Из пасти у него торчала сарделька, а в лапе была вторая. Артельщик подпрыгнул, но остался на месте. Через минуту мимо него затопал Мишка-2 с целой гирляндой сарделек на шее. Артельщик заметался. И тут в конце коридора он увидел Солнышкина, который тоже весело жевал сардельку.
— Обжоры! Тунеядцы! — завыл артельщик и бросился со всех ног вниз.
И в тот же самый момент Перчиков влетел в рубку и уселся за аппарат.
«Внимание, внимание! — понеслось из-под ключа. — SOS! Пароход „Даёшь!“ находится на мели у острова Опасности. Срочно принимайте меры! Перехожу на приём!»
И тут же издалека, с берега, донеслось в ответ:
«Держитесь! Жив, здоров, вылетаю на выручку. Капитан Моряков».
СЧАСТЛИВЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
— Беда, беда! — ворвался в каюту Плавали-Знаем артельщик. — Меня обманули. Перчиков сообщил в пароходство. К нам летит Моряков!
Плавали-Знаем в бешенстве вскочил с кресла и схватил артельщика за нос.
— Услужил, услужил! — кричал он и дёргал его из стороны в сторону. — Спасибо! — Но, опомнившись, прищурил глаз и крикнул: — Команду на корму! Всех до единого! Я сам буду командовать действиями. — Он сбросил сапоги, скинул китель и выбежал на палубу.
Команда шумно толкалась, ничего не понимая.
— За мной! — приказал Плавали-Знаем и прыгнул с кормы на землю. Из-под его ног с хрюканьем бросился поросёнок. — За мной! — повторил Плавали-Знаем. — Налегай! — И упёрся плечом в корму.
— Охота была! Видал я это дело в белых тапочках, — сказал сверху Федькин.
Но тут появился Челкашкин.
— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Судно нужно спасать. — И полез в воду. Вокруг сразу запахло медикаментами.
Скоро вся команда навалилась на корму и пыхтела так, что вокруг поднимался ветер.
— Без толку! — ворчал Бурун. — Подождём прилива!
— Я вам подожду! — скрипел зубами Плавали-Знаем.
Ему хотелось во что бы то ни стало сняться с мели до появления Морякова. Но тут в синем небе что-то застрекотало, и все увидели прямо над собой большой вертолёт. Дверь его распахнулась, по трапу стал быстро спускаться Моряков, а за ним три молодых штурмана.
— Боцман! Перчиков! Петькин! Дорогие мои, да что с вами стряслось? — бросился к корме Моряков. — Ай-яй-яй! — И он закачал головой: — Кто это вас загнал в воду?
Тут из-под кормы выбрался Плавали-Знаем, весь в морской траве и в тине.
— А-а-а, это вы здесь руководите действиями? — грустно сказал Моряков. — Так вот: вас отзывают немедленно в пароходство.
Плавали-Знаем взобрался наверх и заковылял в каюту.
— Теперь по местам! За работу, ребята! — скомандовал Моряков.
Все полезли на палубу. Волны стали подкатывать к судну. «Даёшь!» покачнулся, и из-под его кормы с лаем разбежались собаки. На берег с квохтаньем полетела курица, и на палубе осталось одно беленькое яичко, которое она успела снести. Его тут же подобрал Борщик. В это время на палубу вышел Плавали-Знаем. В сапогах, в капитанской фуражке, он полез по трапу на вертолёт. На руке у него болталась клетка, в которой сидел попугай и при каждом толчке кричал:
«Лево руля, право руля!» Вертолёт взмыл вверх и скрылся из виду.
Тогда Моряков поднялся на мостик и скомандовал:
— По местам!
На рукавах его сверкнули золотые капитанские нашивки. Потом он посмотрел вниз и приказал Федькину, ставшему за штурвал:
— Лево руля!
Корма тихо поползла с мели.
— Ещё лево!
Пароход покачнулся на волне. И Моряков приказал:
— Полный вперёд! «Даёшь!» понёсся вперёд.
Команда мыла судно, артельщик перетаскивал с кормы на место боцманское имущество и пыхтел:
— Уйду на берег! Хватит! Меня в любой магазин возьмут колбасником!
Солнышкин с медведями драил палубу, а Моряков говорил о нём:
— Матрос, прирождённый матрос! Как работает, а? И что за фантазия! Придём в Океанск — премирую его десятью порциями мороженого.
А сзади парохода весело плыл знакомый кит и выбрасывал вверх весёлые водяные фонтанчики. Он так и приплыл вместе с судном в Океанск. И когда председатель Океанского горисполкома узнал о его подвиге, он тут же пообещал построить для кита специальный бассейн в Океанском аквариуме.
Кита знают все жители Океанска и зовут его Землячком. Каждое лето Землячок приплывает в бухту Золотой кит и смотрит, скоро ли выстроят обещанный ему бассейн.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Солнышкин возвращался из первого рейса и, конечно, волновался. Он выбрался на бак, ухватился руками за край фальшборта и вглядывался в очертания Океанска. Слева от него, положив на лапы морду, смотрел Миша-1, справа стоял Мишка-2. Вот вдалеке уже показался бронзовый трубач в краснозвёздной будёновке, вот знакомая сопка, на которой сверкнул стёклами островерхий домик старого Робинзона. Сердце Солнышкина закачалось, как лодка во время прилива. Он обнял медведей. Вот откуда-то сверху грянула песня:
Штормы нас всех позовут,В море герои уйдут…
Солнышкин поднял голову. Слева от сопки раскрылись ворота мореходной школы, и из них строем вышли курсанты. Сверкали трубы, будто в городе готовились к празднику.
Солнышкин бросился одеваться. Сегодня он будет ходить по городу, заглядывать в магазины и кино, и никто не будет знать, что за человек идёт, какие штормы он пережил. Тут же вертелся Перчиков, надевал галстук и крутил из стороны в сторону головой. Солнышкин надел чистую рубаху, приоткрыл воротник, чтобы виднелся уголок тельняшки, но тут же решительно застегнул его снова. «Не хвастать!» — решил Солнышкин и вышел из каюты. Он шёл по коридору и думал, как заявится к старому Робинзону.
— Ах, Солнышкин, какой же ты молодцеватый! — раздался тихий вздох. Из своей каюты выглядывала Тая. — А ну-ка, стой! — сказала она и осмотрела его. — Всё в порядке, не хватает только одной вещи.
— Какой? — с испугом спросил Солнышкин.
— Сейчас узнаешь! — сказала Тая. Она нагнулась к чемодану, открыла его и вдруг достала свитер. Его, солнышкинский, свитер! — А ну-ка, надевай, — сказала Тая. — Моему племяннику он, наверное, мал, а тебе как раз. Надевай!
Солнышкин молча продел голову в свитер, просунул руки, и Тая всплеснула ладонями:
— Смотри, ну будто на тебя связан! Теперь хоть в Москву поезжай!
Солнышкин промолчал, но глаза его заблестели от благодарности.
Едва судно вошло в порт, он разогнался по трапу вниз.
— Куда? — преградила ему путь тяжёлая толстая рука. Перед ним, расставив ноги, стоял Петькин. — Куда? А вахту за меня кто стоять обещал?
— Ты что? — возмутился вдруг появившийся следом Перчиков. — Это вымогательство, это бесчестно!
И Петькин тут же втянул голову в плечи. Он хорошо помнил, как однажды в бурную ночь помогал тащить Перчикова за ноги…
В это самое время на причал въехал зелёный грузовик с тяжёлой металлической клеткой. В неё можно было бы упрятать слона, но пока из-за решётки выглядывали несколько человек в цирковых ливреях. Из кабины грузовика выпрыгнул румяный мужчина в форме укротителя, в галифе с лампасами и с бичом в руке. Он подошёл к пароходу и спросил:
— Медведи здесь?
— Там, — живо откликнулся Петькин и показал на корму.
— Вперёд! — скомандовал укротитель и хлопнул в воздухе бичом.
Пять работников цирка выпрыгнули из клетки, пригибаясь, будто на охоте, и побежали за ним по трапу. В руках у них громыхала ржавая железная цепь.
— Обходи слева, обкладывай справа! — кричал дрессировщик.
— Храбрецы! — язвительно усмехнулся Перчиков. — Интересно, почему они не притащили с собой взвод гвардейских миномётов?
