Ая эН - Ёлка, которая пароход
Петя облизнул пересохшие губы, выдохнул и пошел к письменному столу. Возвращаться было тяжело. Палас стал превращаться в песок. Ноги проваливались в барханы.
– Что конкретно я должен делать? – спросил он у вновь поднятого и установленного в вертикальное положение деда.
Портрет молчал.
– Я извиняюсь, я был не прав…
Портрет молчал.
– Ты хочешь, чтобы я сейчас что сделал? Коробки в прихожей убрал?
Портрет молчал.
– Письмо до конца расшифровал?
Портрет молчал.
– Мне надо инглиш выучить?
Портрет молчал.
Петя решил выучить английский, потому что в письме ничего интересного не было, судя по первым строчкам – общие фразы: «Я тебя люблю и надеюсь, что ты, когда вырастешь… мир прекрасен и бесконечен…» А убирать и будить весь дом сейчас тем более не стоило. Было уже почти семь утра.
«Петь, привет! Чем занимаешься?» – это Ксю.
«Не поверишь».
«?»
«Инглиш учу».
«О_о!!!»
«Ага».
«Здорово!»
«Ты уже все перевела?»
«Ага. Хочешь?»
«Ты монстр!!! Давай!»
«Ща… копирну…»
Пока Ксюша копировала свои переводы, Петя ругал себя за то, что вот опять он, получается, не сам, хотя мог бы, но…
В окне появился перевод – огромный кусок текста. За ним, довеском, сообщение: «чмоки!» И Ксюша исчезла. Петя тупо взирал на перевод и думал о чем-то своем. Потом сказал Ксюшиной аватарке:
– Дудки! Или сейчас, или никогда!
Вышел из контакта и стал переводить сам.
Портрет помалкивал.
12. Ёлка, которая пароход
Папа поднялся в десять двадцать. Петя обрадовался и побежал в туалет, опередив зевающего предка.
– Ну вот! – хмыкнул отец. – Меня ждал, что ли? Давай быстрее, а!
Петя не мог признаться, что действительно ждал, потому что дал себе слово не отрываться от инглиша, не заглядывать на другие сайты и не вставать из-за стола, пока папа не проснется.
– Все, пап, иди!
Папа покачал головой и пошел в туалет. А Петя пошел одеваться, потому что, пока в футболке и трусах корпел над переводом, совершенно продрог.
– Ты когда подскочил-то? – спросил отец.
– А ты когда лег?
– Да под утро почти, – признался отец. – Зачитался, честно говоря.
– «Фомой»?
– Каким Фомой?
– Там сверху на последней стопке лежал «Фома». Ну, который не верил нигде никому, его еще крокодил съел. Ты для Олеськи отобрал, да?
– Ты что-то путаешь, ничего такого я не отбирал.
– Отбирал. Ты детские книжки отобрал, а на их место засунул дедушкины папки по языкам и… и еще одну…
Папа пожал плечами:
– Ладно, крокодил! Давай тоже чего-нибудь съедим и двинем домой в Москву. Деда похоронили, царство ему небесное, дела сделали, документы благодаря тебе нашли… Пора домой.
Петя и сам понимал, что пора.
– Па…
– У? Яичницу будешь?
– Ага! Из двух яиц. И с сыром. Сыр есть?
– Из двух – для печени вредно, – возразил папа.
– Тогда – из трех! – засмеялся Петя.
Отец тоже улыбнулся.
– Ладно, раз вредно, давай из одного, но сыра побольше.
– Постели стелить не будем, – решил отец, доставая из холодильника сыр и яйца. – Я сюда через неделю вернусь, на девять дней.
– Я с тобой!
– Не, ты – на сорок.
– Ну па!
– Зато останемся на неделю, как раз на все твои каникулы. И посмотрим наконец город. А то стыдоба: тринадцать лет, а в Эрмитаже еще не был!
– И в Кунсткамере, – добавил Петя. – А там уро-о-ды! Хочу на уродов посмотреть!
– Посмотришь.
– А давай сегодня! Но папа не согласился. Он хотел успеть проехать как можно большую часть пути при свете.
Однако папиным планам не суждено было сбыться. Потому что как только Петя с отцом разделались с яичницей, оперативно засунули вывороченные коробки по местам и начали перетаскивать вещи в машину, на пороге нарисовалась опухшая от слез тетя Марина.
– Викуша пропала… – прошептала она и начала падать в обморок. – Помогите, люди добрые… Сереженька… Петя…
Сергей подхватил тетю Марину под локти или подо что попало и потащил в квартиру.
– Всех друзей обзвонила. Парню ее звонила… Ничего… Никто… Сумки нет… Двух, двух сумок… Вещей тоже…
– Каких вещей, ценных? – стал уточнять папа. – Что еще пропало? На ограбление похоже? Она с парнем не ссорилась? Вы его знаете? Выкуп у вас не требовали? Вы сами с дочкой вчера не ссорились?
– Не… Не… Не… Да… Не… Не ссорилась… – Тетя Марина еле успевала лепетать что-то в ответ. – Не надо милицию-полицию, ой, не надо!
Она разрыдалась.
– Почему не надо? – удивился папа.
– Не надо! – вдруг встал на сторону тети Марины Петя.
– Петенька! – заорала тетя Марина. – Петенька, ты что-то знаешь, Петя, помоги! Прости ее, если что, прости ради бога! Только помоги!
Петя вырвался и убежал в кабинет. Папа налил тете Марине валерьянки и пошел за Петей.
– Ничего я не знаю! – буркнул Петя. – Я инглиш учу, у меня контрольная!
– Петя!
– Ландан из ды кэпитал оф Грейт Британ!!!
– Петь…
– Мени пипл эври иер…
– Петь, я тебя прошу…
– Не видел я ее! Ясно?
– Хорошо, – вздохнул папа. – Учи инглиш. Позвони, пожалуйста, маме и скажи, что домой мы пока не едем. Надо найти ребенка.
– Вика – не ребенок!
– Если она убегает из дому, никого не предупредив и не отвечая на звонки, она – ребенок! – отрезал папа. – И я надеюсь, что ты, в отличие от Вики, человек взрослый и сознательный, никуда не убежишь и меня дождешься. Обещаешь?
– Обещаю! – буркнул Петя.
Папа пошел одеваться. Потом заглянул и добавил:
– Если вдруг будут какие-нибудь новости, звони немедленно!
Петя кивнул.
Взрослые ушли.
Петя немедленно достал мобилку и позвонил Вике. Абонент был недоступен. Петя отправил ей эсэмэску и пошел доучивать инглиш.
– На этот раз я обещаю себе не вставать, пока полностью все не доучу! – прошептал Петя портрету, подумал и добавил: – Ну, разве что в туалет. И если позвонят.
Инглиш доучился примерно за час. Все-таки с основной частью задания Петя справился еще на рассвете. Вика не отвечала, точнее, эсэмэска до адресата не дошла. Петя вошел в «ВКонтакте» и стал искать Викину страничку. Страничка нашлась быстро. «Вика, тебя ищут твоя мама и мой папа! Ответь! Я им ничего не говорил!»
Отношение к Вике у Пети было неоднозначное. С одной стороны, она молодец: столько занимается, играет нормально, деду продукты таскала и вообще помогала, потом драгоценности вернула. Могла бы не вернуть ведь. «Я бы ни за что не вернул!» – подумал Петя. Это были плюсы. Но вот что она такая депрессивная, все время плачет, ходит то в кошках-елках, то в серых свитерах, это плохо. А что уехала отдыхать и слова никому не сказала – это совсем плохо, просто отвратительно. Мать тут с ума сходит, а они с отцом вернуться домой не могут. А эта тындра загорает где-нибудь в Египте!
– Но я обещал ее не выдавать и свое слово сдержу! – твердо заявил Петя портрету и добавил: – Даже если мне еще месяц придется тут безвылазно сидеть. Подумаешь! Буду сидеть и заниматься. Правильно?
Дед молчал. Пете показалось, что он одобрительно молчит.
– Буду делать все уроки подряд! – продолжил Петя. – Как в школе. Сорок пять минут занимаюсь, пятнадцать минут – перерыв. Начну с математики.
Но начал он все-таки с перерыва. Потому что дочитать-дорасшифровывать дедушкино последнее письмо было любопытно. Вдруг там не только про любовь и будущее, а еще про что-то.
Перерыв растянулся почти на полтора часа. Во-первых, письмо было длинное, во-вторых, отвлек Димон, сбежавший с физики. Полностью расшифровав послание деда, Петя немедленно написал Вике «ВКонтакте» и продублировал эсэмэской: «Елка плывет, пароход растет! Вика!!! Я разгадал загадку и написал тебе пароль! Теперь ты должна передать мне второе письмо деда! Не пропадай! Кроме того, я должен вернуть тебе драгоценности – дед в шифровке написал, что они – твои!!! Он собирался подарить их тебе по случаю поступления в консерваторию! Это правда! ОТЗОВИСЬ, КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ С ОТДЫХА!!! Родители тебя все еще ищут. Я им ничего не скажу, не волнуйся!!!!))))»
Вика отозвалась не сразу. Петя успел сорок пять минут позаниматься математикой, пятнадцать – отдохнуть, сорок пять – пытался разобраться с физикой, между делом ответил на два папиных звонка и три маминых. И только после физики и перед литературой, заглянув в «ВКонтакте», Петр увидел от нее два сообщения. Первое – очень длинное, второе – совсем короткое. Первое такое:
«Привет, Петя! Ты правильно отгадал пароль, значит, сумел прочесть письмо. Я не знала, что еще написано в письме, знала только пароль. Про драгоценности это для меня новость. Спасибо большое тебе и дяде Пете! Но я пока не поступила в консерваторию и вряд ли смогу куда-нибудь поступить, потому что я не уехала отдыхать, а ушла из дому. Так что эти драгоценности я, наверно, не заслужу. Так что пусть вы на них лучше будете лечить Олесю. Теперь мне надо найти работу, чтобы снимать квартиру. Домой я не вернусь, если хочешь, можешь передать это «тете Марине», но лучше не передавай. Я ей потом сама позвоню, когда устроюсь. За второе письмо не переживай. Оно у меня. Я тебе передам его, когда доберусь до Москвы. Все будет ок. На мобилку, которую я тебе дала, не звони, я выбросила симку в мусор прямо около нашего подъезда».
