Инбали Изерлес - Дикая магия
Он направился к трещавшему кругу, его холодный взгляд уперся в меня…
Небо уже темнело, когда Каро и Флинт вернулись в логово. Каро несла в зубах двух больших кроликов. Флинт бросил рядом с ними третьего. Декса, Мипс и Сиффрин поймали какую-то птицу и несколько мышей.
Симми, Тао и Мокс визжали, как малыши. Они пыхтели и колотили хвостами, прыгая возле своих родителей, – точно так же и мы с Пайри приветствовали папу и маму, вернувшихся с охоты.
– Мы закопали еще одного кролика, – сообщил Флинт, бросив на меня и Хайки мягкий насмешливый взгляд. – А этих можно съесть прямо сейчас. Ну, если все проголодались.
Хайки наблюдал, водя ушами взад-вперед.
– Да мы просто умираем от голода! – протявкал Мокс.
Тао барабанил передними лапами по земле.
Первой цапнула кролика Симми. Остальные набросились на еду следом за ней, отрывая куски мяса, разгрызая хрящи. У меня в животе урчало, но я осторожно держалась в сторонке. Эти лисы – не моя семья. Я украла у них еду, и мне не хотелось, чтобы Флинт напоминал о нашем проступке.
Видимо, Хайки не разделял моих опасений. Он подхватил одну мышь и жадно сгрыз ее. Сиффрин отнес птицу к зарослям крапивы и тоже принялся за трапезу. Он проглотил очередной кусок и посмотрел мне в глаза. В его взгляде сквозило недоумение. Он как будто говорил: «Чего ты ждешь?»
Я осторожно шагнула вперед. Тао трепал кролика. Я ухватила тушку за заднюю ногу, и мы потащили добычу в разные стороны, пока наконец не хлопнулись на спины, каждый со своим куском мяса в зубах.
Набив животы, мы забрались в логово. Я устроилась у стены и принялась облизывать лапы, размышляя о щедрости этой семьи. Вспомнила, как дружелюбно вел себя Хайки, когда мы впервые встретились. Все это было вовсе не похоже на враждебность, с которой я сталкивалась в Серых землях даже со стороны соплеменников. Мне пришла на ум первая одинокая ночь, когда за мной гналась старая лисица. И что же случилось с ней? Ее грубо схватили и увезли, и она попала за ту желтую дверь, куда похитители уносили лисиц и откуда они никогда не возвращались.
Да, в Великой Путанице у лисиц были причины держаться настороженно…
Все растянулись на полу логова, умываясь. Вокруг царил покой. Даже Симми и Тао перестали скакать и мирно причесывали мех Мокса. Хайки подошел ко мне и лег на живот, зевая.
– Кролики такие вкусные…
– Верно, – согласилась я, облизывая нос.
Подняв голову, я увидела, что Сиффрин наблюдает за мной. Он посмотрел мне в глаза, потом отвернулся и ушел в тоннель.
Я встала.
Хайки уставился на меня:
– Куда это ты? Мы же только что вернулись!
– Мне нужно поговорить с Сиффрином.
– Я пойду с тобой. – Он хотел было подняться.
– Нет, я скоро вернусь.
Мне необходимо было выйти одной.
Уши Хайки прижались к голове.
– Ты уверена? – Тут Флинт повернул в нашу сторону темную голову, и Хайки заговорил тише: – Этот Сиффрин вызывает подозрения… Он словно знает куда больше, чем говорит. – Хайки беспокойно коснулся меня лапой. – Лучше бы тебе остаться здесь, со мной и этой семьей. А если он попытается что-то с тобой сделать при помощи лисьего искусства?
Меня тронула забота Хайки.
– Я не боюсь Сиффрина, – успокоила его я.
Быстро лизнув серого лиса в нос, я отошла прежде, чем он успел еще что-нибудь сказать. И не обращала внимания на удивленные взгляды, когда пробиралась между лисицами к тоннелю.
Сиффрин стоял в крапиве, как раз там, где он появился в виде койота. Его пышный хвост ритмично бил по траве. Казалось, прямо над его головой поднималась луна.
– Я не знал, выйдешь ты или нет, – сказал он.
– Думаю, мне лучше услышать то, что ты скажешь.
Он вскинул голову:
– В долине тихо. Зачарованные становятся подвижнее, когда луна заходит. Давай пойдем к ручью, там нас никто не подслушает.
Мои уши шевельнулись. А кто мог нас услышать? Он тревожился из-за лисьей семьи? Слова Сиффрина пробудили во мне новый страх: а не было ли у Каро и Флинта особых причин предложить нам остаться здесь?
Хвост Сиффрина взметнулся. Лис повернулся и потрусил через крапиву. Я прижала уши. Сиффрин предполагал, что я отправлюсь следом за ним.
Я и пошла – на некотором расстоянии.
Вот и пологий склон над извилистым руслом. Сиффрин остановился у орехового куста, хорошенько принюхался, а потом опустился на мох.
Я села напротив, настороженно наблюдая за ним. Мне хотелось задать ему множество вопросов, мне нужно было так много ему сказать… Но сейчас, в темноте на лугу, я все забыла.
Сиффрин заговорил первым:
– Когда похитители лисиц утащили тебя, я думал, тебе конец. – Его правое ухо шевельнулось. – И мне оставалось одно: вернуться в Дикие земли. Я отправился прямиком к Джане, чтобы рассказать обо всем. И очень удивился, когда она заявила, что ты жива.
– А она-то откуда знала?
– Одна из Старейшин по имени Мика сказала ей. Мика умеет чувствовать такие вещи.
– Это такое лисье искусство?
Сиффрин посмотрел мне в глаза:
– Это состояние называется «пашанда». Только Старейшины такое умеют, а Мика – самая искусная из них. Они вроде как погружаются в транс и собирают знание из ветра.
– А Пайри? Его она тоже почувствовала?
– Я не знаю. – Сиффрин посмотрел на свою переднюю лапу. – Я ведь разговаривал только с Джаной. И рассказал о том, что видел в состоянии маа-шарм после того, как стая Зачарованных погналась за нами. Она согласилась с тем, что ты особенная. Ей не нравилось, что ты бродишь в одиночестве: это опасно.
Мой хвост раздраженно дернулся.
– До этого я и сама додумалась.
– Путь к Камню Старейшин опасен. Там есть и дорога смерти, и леса, и тропа, которая появляется лишь с последней каплей сумерек. Древние силы стерегут земли, окружающие Камень. Не каждый может его найти. А если за тобой будут охотиться, ты не уйдешь далеко. Мэйг узнает о тебе от Карки.
– Карка мертва, – решительно сообщила я.
Сиффрин удивленно вскинул голову:
– Но ты не?..
– Нет, не я.
Я подумала о волке из Логов зверей. Он убил посланца Мэйга, как будто ему это ничего не стоило. Я вспомнила яростную, грубую силу зубов волка, засохшую кровь на его шерсти…
– Но Зачарованные знают о тебе, – сказал Сиффрин. – Значит, и Мэйгу все известно.
Я прорычала:
– А что он сделал с моей семьей, они тоже знают?
Сиффрин поморщился.
– Мне бы следовало сразу сказать тебе всю правду, но, пожалуйста, пойми меня! – воскликнул он. – Мне строго приказали найти Пайри. Я думал, что ты, узнав обо всем, не разрешишь помогать тебе. Мы просто оказались в центре войны за свободу нашего рода… и я должен был сначала сообщить о случившемся Старейшинам. Я ведь тогда тебя не знал. А потом уже поздно было рассказывать.
Я ощутила, как дернулась моя шкура.
– О, я понимаю! Ты просто меня использовал. – Мой взгляд скользнул по его передней лапе, которая казалась темной в лунном свете. – И все эти разговоры о Джане и Старейшинах… Я ведь знаю твой секрет: он выжжен у тебя на коже!
Хвост Сиффрина вздрогнул.
– Тебе известно, что я не из Зачарованных. Может быть, ты думаешь…
– Тогда почему на тебе их метка?
– Если ты так сильно меня ненавидишь, то зачем поделилась со мной маа-шарм?
Мы злобно уставились друг на друга. В наступившем молчании ручей как будто стал журчать громче; вода неистово бурлила, переливаясь через камни. Сиффрин поднял морду к луне.
– Я был тогда куда моложе, чем ты сейчас. И жил в Болотных землях… Я ведь тебе говорил об этом, да? Помню клочковатую траву, заводи с большими желтыми цветами, тучи комаров, что поднимались в воздух в сумерках. А вот свою семью забыл. Может быть, я был лисенком из большого выводка – рядом как будто возились другие малыши… Остались смутные ощущения безопасного места, где витает неотчетливый приятный запах. Даже облик матери исчез из моих воспоминаний. Не знаю, какой она была – поджарой, высокой?.. Хорошо ли охотилась?.. Цвет ее меха тоже не помню.
Я нахмурилась, всматриваясь в Сиффрина, и спросила:
– И что, Зачарованные пришли за тобой? Это они поставили метку на твою лапу?
– Зачарованные не владеют лисьим искусством… они не могут похищать волю других лисиц. Для этого им понадобились Нарралы.
– Это личная стража Мэйга?
– Они вроде Карки… – Сиффрин опустил голову. – Нарралы опытны в лисьем искусстве. Если ты видишь стаю Зачарованных и среди них свободную лису, беги со всех ног! Спасайся!
Я вздрогнула, припомнив одноглазую лисицу.
– В моем случае Мэйг не присылал убийцу, – продолжил Сиффрин. – Тогда, наверное, их еще и не было. Он еще не нашел источник своей силы, но должен был его искать со всей присущей ему хитростью. Не могу сказать, был ли у него хвост… совершенно не помню, хотя я слышал, что Мэйг его потерял.
– Бесхвостый Пророк, – пробормотала я.
– Да, здесь его так называют… – Сиффрин прижал уши. – Это тот, кто превратил плодородные земли в гниль.