Александр Куликов - Инсуху - маралья вода
- Ну, что, достал?.. Много его там? А ты куда складываешь мед?..
- Ой… ой!.. Я больше, Герка, не могу. Они жалятся. Ой!
- А ты как думал, целоваться будут? Я сейчас еще поддымлю.
Но Олег с непостижимой для него скоростью уже спустился вниз. Вокруг него с гуденьем вились пчелы. Он то и дело вскрикивал, отмахивался от них руками.
Пчел с каждой минутой становилось все больше и больше. Очередь дошла и до Геры.
Пчела ужалила его под глаз. Он дико закричал, замахал руками, схватил ведро с ягодами и побежал…
Костя, Славик и Петя шли купаться. Вдруг до них долетели дикие крики из зарослей. Крики приближались к реке.
- Это Олег и Герка. Что-то случилось с ними.- Тревожно проговорил Костя.
Ребята кинулись на крик.
Не успели они пробежать и полсотни метров, как мимо них, не останавливаясь, промчался к реке Олег. В некотором отдалении от него бежал Гера, размахивая ведром, рассыпая ягоды.
Петя крикнул ему вслед:
- Герка, что случилось?
Гера махнул рукой на реку, куда уже залез Олег, и окунался в воду.
- Ничего не пойму, - проговорил Петя. - Видно, ягод объелись и посходили с ума. С Олегом это может случиться. Ой!..- вдруг вскрикнул он и подскочил.- Меня кто-то укусил. Вот черт еще.
- И меня…
- Это пчелы. Откуда они взялись? Посмотрите, их сколько. Ну, конечно, это от них убегали Герка с Олегом.
Преследуемые пчелами, ребята кинулись к реке.
Рассерженные дневным грабежом, пчелы еще не скоро покинули берег. В воде ребята были в безопасности. Но при каждой попытке выбраться на берег они вновь подвергались нападению.
Наконец, берег очистился от "неприятеля", улетевшего в медоносные заросли наверстывать потерянное время.
Любители меда с опухшими лицами вернулись на бивуак.
- Но-оо-оо, эдак совсем могли закусать пчелы,- улыбаясь, произнес Сыркашев. - На воров-то шибко сердиты они. Беда, как поймают. - Он махнул рукой. - Медведь, бывает, не может справиться с ними. На всю тайгу орет. Вы тоже, как медведь, в воду полезли.
Сыркашев рассмеялся.
Бежит все глубже и глубже в тайгу малоприметная стежка. Ноги мягко ступают по мшистой земле. Шагов не слышно. Поляны кажутся яркими коврами, раскинутыми среди тайги. Веселый кустарник - подлесок из смородины, акации, калины, рябины, шиповника плотной стеной обступает молодой подрост и старые деревья. Все больше и больше встречается на пути звериных троп.
Вот через густые заросли будто кто протащил тяжелое бревно и все примял вокруг.
Это бродил по ягодникам лакомка-медведь.
Ребята сразу примолкли, держались настороже, ближе друг к другу, внимательно осматривались по сторонам.
Может быть, он стоит вон за тем огромным выворотком, вскинувшим вверх корни с красноватой землей на них.
Вот старый охотник обратил внимание мальчиков на узенькую, как цепочка, тропку, глубоко выбитую на мягкой лесной почве. Это тропа маралов, их путь на солонцы к воде.
А это что такое на плоском камне, вросшем в землю?.. Рассыпаны мелкие, как кедровые орешки, катышки.
Тут стояла стройная красавица кабарга, безрогий олень, житель горной тайги, с тонкими, точно точеными ножками.
Почти незримая лесная тропа уводила в глушь, в чащобу. Невнятные шорохи да тихий звон в густых вершинах встречали путников. Веселых птичьих перекликов не слышалось. Певчие птицы любят светлые, прогретые солнышком опушки, приречные заросли.
Хлопая крыльями, тяжело поднялся с ягодника глухарь. Полетел в чащобу. Вот кто-то впереди стремительно сорвался с места и побежал.
- Цок, цок, цок… - стучат копытца по камням. И затихают.
Белка притаилась на вершине. Среди густых ветвей замер хищник, подстерегающий добычу.
Глушь… Тишина. И всюду жизнь.
Богат животный мир горной тайги. Разнообразен. Здесь можно встретить уже довольно редкую росомаху - крупного черно-бурого медлительного ночного бродягу, с густым блестящим ценным мехом; наиболее распространенного представителя диких кошек - рысь; медведя; благородного красавца марала; лося; горных козлов; любительницу рыбы темно-каштановую с золотистым отливом выдру; белок; красновато-бурых летом и снежно-белых зимой, блестящих горностаев; кровожадных и ловких, неразборчивых в пище рыжевато-красных колонков; не столь уж дальних родственниц выдр - лесных куниц; ярко-рыжих лисиц-огневок и редко - черно-бурых с серебристым отливом…
Невидимые лесные жители напоминали о своем присутствии на каждом шагу. Только неприметно было следов человека. Будто никогда и не ступала его нога в эти сумеречные таежные дебри. Пересекая долины, поляны, переваливая через отроги, тропа вела все дальше, все глубже в тайгу, все ближе к лежащему за поднебесными горами озеру Каракол.
Сыркашев остановился.
- Каргинские люди прошли, - сказал он, кивнув на отдельно стоящее дерево. - Вдвоем. На конях. У одного конь, как и мой, рыжий. У другого маленько выше будет. Только теперь ребята заметили на дереве две надломленные ветки. Одна была несколько выше другой.
- Шишковать место ищут. Нынче урожай на шишку. - Алексей Иванович слез с коня и внимательно осмотрел надлом.
Ранки на ветках еще не затянулись смолой.
- Два дня назад как шли, не будет больше, - вслух рассуждал старик.
Надлом был сделан в сторону виднеющегося вдалеке гольца.
- Там каргинские живут,- Алексей Иванович кивнул в гущину леса.
Он осмотрел заросшую мхом землю; на другом дереве нашел еще надломанные ветви. Вернулся к первому, надломил и согнул ветку в противоположную сторону от каргинских.
- Они туда ходили, мы совсем в другую сторону пойдем, у всякого свое дело в тайге, своя дорога.
- Алексей Иванович, а откуда вы узнали, что один человек был на рыжем коне?
- Эээ-э-ээ, - усмехнувшись, промолвил старик, добродушно взглянув на Костю. - Смотреть надо. Глаза молодые, большие, а не видят. Дерево сказало, на каком коне каргинский человек ехал.
Ребята внимательно осмотрели сосну. На стволе в щербинках коры они увидели клочья рыжеватой шерсти. Видимо, стоящий у дерева конь, чесался боком о ствол.
- А можно и камнями воспользоваться, чтобы сказать, куда мы проехали, по какой дороге, - взглянув на Сыркашева, проговорил Олег.
- Нн-о… - недоверчиво протянул Сыркашев и хитровато улыбнулся. -Умеешь?..
- Это очень просто.
Олег из подобранных камешков сложил на земле какие-то знаки.
Сергей Петрович и Сыркашев с любопытством наблюдали за ним.
- Вот если один камень положить так, - сказал Олег, - а на него другой, поменьше, то это будет обозначать, что здесь дорога.
- Это что же опять индейский знак? - спросил, улыбаясь, Сергей Петрович.
- Ну да… А вот если слева от этого знака я положу на землю маленький камешек, значит здесь мы повернули налево. А если камешек будет лежать с правой стороны, то значит повернули направо.
Олег переложил камешек.
- А вот такая кучка камней, один на другом, скажет, что прошедшие здесь люди делали остановку.
- Придумано хорошо. Ну, а если, например, случится такая оказия, зверек свалит камешек или водой смоет его. Да, наконец, может и не быть поблизости камешков. Как тогда поступают индейцы?..
- Очень просто, Сергей Петрович. На стволе делают круглый надрез. Значит здесь дорога. Затес с правой стороны у дерева с таким знаком обозначает, что люди повернули направо, с левой от знака - налево. Можно такие знаки оставлять и на траве. Связывать ее узелком и сгибать в ту или другую сторону.
Темнохвойная тайга из ели, пихты и кедра перешла в чистые кедрачи, какие нередко встречаются в горных районах Сибири и поднимаются до пределов альпийской области.
Всюду, куда ни падал взгляд, стояли высоченные деревья с широко раскинутой кроной. Они точно поддерживали голубой небесный свод. Кедры чуть слышно шумели пронизанной солнышком мягкой длинной хвоей. Снизу она казалась голубоватой. Прямые стволы, покрытые темно-серой корой с легким серебристым оттенком, тянулись вдаль на десятки километров могучей колоннадой.
Ребята, задрав головы, восхищенно смотрели ввысь.
- Ого, сколько шишек! Вот бы достать.
- Не так-то это легко. Метров пятнадцать до них, не меньше.
- Надо быть хорошим верхолазом.
- Попробуй, Герка.
- Трудновато. Пока доберешься до первых веток, семь потов прольешь.
- Это надо Олегу лезть. Ему полезно. Лишний жирок сгонит.
- Смотрите, какой великан! Наверно, ему лет сто. Как вы думаете, Сергей Петрович?
- Побольше. В таких чистых насаждениях кедр начинает плодоносить с пятидесятилетнего возраста. А этот, видите, какой могучий. Судите, каков же его возраст.
- А сколько лет живет кедр?
- До трехсот и даже пятисот.
- Ого!..
- И каждый год родятся шишки?
