Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел
— Вам чего? Ну-ка, убирайтесь отсюда! — прикрикнула на нас тетка Гина. Но мы не тронулись с места.
— Тетка Гина, если тебя показывать на ярмарках, заработаешь кучу денег. Истинный крест, — сказал Минчо и перекрестился.
— Правда, тетя Гина, ты потолще знаменитой Тереситы, а на нее только посмотреть лев стоит, — добавил я и шагнул поближе.
Вдруг она резво вскочила с лавки, схватила меня и стала колотить по голове нелущенным кукурузным початком. Потекла кровь. Как раз в это время возвращался с работы мой отец. Он тоже мне добавил. С тех пор, когда мне встречается толстяк, я даже не смею улыбнуться.
По каменным склонам большой пирамиды, словно муравьи, ползли люди.
— И я полезу на самый верх. Кто трусит, пусть остается внизу! — нахально заявил Минчо.
— Нечего задаваться, — ответил я, — я тоже полезу. Могу поспорить, что доберусь до вершины быстрее тебя.
Мы побежали к пирамиде, Анис — за нами. Взобравшись на первый же блок, (пирамида сложена из больших каменных блоков), я понял, что до вершины добраться будет трудно, но ни за что на свете не отказался бы от этого. Минчо лез передо мной и делал вид, что ему очень легко. А чуть впереди карабкался высокий рыжий человек, ему помогал какой-то араб. Когда они остановились передохнуть и рыжий обернулся, мы узнали в нем Красного Джо, нашего старого знакомого с корабля «Олимпия». Мы добрались до них, уселись рядом на широкий ровный камень. Англичанин вынул из кармана носовой платок и вытер пот с лица. Ну и красное было лицо! — как спелый арбуз. Он тоже узнал нас и улыбнулся. Заговорил с нами по-французски, произнося слова медленно, протяжно и запинаясь, так что даже мы с Минчо хорошо его понимали.
— Вам не страшно лезть сюда самим?
— Мы бесстрашные! — гордо ответил Минчо. — Самые бесстрашные из болгар!
— О-о-о! — проговорил англичанин, хотя явно ничего не понял.
— А я — египтянин, — напомнил о себе Анис.
— Он наш друг.
Англичанин снова полез в карман и достал красивую зеленую коробочку.
— Угощайтесь, — предложил он, — это американская жвачка.
Минчо взял коробочку и открыл ее. В ней лежало несколько бобов. Он недоверчиво посмотрел на англичанина: не насмехается ли тот? Анис взял два боба и отправил их в рот. То же самое проделал и я. Я хотел взять три боба, но англичанин смотрел на меня, я застеснялся и положил один обратно. Осталось еще четыре. Минчо беззастенчиво забрал все, а пустую коробочку положил себе в карман. За такую красивую коробочку ребята из нашего квартала дадут самое меньшее пять шариков. Бобы были сладкие и напоминали конфеты. Потом сладость исчезла. Это в самом деле была жвачка, но совсем не такая, какая продавалась в лавке дяди Христаки. Чаще всего я жевал смолу. Считалось, что она хорошо чистит и отбеливает зубы.
Мы снова полезли вверх. Араб был впереди англичанина, он поднимался на очередной блок и подавал тому руку. Мы же помогали маленькому Анису, которому было особенно трудно. Мы были в белой пыли, как в муке. Мне стало казаться, что какой-то великан своей сильной рукой поднимал вершину все выше. Но мы упорно продолжали лезть. В некоторых местах склон был такой крутой, что стоило только поскользнуться — и полетишь вниз, как воробей, подбитый из рогатки. Люди и верблюды у подножия пирамиды казались до смешного маленькими — как деревянные игрушки. Я зарекся не смотреть вниз… Вдруг подул сильный ветер. Наши потные рубашки вздулись, как воздушные шары. Мы крепко вцепились в камни, потому что ветер мог легко сдуть нас. И Красный Джо едва не упал. Проводник схватил его, когда, потеряв равновесие, он пытался удержаться на камне, на который ступил. Лицо англичанина, за миг до того бывшее красным, как помидор, от страха стало лимонно-желтым. Похоже, он не из самых храбрых…
Вскоре мы ступили на вершину — площадку величиной с обыкновенную комнату. Усталые, мы растянулись на камнях, подставив потные лица свежему ветру. Возле меня тяжело дышал Красный Джо. Но лежали мы всего две минуты. Я сгорал от нетерпения посмотреть, как выглядит мир с такой высоты — сто пятьдесят метров!
Зелень доходила только до Сфинкса: дальше начинались желтые пески пустыни. На севере горизонт подпирал какой-то голый холм, у подножия которого белела мечеть с четырьмя минаретами. Река Нил, как серо-коричневый, бесконечно длинный крокодил, пробиралась между многочисленными железными мостами. Когда нам надоело смотреть вниз, мы принялись разглядывать камни под ногами. На них были видны разные надписи. Анис нашел вот такую «Ив Лессаж, сержант армии Наполеона Бонапарта — 1799 г.»
Этот наполеоновский солдат взобрался сюда сто тридцать восемь лет назад! Я с трудом мог представить себе, что и тогда жили люди, которые, как я, побывали на вершине пирамиды Хеопса.
Араб бил себя в грудь и в чем-то горячо убеждал Красного Джо. Англичанин кивал головой и недоверчиво усмехался. Араб доказывал ему, что может спуститься донизу и снова взобраться на вершину всего за восемь минут. (Это объяснил нам позже Анис).
— Невозможно, — говорил Красный Джо. — Бьюсь об заклад на два фунта, что невозможно. — Он вынул две банкноты по одному фунту. Араб хотел их взять, но англичанин отдернул руку. — Не сейчас, — сказал он, — получишь, если спустишься и поднимешься за восемь минут.
Красный Джо взглянул на часы.
— Приготовься! Как только дам знак — двигай!
Когда Анис рассказал мне, в чем спор, я очень удивился. Мне казалось, человеку нужны крылья, чтобы спуститься и подняться за восемь минут. Мы же не меньше получаса карабкались по гладким камням! Мне очень хотелось, чтобы араб во что бы то ни стало выиграл спор и забрал у англичанина два фунта.
— Раз, два, три — начали! — крикнул Красный Джо, и араб полетел вниз.
Он прыгал с блока на блок, легкий и гибкий, как серна. Ветер раздувал его одежду, и сверху казалось, что он спускается с парашютом. Он уже добрался до середины пирамиды, как вдруг покатился с камня на камень, раскинув руки. Я было подумал: он просто побежал быстрее и потому кажется, что он катится. Но в следующий миг застыл от ужаса: араб падал, и тело его беспомощно подпрыгивало на острых ребрах камней. Рядом со мной, чуть наклонившись вперед, смотрел вниз Красный Джо. В руке он сжимал деньги. Потом достал свой толстый кожаный бумажник и положил в него деньги. Лицо его даже не дрогнуло.
Мы поторопились убраться подальше от этого страшного человека. У подножья пирамиды собралось много людей. Мы ничего не видели, только слышали горестные причитания:
— Вай-вай, умер Кемаль, хороший был человек…
В МЕРТВОЙ ДОЛИНЕ ФАРАОНОВ
После всего случившегося мне уже не хотелось искать какое бы то ни было сокровище у пирамид. Каждый день здесь толклось столько народу, что, если тут и были когда-то горшки с золотом, их давно уже выкопали. А нам остались только черепа убитых солдат. Я уже начал втайне жалеть, что мы не пошли с французским моряком в консульство. Скорее бы убраться из этой жаркой страны, в которой даже ночь (а мы спали на скамейках у Нила) не приносила прохлады.
Мы шатались по большому городу с его белыми мечетями, множеством витрин и мостов, посмотрели два интересных ковбойских фильма, но нам было совсем не весело. На другой день к вечеру мы зашли в книжный магазин — на витрине были выставлены яркие книжки со смешными картинками. Продавец не только не выгнал нас, но даже позволил полистать книжки. И тут Анис наткнулся на одну очень ценную, в которой рассказывалось, что, если плыть по Нилу всё время на юг, можно попасть в Луксор и Карнак, где находятся древние дворцы фараонов, а недалеко от них — гробницы, настоящие подземные дворцы. Вместе с умершими фараонами зарывали горы золота. И до сих пор не все гробницы были открыты. Напрасно искали их и ученые, и разбойники.
— Кто же виноват, что им просто не везло, — сказал Минчо. — Самое главное — везение, а там уже совсем просто.
Минчо прочитал мои мысли. Раз в песках у Луксора зарыты целые сокровища (так черным по белому было написано в книжке), то нужно, чтобы туда отправился кто-нибудь с моим везением, он сразу бы нашел их. Будет глупо, подумал я, если мы не попытаем счастья в последний раз. Да ведь если после целого месяца скитаний по дальним странам я вернусь в Болгарию с пустыми руками, меня засмеют, а больше всех Прою — он просто погубит нас своими издевками! Я сказал остальным, что нам нечего больше шататься по этому пыльному и жаркому городу, а нужно немедленно отправляться в Долину фараонов.
Наутро мы уже плыли по Нилу на быстроходном и очень красивом туристском кораблике. И на этот раз было совсем нетрудно пролезть без билетов, потому что мы были прилично одеты — в хорошей обуви, в рубашках и с новыми пуловерами на руке — и сошли за детей кого-то из пассажиров.
Не буду подробно описывать путешествие по Нилу. Ничего интересного с нами не случилось, даже самого маленького приключения. По обоим берегам реки виднелись хижины, серые от пыли, с тростниковыми крышами. Иногда мне начинало казаться, что кораблик возвращается на север, мимо знакомых уже мест — села вдоль берега походили друг на друга, как пальмовые деревья. По утрам мы наблюдали, как зарытое в пески пустыни солнце поднимается, мутно-красное и сонное, и, только сдув с себя пыль, начинает сверкать, как золотой шар. Когда путешествие нам надоело до смерти, мы, наконец, приплыли в Луксор.
