Светлана Ольшевская - Ведьмин бал (сборник)
– Не убить, а выкрасть, как и твою подругу. Болтали вы слишком много, нос совали, куда не надо.
– Выкрасть при помощи тумана?!
– Это, Никандра, на самом деле не совсем туман. Это своеобразная оболочка, создающая вход в иное пространство, как сейчас говорят. Если бы она окружила тебя полностью, ты бы оказалась там, откуда самостоятельно ни за что бы не выбралась, – во власти этого злодея. Это недобрый, страшный мир, по нашим меркам, находящийся где-то глубоко под землей. Твоя подруга сейчас там, – он поднял руку, предваряя мои вопросы. – Скорее всего, жива, но что с ней, я толком сказать не могу. Мало ли что придет в голову сумасшедшему фанатику…
– Так что же, этот туман может появиться где угодно и утащить человека к этому негодяю?!
– По счастью, не где угодно, а только вблизи входа в его владения, а тебя нелегкая понесла как раз туда. Для более дальних маршрутов у него есть слуги…
Дождь прекратился. Мы шли вдоль трассы, потом свернули на проселочную дорогу, ведущую к нескольким пустующим одноэтажным домикам, предназначенным под снос. И снова мне стало не по себе – что же я делаю? Иду с фактически незнакомым человеком неизвестно куда, ввязываюсь в сомнительные авантюры, – может, стоит сбежать, пока не поздно? Хотя, с другой стороны, будь у Вилора недобрые намерения – что ему мешало до сих пор?..
Мы подошли к заброшенному домику с выбитыми окнами и провалившейся крышей. Вилор привычным движением открыл дверь и шагнул внутрь, а я остановилась на пороге:
– Только не говори мне, что ты здесь живешь!
– Живу? Да ну, разве это жизнь! – ответил он словами из анекдота. – Просто нужная нам вещь находится именно здесь.
– Может, ты сам ее вынесешь? – поежилась я. – Терпеть не могу слоняться по заброшенным домам!
Вилор покачал головой:
– Я бы с удовольствием. Но дело обстоит так, что взять ее можешь только ты. И не меня тебе следует бояться. Идем.
Нет, не мог обманывать человек с таким взглядом! И я, отбросив страх, вошла внутрь.
Насчет своей нелюбви к заброшенным домам я откровенно соврала – прежде я их охотно исследовала. И этот ничем не отличался от других – тот же запах нежилого помещения, хлам повсюду. Три двери, судя по всему, вели в разные комнаты. Вилор толкнул одну из них, и мы очутились в крошечной кухне с полуразвалившейся печью.
– Тебе придется сунуть в нее руку, – сказал он.
Я посмотрела на печь, потом на свою куртку, прикинула, насколько она измажется в саже. Вилор, поняв мое замешательство, резким движением оторвал от печи одну из металлических плит, покрывавших ее сверху. Плита с тяжелым грохотом упала на пол.
– Так ты меньше запачкаешься.
Я, насколько получилось, закатала рукав и сунула руку в образовавшуюся дыру. Пальцы нащупали небольшую квадратную коробочку. Я вынула ее, отряхнула от золы. Это была плотно закрытая резная шкатулочка, судя по всему, очень старая. Я хотела немедленно ее открыть, но Вилор поднял руку в предостерегающем жесте.
– Нет! Не сейчас. Откроешь, когда придешь домой.
– А что там?
– Сторожевой знак. Он предупредит тебя об опасности. Повесь его на нитку и носи на шее.
– А, талисман какой-то? – я протерла шкатулочку влажной салфеткой и сунула в карман.
– Не просто талисман. Это древний охранный знак. Ему, чтоб ты знала, не одна тысяча лет. Когда-то, очень давно, он был выкован шаманом одного кочевого племени, обитавшего в этих краях. Племя было небольшим, и в дикой степи им приходилось опасаться не только диких зверей или вооруженных врагов, но и нежити. То, что сейчас стало полузабытыми сказками, тогда было реальной опасностью – тут в древние времена такое водилось, что лучше тебе не знать. Так вот, сторожевой знак стал для племени спасением, он предупреждал своего хозяина об опасности, подкрадывающейся из ночной тьмы или при свете дня. Мог разбудить спящего. Теперь, Никандра, он твой. Если поблизости будет опасность – особенно это касается нежити, – он даст тебе знать.
– Как?
– Сама поймешь, и боюсь, очень скоро. Не пропустишь, гарантирую. Да, и вот еще что: никому никогда не позволяй его носить и тем более не дари. Иначе он потеряет силу. Сторожевой знак передается новому хозяину только после смерти старого, и это условие соблюдалось всегда.
– Ты это все серьезно? – не поверила я. – И почему тогда ты сам не носишь такое чудо? Зачем хранишь его в этой печке?
– Ну, надо же было где-то спрятать, – улыбнулся Вилор. – А носить – обстоятельства не позволяют. Скажем так, аллергия, причем взаимная. А теперь, если не возражаешь, я провожу тебя домой, – добавил он поспешно, не желая, видимо, углубляться в тему.
– Но почему сейчас открывать нельзя?
Вилор отвел глаза:
– Просто не надо… Возможно, завтра, когда мы встретимся, ты это поймешь.
И он галантно подал мне руку, помогая переступить через пролом в полу.
Конечно же, я была рада пройтись с ним до дома. Теперь, когда мои опасения оказались напрасными, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. И завтрашнего мероприятия уже не боялась, напротив, была рада новой встрече с этим странным человеком. Интересно, я ему нравлюсь или он со всеми девушками так учтив? Хотелось бы знать, есть ли у него дама сердца? Но спросить я не решилась.
По дороге у нас сам собой завязался непринужденный разговор о всякой всячине, и остатки моей робости и смущения незаметно улетучились, – мы болтали, как старые приятели. Видимо, Вилор, как и я, был рад ненадолго отвлечься от мыслей о грозящей беде. Правда, у меня создалось ощущение, что он тщательно избегает разговора о себе, а я и не настаивала.
Когда мы подошли к моему дому, я, прежде чем распрощаться, спросила:
– Слушай, я не поняла, какую роль во всем этом безобразии играет Фаина?
Наверное, не следовало так резко менять тему. Лицо Вилора словно окаменело, как это бывает, когда человек скрывает раздражение или ненависть.
– Ты в карты играть умеешь? – задал он ответный вопрос.
– Конечно. Но при чем здесь это?
– И какие карты есть в колоде?
– Ну… Короли, тузы, дамы.
– А еще?
– Семерки, шестерки…
– Стоп! – поднял руку Вилор. – Вот на этом слове и остановимся.
– Какое оно имеет отношение?..
– Это наиболее емкий ответ на твой вопрос.
Когда до меня дошло, я расхохоталась:
– Эта страшная женщина играет роль шестерки?!
– Сама-то она думает иначе, – улыбнулся он. – Ты ее не бойся. Для тех, кто поддался страху, она действительно опасна, но если не бояться ее, то ничего она тебе не сделает. Тебе сейчас смешно? Так вот, если встретишь – вспомни этот момент и посмейся над ней.
Я хотела спросить, как старуха дожила до наших дней, но Вилор неожиданно поднес палец к губам и надолго прислушался.
– Иди домой, – сказал он наконец. – И не выходи до утра за порог.
– А зачем мне выходить? – пожала я плечами. – Я сегодня больше никуда не собираюсь.
– Что бы ни случилось – не выходи! Это серьезно. Завтра увидимся.
На мое предложение обменяться номерами телефонов он ответил, что у него мобильника нет.
– Мне просто некому звонить, – улыбнулся он на прощание.
С этим я и поплелась вверх по лестнице, слегка шокированная. В наше время жить без мобильника – нонсенс! Но, с другой стороны, мне ясно дали понять – девушки у него нет. И это хорошо, как говорит незабвенный Стас.
– Где ты бродишь?! – услышала я недовольный голос мамы, едва переступив порог.
Так, это уже серьезно. Раздраженной моя мама бывает крайне редко и только в заслуживающих этого ситуациях. Что же случилось?
Причину я поняла несколько секунд спустя, когда мама вышла из спальни в куртке, шапке и даже сапожках.
– Ты что, меня искать собиралась? – осведомилась я.
– Хуже! На работу срочно вызвали! Возможно, меня не будет сутки. Машина уже ждет у крыльца, если ты не заметила!
– Так и ехала бы. Что я, сама домой дорогу не найду? – пожала плечами я.
– Нет, я не могу уехать, пока не буду знать, что мой ребенок дома и с ним все хорошо!
Выслушав привычные в таких случаях наставления, я проводила маму и заперла за ней дверь. После чего сразу же, сбросив куртку и кроссовки, открыла таинственную шкатулочку.
На дне лежал небольшой предмет. Это оказалась пластина из темного металла неправильной овальной формы. Ее украшали какие-то черточки и знаки, настолько истертые, что сложно было что-то разобрать.
У самого края пластины имелось малюсенькое отверстие. Я хотела вдеть в него цепочку, но она не влезла, потом куплю тонкую, а пока пришлось повесить пластину на суровую нитку. Я подошла к зеркалу и надела кулон на шею. Выглядело это, конечно, стильно, и неожиданно словно теплая волна прокатилась по всему моему телу, приятно согрев его, и на душе стало как-то спокойнее и уютнее. А кулон заискрился, знаки на нем проступили тонкими светящимися линиями, – но всего лишь на миг, после чего снова стали неразборчивыми и затертыми. Мелькнула мысль, что кулон, то есть, как он по-настоящему называется – сторожевой знак, признал хозяйку.
