Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка
– Который час? Я пропустил завтрак?
– Не волнуйся, мама принесёт тебе еду на подносе. Она считает, что у тебя недокормленный вид, – фыркнул Рон, закатив глаза. – Ну, рассказывай, что происходит?
– Да ничего особенного. Вы же знаете, я всё это время просидел у дяди с тётей.
– Ты это брось! – сказал Рон. – Вы где-то были с Дамблдором!
– Ничего такого интересного. Просто Дамблдор хотел, чтобы я помог ему уговорить одного бывшего преподавателя снова выйти на работу. Его зовут Гораций Слизнорт.
– А-а, – разочарованно протянул Рон. – А мы-то думали…
Гермиона предостерегающе взглянула на Рона, и он быстро поправился:
– Мы так и думали.
– Да ну? – усмехнулся Гарри.
– Ага. Ну, в смысле, Амбридж теперь ушла, значит, школе нужен новый преподаватель по защите от Тёмных искусств, правильно? Ну, и какой он из себя?
– Немножко похож на моржа, и ещё он раньше был деканом Слизерина, – сказал Гарри. – В чём дело, Гермиона?
Она смотрела на него так, словно ожидала в любой момент появления каких-то непонятных симптомов, но тут же поспешила изобразить не очень правдоподобную улыбку.
– Что ты, ни в чём! М-м, так что, этот Слизнорт, по-твоему, хороший учитель?
– Не знаю, – ответил Гарри. – Вряд ли он может быть хуже Амбридж, как вы думаете?
– Я знаю, кто может быть хуже Амбридж, – послышался голос от двери. Младшая сестра Рона вошла в комнату, ссутулившись, с недовольным видом. – Привет, Гарри.
– Что с тобой? – спросил Рон.
– Всё она, – буркнула Джинни, шлёпнувшись на кровать Гарри. – Я от неё скоро совсем спячу.
– Что она ещё сделала? – сочувственно спросила Гермиона.
– Да просто не могу слышать, как она со мной разговаривает – как с трёхлетней!
– Я тебя понимаю, – сказала Гермиона, понизив голос. – Она только о себе и думает.
Гарри страшно удивился, что Гермиона так говорит о миссис Уизли, и был вполне готов поддержать Рона, когда тот сказал со злостью:
– Слушайте, да оставьте вы её в покое хоть на пять секунд!
– Да-да, правильно, заступайся за неё, – огрызнулась Джинни. – Всем известно, что ты на неё запал.
Такой комментарий по поводу отношения Рона к собственной матери звучал как-то уж слишком странно. Гарри начал догадываться, что он чего-то недопонимает.
– Вы о ком сейчас…
Но его вопрос получил ответ раньше, чем он успел произнести его до конца. Дверь снова распахнулась, и Гарри машинально рывком натянул одеяло до подбородка, так что Гермиона и Джинни свалились с кровати на пол.
В дверях стояла девушка такой невероятной красоты, что дух захватывало. Высокая, стройная, гибкая, с длинными белокурыми волосами, она словно светилась чуть заметным серебристым сиянием. И вдобавок это чудное видение держало в руках тяжело нагруженный поднос с завтраком.
– 'Арри, – произнесла она с придыханием, – как давно мы не виделись!
Она поплыла к нему с подносом, и только тогда стало видно, что за нею семенит миссис Уизли и лицо у неё довольно сердитое.
– Совсем не нужно было хвататься за поднос, я как раз собиралась сама его отнести!
– Мне это ничуть не трудно. – Флёр Делакур поставила поднос на колени Гарри, наклонилась и расцеловала его в обе щёки. Он почувствовал, как горит лицо в тех местах, где прикасались её губы. – Я так мечтала снова увидеть его! Ты помнишь мою сест'гичку Габ'гиэль? Она без конца вспоминает 'Арри Поттера. Она будет рада увидеть тебя снова.
– А… она тоже здесь? – просипел Гарри.
– Нет, нет, глупый мальчик! – воскликнула Флёр с серебристым смехом. – Я говорю п'го будущее лето, когда мы… но 'азве ты не знал?
Её огромные голубые глаза ещё больше расширились. Она с упрёком посмотрела на миссис Уизли. Та ответила только:
– Мы пока не успели ему рассказать.
– Мы с Биллом решили пожениться!
– О, – тупо сказал Гарри. Он не мог не заметить, что миссис Уизли, Гермиона и Джинни подчёркнуто стараются не смотреть друг на друга. – Надо же. Э-э… Поздравляю!
Она склонилась над ним и снова его расцеловала.
– Билл сейчас очень занят, у него много работы, а я работаю в банке «Гринготтс» неполный рабочий день, чтобы совершенствовать мой англесский, поэтому он п'гивьез менья сюда на несколько дней – познакомиться с его родными. Мне было так п'гиятно узнать, что ты п'гиедешь – здесь совсем нечего делать, только кухня и куры! Ну, п'гиятного аппетита, Арри!
С этими словами она сделала изящный пируэт и словно по воздуху выплыла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Миссис Уизли издала какой-то неразборчивый звук, что-то вроде «Фу!».
– Мама её ненавидит, – тихо сказала Джинни.
– При чём тут «ненавидит»? – сердитым шёпотом возразила миссис Уизли. – Просто я считаю, что они поторопились с помолвкой, вот и всё!
– Они уже целый год знакомы, – сказал Рон. Он таращился на закрытую дверь с несколько обалделым видом.
– Год – это не так уж много! Я понимаю, отчего так получилось. Всё потому, что Сами-Знаете-Кто вернулся, теперь люди не знают, доживут ли до завтра, вот и принимают поспешные решения, которые при нормальной жизни следовало бы ещё десять раз обдумать. Точно так же было, когда он в прошлый раз пришёл к власти, молодые люди сплошь и рядом убегали из дому, женились без согласия родителей…
– Например, вы с папой, – ехидно ввернула Джинни.
– Ну, мы с папой были созданы друг для друга, так чего же нам было ждать? – отмахнулась миссис Уизли. – А Билл и Флёр… Да что у них на самом деле общего? Билл простой, работящий парень, а она…
– Корова, – кивнула Джинни. – Но вообще-то Билл не такой уж простой. Он же Ликвидатор заклятий, он любит приключения, красивую жизнь… Наверное, поэтому и клюнул на эту Флегму.
Гарри и Гермиона засмеялись, а миссис Уизли строго одёрнула дочь:
– Перестань так её называть, Джинни. Ладно, я, пожалуй, пойду. Кушай яишенку, Гарри, пока не остыла.
Она с озабоченным видом вышла из комнаты. Рон всё ещё был словно оглушённый; он осторожно потряс головой, как собака, вылезающая из воды.
Гарри спросил:
– Разве не привыкаешь, когда постоянно живёшь с ней в одном доме?
– Вообще-то привыкаешь, – ответил Рон, – но когда она вдруг выскочит на тебя вот так, неожиданно…
– Жалкое зрелище, – со злостью сказала Гермиона, отодвинувшись от Рона подальше и скрестив руки на груди.
– Ты же не хочешь, чтобы она всё время тут торчала? – изумлённо спросила его Джинни. Рон только пожал плечами. – Всё равно, спорим на что угодно, мама уж постарается всё это прекратить.
– А что она может сделать? – спросил Гарри.
– Мама без конца приглашает Тонкс на обед. По-моему, она надеется, что Билл влюбится в Тонкс вместо этой… Я надеюсь, что так и будет. Тонкс гораздо симпатичнее.
– Ага, щас, – сказал Рон с сарказмом. – Слушайте, ни один нормальный парень даже не посмотрит на Тонкс, когда рядом Флёр. Ну, то есть Тонкс, конечно, тоже ничего, когда не уродует себе нос и волосы, но…
– Да она в сто раз лучше Флегмы! – выпалила Джинни.
– И умнее, она ведь мракоборец! – поддержала её Гермиона из угла.
– Флёр совсем не глупая, не зря всё-таки её тогда взяли на Турнир Трёх Волшебников, – сказал Гарри.
– И ты туда же! – с горечью воскликнула Гермиона.
– Наверное, ему нравится, как Флегма говорит «Арри», да? – презрительно спросила Джинни.
– Нет, – ответил Гарри, жалея, что вообще раскрыл рот. – Я просто говорю, что Флегма… тьфу ты, Флёр…
– По-моему, Тонкс гораздо симпатичнее, – упрямо твердила Джинни. – По крайней мере, с ней весело.
– В последнее время она не очень-то весёлая, – сказал Рон. – Как ни посмотришь на неё, она больше похожа на Плаксу Миртл.
– Так нечестно! – возмутилась Гермиона. – Она ещё не пришла в себя после того, что произошло… Ну, вы понимаете… Она ведь приходилась ему двоюродной племянницей!
Сердце у Гарри сжалось. Опять они про Сириуса! Он взял вилку и принялся запихивать в рот яичницу, надеясь, что это избавит его от участия в разговоре.
– Они с Сириусом почти и не знали друг друга, – сказал Рон. – Половину её жизни Сириус просидел в Азкабане, а до этого их семьи совсем не общались…
– Не в этом дело, – сказала Гермиона. – Тонкс уверена, что он погиб по её вине!
– Это ещё почему? – не удержался Гарри.
– Ну, она же сражалась с Беллатрисой Лестрейндж, помните? По-моему, Тонкс думает, что, если бы она прикончила Беллатрису та не смогла бы убить Сириуса.
– Глупость какая, – пробормотал Рон.
– Обычное явление: тот, кто остался в живых, всегда чувствует себя виноватым, – сказала Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался её разговорить, но она всё равно горюет. У неё даже начались проблемы с метаморфством!
– Чего, чего?
– Она больше не может изменять свою внешность, – объяснила Гермиона. – Видимо, её волшебные способности пострадали от переживаний, что-то в таком духе.
