Николай Носов - Все Приключения Незнайки в одной книге

Очутившись на берегу моря, Козлик некоторое время с недоумением озирался по сторонам. Прохладный морской ветерок освежил его, и голова у него перестала кружиться. Постепенно он понял, что сидит не на карусели, а на обыкновенном морском берегу. Рядом, раскинув руки, лежал Незнайка. Глаза у него были закрыты.

«Спит», – решил Козлик.

И он стал глядеть на волны, которые с шипением и рокотом ритмично накатывались на отлогий песчаный берег и, постепенно смолкая, убегали обратно в море. Неизвестно, сколько бы просидел Козлик, любуясь на волны, если бы его взгляд не приметил вдали тёмное пятнышко величиной с блоху. Сначала ему показалось, что какая-то птица реет над морем, но пятнышко постепенно приближалось, и скоро уже было ясно, что это не птица. Козлику стало казаться, что это не то дирижабль, не то самолёт, но прошло ещё немного времени, и он убедился, что это был пароход.

– Что за чудеса! – в изумлении пробормотал Козлик. – С каких это пор пароходы летают по воздуху?

Он принялся тормошить за плечо Незнайку. Увидев, что Незнайка не просыпается. Козлик страшно перепугался и принялся брызгать ему в лицо холодной водой. Это привело Незнайку в чувство.

– Где я? – спросил он, открывая глаза.

– Гляди – пароход! – закричал Козлик.

– Где пароход? – спросил Незнайка, приподнимаясь с земли и окидывая взглядом море.

– Да не там. Вон, вверху, – показал Козлик пальцем.

Незнайка задрал голову кверху и увидел паривший в воздухе пароход с трубами, мачтами, якорями и спасательными шлюпками, подвешенными над палубой. Незнайка застыл на месте от удивления. Пароход приближался, быстро вырастая в размерах. Уже на борту его можно было различить коротышек. Замирая от страха, Незнайка и Козлик смотрели на приближающуюся к ним громаду. От испуга у Козлика сам собою раскрылся рот, а глаза сделались совершенно круглыми. Он хотел что-то сказать, но слова застряли где-то посреди горла. Наконец ему удалось выдавить из себя:

– Что это?.. Почему это?..

– Невесомость! – закричал вдруг Незнайка. – Это не иначе, как Знайка. Я так и знал, что он прилетит к нам на выручку! Ура!

Он подбросил кверху свою шляпу и от радости принялся скакать по берегу.

Пароход тем временем описал дугу над пристанью и плавно опустился на воду. Незнайка и Козлик, взявшись за руки, бросились бежать к пристани. Не успели они подняться по лесенке, как увидели, что с корабля сходят по трапу Знайка, доктор Пилюлькин, Винтик, Шпунтик, Пончик и несколько незнакомых лунатиков. От волнения сердце бешено заколотилось у Незнайки в груди, и он остановился, не смея ступить дальше ни шагу, только пробормотал:

– Кажется, мне сейчас распеканция будет!

Знайка в сопровождении остальных коротышек подошёл к Незнайке.

– Ну, здравствуй, – сказал он, протянув руку.

– Я с тобой, дураком, и разговаривать после этого не хочу! – сердито ответил Знайка.

– Ты бы лучше сказал спасибо, что хоть теперь прилетели, – сказал доктор Пилюлькин. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Тогда марш сейчас же на пароход, а то здесь воздух, говорят, очень вредный. Нельзя находиться долго.

– Ну, капельку ещё побыть здесь, я думаю, можно, – ответил Незнайка. – Мне ведь нужно остальных коротышек спасти. Нас сюда много приехало.

– Это мы и без тебя сделаем, – сказал доктор Пилюлькин.

– Нет, нет, братцы, без меня вы ещё что-нибудь перепутаете, забудете кого-нибудь. Я сам должен всех разыскать. И ещё вот что: нет ли у вас лишнего приборчика невесомости?

– Это для чего ещё? – спросил Винтик.

– Я вот какую штуку придумал, – ответил Незнайка. – Мы зароем прибор невесомости на острове в землю, тогда вокруг образуется зона невесомости. Воздух над этой зоной уже не будет ничего весить и начнёт подниматься вверх, а на его место со всех сторон будет поступать свежий морской воздух. Таким образом атмосфера на острове очистится, и никто уже не будет превращаться в баранов.

– Гляди-ка, – сказал восхищённо Шпунтик, – наш Незнайка тоже изобретателем стал.

– А что ты думаешь? За последнее время я просто ужас до чего поумнел. А свой метод очистки воздуха я придумал, ещё когда сюда на пароходе ехал. В трюме, понимаешь, нечего было делать, вот я и принялся придумывать разные штучки.

– Ну ладно, – ответил Винтик. – Прибор невесомости у нас для тебя найдётся. Кроме того, я вижу, тебе и ботинки понадобятся. Ну, это на пароходе получишь, а сейчас веди-ка нас и показывай, где коротышки, пока кто-нибудь из них на самом деле не превратился в барана.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ. ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН

После того как скуперфильдовские рабочие овладели невесомостью и прогнали со своей фабрики Скуперфильда, все только и говорили об этом. Рабочие других фабрик тоже приезжали к космонавтам, а вернувшись, устраивали на своих фабриках невесомость. На некоторых фабриках рабочие до того осмелели, что даже без всякой невесомости брали власть в свои руки и прогоняли хозяев.

Полиция до такой степени была напугана всем происходящим, что перестала выступать против рабочих. Многие полицейские выбрасывали свои ружья и пистолеты, закапывали в землю свои полицейские мундиры и каски и, одевшись как обыкновенные коротышки, нанимались работать на фабрики и заводы. Они говорили, что это гораздо приятнее, чем летать сломя голову по воздуху в состоянии невесомости, получая ожоги, ранения и увечья.

Рабочие за свою работу теперь стали получать значительно больше, так как им уже не нужно было отдавать богачам часть своего заработка; товары же сильно подешевели. Поэтому каждый и питаться стал лучше, и покупал больше товаров. Поскольку товаров стало требоваться больше, все фабрики начали увеличивать выпуск продукции, а для этого им понадобилось больше рабочих. Безработных скоро совсем не стало, так как все, кто хотел работать, получали работу. В лакеях у богачей теперь никто не хотел служить. От них удрали и служанки, и горничные, и прачки, и швейцары, и полотёры, и в первую очередь повара. Все повара и поварихи предпочитали теперь работать в столовых и ресторанах, где они были сами себе хозяева. Столовых же и ресторанов с каждым днём становилось больше, так как многим теперь не хотелось затевать стряпню у себя дома. У каждого хватало денег, чтоб пообедать в ресторане или принести обед из столовой.

Бедняга Скуперфильд, который растерял все свои капиталы ещё до того, как у него отобрали фабрику, не знал, как ему теперь быть. Сначала он ходил обедать к своим знакомым, но потом убедился, что знакомым это особенного удовольствия не доставляет, и кончил тем, что поступил работать на свою бывшую макаронную фабрику. Никто не препятствовал ему в этом. Все знали, что макаронное дело он любит, и надеялись, что работать он станет исправно и добросовестно.

После того как Скуперфильд проработал несколько дней подручным на тестомешалке, ему поручили работу на макаронном прессе. Здесь обязанностью Скуперфильда было следить, как из макаронного пресса бесконечным пучком лезли макаронные трубочки, и регулировать их плотность и толщину. Если тесто становилось слишком жидким – а это сразу отражалось на толщине трубочек, – он давал сигнал тестомешальщикам подбавить муки; если же тесто становилось слишком густым, он давал сигнал прибавить водички. Как только трубочки достигали надлежащей длины, Скуперфильд нажимал кнопку, в результате чего приходил в движение электрический нож и разрезал трубочки, которые падали в паровой котёл, где их обдавало влажным горячим паром, после чего они попадали на конвейер, который тащил их в сушилку. Поработав у макаронного пресса с недельку, Скуперфильд придумал пристроить к прессу небольшое колёсико с выступом. Колёсико, вращаясь, время от времени нажимало на кнопку выступом и тем самым автоматически включало электрический нож. Благодаря этой рационализации Скуперфильду уже не нужно было нажимать каждый раз на кнопку, когда макаронина достигала необходимой длины, и он смог работать уже не на одном, а сразу на двух прессах. Он говорил, что на этом не остановится и добьётся того, чтоб машина автоматически регулировала густоту макаронного теста и сама добавляла сколько нужно муки и воды. Теперь, когда работать приходилось ему самому, Скуперфильд хорошо понял, как важно облегчать труд рабочего. В общем, работать ему понравилось, тем более что вокруг всегда были коротышки, с которыми можно было поговорить, перекинуться шуткой, посоветоваться о каком-нибудь деле.

Теперь, окончив свой трудовой день, он часто покупал большую булку и, сунув её под мышку, отправлялся гулять в зоопарк. Он очень любил смотреть на животных, особенно на водоплавающих птиц. Увидев плавающих посреди пруда уток, он смеялся от радости и кричал: