Борис Бондаренко - Залив Терпения
– Где, в пивной?
– Не ерепенься, сказал, достанем, – значит, достанем. И вообще – тебе-то что за дело? Будете выходить на связь, докладывайте, как обычно: были в море, рыбы нет.
И все умотали в Кандыбу. Василий повернулся на бок и снова заснул.
10
Утром Василий ушел на охоту, предупредил Степана:
– Не забудь на связь выйти.
– Ладно.
Когда Василий вернулся и спросил, что нового передавали, Степан виновато сказал:
– Так, понимаешь, вчера спать-то рано легли, двигун не включили. Аккумуляторы сели, ничего не было слышно.
– Ну и черт с ними, – бросил Василий. На связь, случалось, и раньше не всегда выходили, ничего страшного в этом не было.
В двенадцать он сам включил рацию и приготовился было привычно соврать, – были в море, рыбы нет, – но диспетчер сразу обрушился на него:
– «Двенадцатый», почему утром на связь не вышли?
– Все в море были, а у кандея часы стали, – ляпнул Василий первое, что пришло в голову.
– Кто это говорит?
– Макаренков.
– А где бригадир, капитан? – бушевал «ролик».
– В море все, вот-вот должны вернуться, – изворачивался Василий.
– Примите штормовое предупреждение, – вдруг спокойным голосом сказал диспетчер, и у Василия вспотели ладони. Он успел подумать, что шторм, может быть, ожидается так себе, но четкие, скупые слова прогноза не оставляли никаких надежд: восемь – девять баллов, ветер западный с переходом на юго-западный, порывистый, до двадцати пяти метров в секунду. Приказ по всем бригадам: невода немедленно снять, плавсредства закрепить, – в общем все, что полагается в таких случаях.
– Повторите, как поняли, – приказал «ролик».
Василий повторил, и «ролик» сказал:
– Все.
Василий медленно повесил микрофон и выключил рацию.
– Пропал невод, – жалобно сказал сзади Степан.
Василий повернулся. Степан и Володя смотрели на него так, словно ждали каких-то указаний. Каких? И почему именно от него? «А от кого же еще», – спокойно подумал Василий. Не им же, впервые столкнувшимся с морем, что-то решать...
– Что же теперь будет? – сморщился Степан. Казалось, он вот-вот заплачет. – Побьет весь невод – что тогда? Посадят Демьяныча...
– Да не ной ты, – оборвал его Василий и вышел из избы.
Над землей и морем полыхало яркое солнце, с берега дул теплый, совсем не сильный ветер. Вышедший следом Володя, глядя на это благостное великолепие, с надеждой сказал:
– А может, они того... загнули с прогнозом? Больно уж не похоже на шторм.
– Все похоже, – невесело сказал Василий. – К вечеру такая свистопляска начнется – всем чертям тошно станет.
Его-то эта благодать ничуть не успокаивала. Скорее наоборот – по опыту он знал, что летом самые сильные штормы бывают именно после таких вот теплых дней. Он посмотрел на море. И там ничто не предвещало бури – неторопливо бил в берег невысокий накат, кое-где прорезывались «белячки». Он прикинул, что еще часа два-три будет сравнительно спокойно. Была бы дорка на ходу – всей работы с неводом на час, не больше. А теперь оставалось одно – попытаться снять невод на кунгасе...
Мысль эта пришла сразу, как только он выключил рацию. И он стал обдумывать, как это сделать.
– А где «лбы»? – спросил он.
– Да где же им быть... – сказал Володя и покосился на дом под скалами.
– В Кандыбу не умотали?
– Вроде нет, утром я видел их... Слушай, Вась, что делать-то будем?
– Невод снимать, – спокойно сказал Василий.
– На кунгасе?
– А на чем же еще?
– А это самое... – Володя опасливо покосился на море, – не загремим? Ветер-то береговой, унесет к чертовой матери – и крышка нам.
– Не унесет, – уверенно сказал Василий, – впятером выгребемся, ветер несильный. Поторопиться только надо.
– Ты думаешь, эти «лбы» пойдут?
– Пойдут, куда они денутся.
На самом деле Василий совсем не был уверен в том, что «лбы» пойдут. Если не пойдут – все: втроем и соваться нечего. Он посмотрел на Степана – тот задергал глазами, опустил голову и мелко заперебирал ногами. Очень уж, видно, не хотелось ему идти в море. Василий негромко сказал:
– Братцы, невод снять надо, иначе Демьянычу и Вальке хана, упекут за решетку. Да и нам не поздоровится, – на всякий случай добавил он, – сами знаете, барахло на всей бригаде висит, это же колхоз, а не гослов. Припаяют – и будешь платить как миленький.
Зачем он говорил им об этом? Василий знал, что никто им ничего не припаяет и не придется платить ни копейки. Слишком уж явные тут были виновники, чтобы можно было взвалить ответственность на всю бригаду. Даже в том, что они утром не вышли на связь и вовремя не получили штормовое предупреждение, виноват был не Степан, забывший включить аккумуляторы на зарядку, а Валька и Демьяныч, оставившие бригаду. Они-то и получат на полную катушку...
Знали об этом Володя и Степан или нет, но оба промолчали, словно соглашаясь с ним. Василий сказал:
– Ничего страшного, ребята, поверьте уж мне, старому волку. Мне ведь тоже подыхать неохота. Часа четыре еще спокойно будет, – на всякий случай приврал он, – а мы и за полтора управимся.
– А чего стоим тогда, пошли, – заторопился Володя.
– Подожди, – остановил его Василий. – Возьмите спасательные жилеты и робы этих «лбов», а я за ними пойду. Готовьте пока кунгас и шлюпку. Весел возьмите четыре пары, проверьте уключины. Черпаки не забудьте, отлейте пока воду. На всякий случай «яшку» положите.
– А какой кунгас готовить? – спросил Степан.
– Трехтонный, – сказал Василий.
– А потянет?
– Потянет.
О том, какой кунгас брать, Василий думал с той самой минуты, как решил идти снимать невод. По всем правилам полагалось брать пятитонный. Трехтонный тоже выдержит, но наверняка сядет так основательно, что его захлестнет первой же хорошей волной. Но если ветер усилится, на пятитонном они не выгребутся даже впятером. Получалось, что и так, и этак – все плохо, и у Василия даже мелькнула мысль – не идти. В самом деле, почему он должен чужие грехи замаливать?
И все-таки он решил, что надо идти. А выбор в пользу трехтонного кунгаса решился сам собой, когда он сообразил, что пятитонный намного шире и он с трудом дотянется до весел. А если и дотянется, это будет не гребля, а мука мученическая. А грести ему придется за двоих – ведь их будет только пятеро...
– Ну, шагайте, – сказал он и пошел к дому, где обосновались «лбы».
«Лбы» развлекались. Из дома слышалось пение Руслана, женское взвизгивание. Василий погрохотал сапогами о стенку дома, чтоб предупредить о своем вторжении. Голоса стихли, Василий вошел в темную избу.
Руслан с гитарой на животе лежал на топчане, на который было брошено какое-то тряпье. Он дружелюбно кивнул Василию:
– Проходи, Макар, гостем будешь.
– Некогда гостить, дело есть, – спокойно сказал Василий. – Давайте, ребята, на берег, невод надо снять.
– Что так срочно? – удивился Руслан. – Демьяныч приехал, что ли?
– Никто не приехал. Приказ из Старорусского, шторм идет.
Руслан присвистнул и сел.
– Вот это пироги со смаком, и я понимаю... А на чем же это мы пойдем?
– На кунгасе.
– Ты что, спятил? Сколько нас человек?
– С вами пять будет.
– С нами пять не будет, – сказал Руслан и снова лег. – Мы не пойдем.
– Почему?
– А потому как мне рыб кормить не хочется, Макарушка, – ласково сказал Руслан. – Невод, оно, конечно, вещь ценная, да мне моя жизнь дороже. Она у меня вообще бесценная, поскольку в единственном экземпляре. Таких, как я, не было и больше не будет, и я не хочу лишать матушку-природу такого ценного экземпляра, – он любовно провел рукой по своему красивому телу.
– Твоя бесценная жизнь останется при тебе. Через полтора часа мы вернемся.
– А если нет?
– Ты думаешь, одному тебе жить охота? Только опасаться нам нечего. До шторма еще далеко, и накат слабый.
– А ветер?
– Ветер тоже слабый.
– А если усилится?
– Не усилится, – как можно увереннее сказал Василий. – Ты первый год на море, а я уже десять лет проплавал, знаю.
– А что техника безопасности на сей счет говорит?
Василий молча смотрел на него. Техника безопасности была не на его стороне, и они отлично знали об этом. Василий спросил:
– Слушай, певун, а ты знаешь, сколько невод стоит?
– Тысяч сто? – лениво поинтересовался Руслан.
Василий и сам не знал точно, сколько стоит невод. Может быть, и в самом деле сто тысяч, но уж вряд ли меньше пятидесяти.
– Около того. А что Демьянычу и Вальке будет, если невод сорвет, – тоже знаешь?
– Догадываюсь, – невозмутимо сказал Руслан. – Посадят.
– А ты и в самом деле догадливый...
– А ты как думал, – хохотнул Руслан.
Василий сумрачно посмотрел на него. Охотнее всего он врезал бы сейчас Руслану, но тогда они уж точно не пойдут. Он посмотрел на Вадика. Тот в разговор не вмешивался и слушал с таким видом, словно речь шла о том, идти ли на танцы. Девицы притихли в уголке, слушали.
