Сергей Голицын - За березовыми книгами
– А почему вы так думаете? – быстро спросил Николай Викторович.
– О том, что у Константина была библиотека, мы знаем из летописей, а о том, что она сгорела, там нет ни слова.
– А из чего были сделаны те книги? – выскочил вперед Ленечка.
– Ну конечно, не из бумаги. Бумагу тогда еще не придумали. Из телячьей кожи выделывали пергамент, а на пергаменте писали и переписывали от руки. Писец по году, по два выводил буковки, разукрашивал их, рисовал картинки тончайшей кистью красками на яичном желтке. Царапали также и на бересте. Величайшими сокровищами были тогда книги. При пожарах их спасали в первую очередь.
– А в сгоревшей Суздальской библиотеке были книги на бересте? – Миша протиснулся поближе и встал разинув рот, как говорится, съедая глазами Аркадия Даниловича.
– Думаю, что были, – грустно вздохнул ученый. – Величайшее варварство произошло в нашем городе в конце восемнадцатого столетия. Протопопу собора понадобилась для хранения дров старинная пристройка к колокольне, где издревле береглись в связках многие неизвестные книги и рукописи. Он обратился с прошением к епископу, и тот «благословил» все сжечь. Снесли на площадь и сожгли.
– А что сейчас находится в той пристройке? – держа наготове карандаш, спросила Лариса Примерная.
– Ох! – еще более грустно вздохнул ученый. – В той пристройке я теперь живу. – И, словно желая переменить разговор, он добавил: – Интересное дело затеяли – найти в наших краях березовые книги. Береста – какой прочнейший материал! Знаете ли вы, например, что под башни и под стены Московского Кремля просмоленные берестяные листы подложены? Это чтобы сырость не проникла.
– Посмотрите, какие у него очки. Понятно, что он в них сквозь землю видит, – толкнул меня Миша, возбужденно сверкая черными бусинками глаз.
Я всмотрелся и понял загадку исчезнувшей глухоты Аркадия Даниловича: прозрачная оправа очков была толще обычной и внутри одного из крыльев за ухом спрятался крошечный слуховой аппарат.
Слушая археолога, все мальчики и девочки уставились не в его глаза, а именно в эти невиданные очки. Лариса Примерная нагнулась над своим блокнотом.
Аркадий Данилович стал рассказывать о суздальских археологических раскопках:
– Суздаль намного старше Москвы и Владимира. Он основан неизвестно когда, впервые упоминается в летописях в 1024 году. Понятно, что такой древний город битком набит историческими ценностями, копнешь – вот тебе старинная монета, или черепок, или гвоздик, которому семьсот с лишним лет. Водопровод недавно проводили – меч заржавленный нашли, дом строили – и, представьте, детская свистулька двенадцатого века попалась…
Ух как загорелись глаза у мальчиков, у девочек, у Николая Викторовича да, наверное, и у меня!
– Э-э-э! Где клады копать? Вы нам только покажите, – затеребил Аркадия Даниловича Миша, а за ним и другие ребята.
– Какие вы скорые – копать! Да без меня ни одной ямки нельзя! Мало ли что, а вдруг на древнюю землянку наткнетесь, и, не зная археологии, разрушите ее.
– А если с вами? – робко спросил Миша.
– Со мной? – Аркадий Данилович насмешливо прищурил глаза. – Со мной можно. Давайте так договоримся: мне еще надо насмотреть, как наши девушки-каменщики работают, потом я вам дам лопаты и покажу, где копать. Может, на ваше счастье, если не березовая книга, так грамота на бересте попадется. Разве не интересно такую диковину отыскать?
Мы пошли вслед за Аркадием Даниловичем и остановились против низенького кирпичного дома, очень невзрачного с виду.
– В этом доме сейчас наша кладовка помещается, – объяснил он, – а раньше была монастырская контора и архив. Видите, какой дом-нескладеха – окна широкие, вкривь и вкось пробитые. А теперь зайдемте сюда.
Мы зашли за угол и.на стене этого дома увидели заново отделанное, перестроенное из подобного широкого, маленькое оконце с наличниками в виде двух белокаменных резных столбиков по сторонам и с затейливым треугольником наверху.
Три девицы под окном Пряли поздно вечерком… -
вспомнились мне стихи.
Не такими ли наличниками были украшены окна в том старом тереме? Но времена царя Салтана давно миновали. Сейчас у окна сидели также три девицы, но не в кокошниках и сарафанах, а в запачканных известью синих комбинезонах. Девицы не пряли – они работали каменщиками и сейчас, сидя на корточках, усердно прилаживали справа от окна вылепленные под старинный лад узоры.
– Эх, вы! И не стыдно вам? – неожиданно рассердился Аркадий Данилович.
Девицы в комбинезонах вскочили, смущенно краснея.
– Сколько классов окончили?
– Десять, – пролепетали они.
– Очень хорошо! Два года поработаете, в вуз поступите, архитекторами сделаетесь, новые города строить будете. А знаете, сколько классов окончил неизвестный каменщик семнадцатого века? Ни одного! – И Аркадий Данилович любовно погладил соседнее узенькое оконце с побитыми и отломанными кое-где украшениями: видимо, подлинно старинное. – Смотрите, тот каменщик, словно игрушечку, оконце вывел, а у вас как наляпано!
И правда, наличник девушек был и грубее, и толще старинного и немного косил.
– Все переделать! Не хочу смотреть. – Аркадий Данилович колюче посмотрел на девушек из-под очков и обернулся к нам. – Пойдемте за лопатами.
Он повел нас через низенькую дверь внутрь домика.
Мы спустились на три каменные ступеньки и увидели бумажные мешки с цементом и алебастром, ящики с гвоздями, топоры, пилы, банки с красками и многое другое, что полагается держать в кладовках на небольших строительствах.
– Сюда смотрите! – неожиданно восторженно воскликнул Аркадий Данилович и хлопнул ладонью по широкому столбу, стоявшему посреди комнаты…
Этот столб, как в Грановитой палате Московского Кремля, расширяясь кверху, четырьмя крыльями переходил в сводчатый потолок.
– Вот где искусство старинных каменщиков! Каждый ряд кирпичей выложен по-своему. А ведь тогда никаких чертежей в заводе не было – только мастерство, только руки золотые да глазомер тончайший. Так выкладывали своды триста лет назад. Весь потолок держится на одном столбе…
– Скоро ли мы начнем копать? – не вытерпел Миша.
– Идемте, идемте, – ответил Аркадий Данилович и показал на три лопаты, прислоненные к знаменитому столбу.
Мы вышли следом за Аркадием Даниловичем из домика. Через монастырский двор он повел нас к большой церкви. Мы увидели, что под ее полом в земле находится еще помещение – низкие сводчатые окна, едва заметные из-за бурьяна. Пахнуло на нас холодом и сыростью. Аркадий Данилович нам объяснил, что здесь, в подземелье, похоронены в шестнадцатом и семнадцатом веках многие царицы и царевны, сосланные сюда московскими государями.
Придется пока отложить поиски березовых книг. Мы спустились вниз по каменным ступенькам в холодное и полутемное подземелье и не сразу разглядели ряды каменных прямоугольных возвышений на полу склепа.
Аркадий Данилович стал показывать нам одну гробницу за другой.
– Соломония Сабурова – первая жена Василия III, московского князя. Евпраксия Старицкая – жена двоюродного брата царя Ивана Грозного. Анна Васильчикова – четвертая жена Грозного. Александра Сабурова – жена царевича Ивана, убитого собственноручно своим отцом Иваном Грозным… – Голос Аркадия Даниловича гулко перекатывался под тяжкими сводами каменного подземелья. – Иных привозили сюда совсем юными, всю жизнь томились они за этими стенами, тут и умирали.
«Сколько же слез женских и девичьих было пролито за этими безмолвными стенами», – подумалось мне.
Наконец мы вылезли из подземелья и увидели солнце, синее небо, зелень деревьев.
– Как тут тепло! Как светло! – закричала Галя.
И мне так привольно показалось на солнце! Я вздохнул полной грудью.
Десятка два голубей, быстро перебирая малиновыми лапками, деловито сновали по траве у самых наших ног. У запасливого Васи нашелся в кармане кусочек хлебца.
Вдруг Миша потихоньку дотронулся до моего локтя. Его черные глаза озорно искрились.
– Смотрите, что я нашел!
Из его пазухи высовывались два желтоклювых грачонка с вытаращенными от ужаса голубыми глазками.
– На лестнице, у входа в подземелье, смотрю – к стенке прибились. Только пока молчок! – шепнул он мне.
Один из грачат вдруг каркнул. Все захохотали. После мрачных могил нам хотелось особенно громко и беззаботно смеяться. Вместе с нами заразительно смеялся и Аркадий Данилович.
– Правильно! Живые грачата куда занятнее мертвых цариц, – воскликнул он. – А теперь давайте копать вот тут. – И он показал нам на небольшой холмик, сплошь заросший крапивой.
Николай Викторович, Гриша и Вася лихо начали сшибать крапиву и бурьян. Показалась черная, жирная, перемешанная с обломками кирпичей земля. Изыскатели принялись копать столь неистово, точно Аркадий Данилович сквозь землю увидел, что монеты, меч, детская свистулька и, самое главное, березовые книги были зарыты именно тут, именно в этой крапиве, левее старой башни и правее новенькой будки телефона-автомата.
