Ольга Качулкова - Робинзон в русском лесу

— Что же ему так мучиться, — сказал Вася, — зарядите ружье и пристрелите его.

Я сделал это, но, признаюсь, с чувством глубокого отвращения.

За весь день мы едва успели снять со зверей шкуры, разрубить лося и закопать волков в землю, оттащив их подальше от нашего жилья. Хотя крупная добыча очень развеселила Васю, и он старался изо всех сил, но боль в ноге делала из него плохого работника. Погода была холодная, а бедный товарищ мой не мог надеть сапога. Чтобы защитить его от холода, я сшил из хранившейся у нас от первых охот заячьей шкуры носок, вроде теплого ботинка. Он был мягок и не жал ногу.

Вася продолжал удивлять меня. Когда мы закопали волной, разрубили лося на части и убрали их в сарай, он сказал:

— Ну, Сергей Александрович, я со своей больной ногой никуда не гожусь, а вы не знаете, как и что нужно делать, так уж, пока я хвораю, вы работайте, а я буду вас учить. Приниматься за огород сегодня поздно, успеем и завтра, так давайте коптить окорока. Вырубите сук потолще, соберите побольше гнилого дерева и нарежьте можжевельника.

Я захватил нож и топор и ушел. Через час, возвратясь с тяжелой ношей, я застал Васю возле дома: он приставил к крыше лестницу и ждал меня. Рядом лежали окорока, привязанные вдоль веревки один ниже другого.

— Обыкновенно их сначала солят, — сказал Вася, — но у нас мало соли. Если оставить их так, то они испортятся, так уж давайте коптить как можем. Полезайте на крышу, всуньте окорока в трубу так, чтобы они висели один ниже другого, конец веревки привяжите к середине сука, который вырубили, и положите его на трубу.

Я взобрался на крышу, втащил за собою окорока и сук и, сделав все так, как советовал Вася, снова сошел на землю.

Между тем Вася, внеся можжевельник и гнилье в дом, заложил их в печку и ожидал только меня, чтобы затопить ее.

— А где же наши шкуры? — спросил он, разведя огонь. — Нужно натереть их солью, а то они так затвердеют и высохнут, что их будет не согнуть.

Я было стал возражать ему, что соли у нас мало, но он сказал, что лучше остаться без соли на три дня раньше, нежели остаться зимой без шубы.

Я знал так мало, что поневоле приходилось подчиняться Васе. Он принялся за шкуры, стараясь тратить как можно меньше соли, а меня попросил натаскать как можно больше хворосту, потому что печка была занята копчением, а он хотел завтра выварить из лосины бульон, пока я буду собирать овощи.

Я натаскал во двор все, что попадалось мне под руку, и возвратился домой. Вася уже насолил шкуры, натянул их на палки и повесил под крышей, подальше от печки.

— Шибко мы с вами утомились, — сказал он, — но спать ложиться нам еще нельзя. Завтра мне нужна будет ложка, чтобы, вываривая бульон, мешать в котелках.

Я почти с отчаянием взял сухой кусок березы, выдолбил в ней круглую я довольно глубокую впадину, отпилил лишние части и обровнял ножом, придавая форму ложки. Разумеется, вышло очень грубо, но глаза мои так и слипались и только энергия, с которой трудился неугомонный Вася, заставила меня довести дело до конца.

— Ну, теперь давайте ужинать, — сказал он. — Пока вы работали, я приготовил вам угощение.

Он достал из печки два куска превосходного лосиного бифштекса, на глиняной тарелке. Я так давно не ел мяса, что у меня разбежались глаза и прошел сон.

— Что, хорошо? — спросил Вася, с самой счастливой улыбкой на своем милом лице. — А завтра я еще сварю щи из ботвы редиски, как весной делают.

Мы с аппетитом поужинали.

— Вот теперь можно и выспаться! Ложитесь вы, а я еще обмою рану, перевяжу ее и уж потом лягу. Я все-таки устал меньше вас.

Я с наслаждением растянулся на мягком мху, которым была устлана моя лежанка, натянул на себя одеяло и сейчас же заснул.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ловля зайцев. Наступление зимы. Новые труды и заботы.

В прекрасном настроении проснулись мы с Васей на другое утро. Он встал даже несколько раньше меня, успел сходить в сарай и принести кусок лосиного мяса, из которого опять состряпал два бифштекса. Чаю у нас не было, а потому мы поневоле должны были начинать день с такого плотного завтрака. Впрочем, это имело свою хорошую сторону. Мы постоянно принуждены были заниматься тяжкой работой и очень дорожить временем. Закусивши так плотно, мы долго не хотели есть.

Еще накануне мы решили, что Вася будет вываривать бульон, а я убирать огород. Нога его сильно болела, а лечить ее было решительно нечем. Осталось одно — не слишком натруждать ногу и держать рану как можно чище. Мы строго исполняли оба эти условия. Вася обмывал и перевязывал рану раза четыре в день, а я делал все, чтобы освободить его от тяжелого труда. Прежде чем отправиться в огород, я развел три небольших костра, помог нарубить лосину на куски, чтобы их можно было уложить в горшки, и принес с озера воды.

— Ну, теперь спасибо вам, Сергей Александрович, — сказал он. — На то, чтобы ходить от одного костра до другого, у меня силы хватит. Зато завтра к вечеру у нас будет запас сухого бульону на целую зиму.

Я взял лопату и тележку и отправился в огород. Пять небольших грядок были засеяны редиской, морковью и луком. Прежде всего я занялся луком. Сея его, мы следовали указаниям, написанным няней на ярлыке мешка: разрезали каждую луковицу пополам. Я все боялся, что из нашего посева ничего не выйдет. Это было для нас тем более страшно, что мы засеяли весь лук, который нашли. Накануне Вася вырыл несколько луковиц, чтобы поджарить вместе с бифштексом, но по ним трудно было судить об урожае. Но когда я принялся за работу, то страх мой обратился в сильную радость. На каждой почке было по 5–6 луковиц. Я выкопал весь лук, ссыпал в тележку, разобрал часть плетня и повез урожай домой, Вася тоже очень обрадовался. Чтобы сохранить лук от морозов, я навязал его в виде ожерелья на веревку и повесил подальше от входа.

Затем я принялся за редьку и морковь. Все уродилось отлично, только несносные зайцы попортили несколько отличных пучков ботвы. Я не сдержался и помянул их недобрым словом. Вася выслушал меня и, когда я отвел душу, сказал:

— А знаете, не выбрасывайте листья от свеклы и моркови, а соберите их в погреб. Сегодня вечером сколотим несколько небольших ящиков, поставим их на огороде вверх дном, подопрем с одной стороны палочкой и подложим под ящик по пучку ботвы, которую нужно привязать к палочке. Ночью придут зайцы, станут ее есть и непременно дернут за веревочку. Ящик упадет и накроет зайца. Когда я был маленький, то часто ловил так мышей в людской.

Мне очень понравилась его выдумка, она позволяла не тратить порох, которым мы очень дорожили.

К вечеру я перевез в погреб весь урожай, разложил овощи по корзинам и пересыпал их песком.

Едва я вышел из погреба, как меня окликнул Вася. Он хотел снять горшки с огня и просил помочь ему. Он вынул из них мясо длинной, заостренной палкой, принес из дому одну из моих наволочек и всю глиняную посуду и принялся с моей помощью процеживать бульон.

— Вот, — говорил он, — мясо можно есть, а бульон надо кипятить еще долго: уж без него он выкипит, и когда остынет, будет крепкий, как черствый хлеб. Эх, чудесным бы был я поваром! — прибавил он, самодовольно улыбаясь и ставя процеженный бульон опять на огонь.

Я натаскал еще хвороста, наколол дров, принес с озера гнилья и можжевельника для копчения и принялся за изготовление ящиков-ловушек. Гвоздей у нас осталось уж очень немного. Это меня заставило призадуматься, чем заменить их. Не умея вырезать шипы и гнезда, как обыкновенно делают столяры, чтобы скреплять ящики без гвоздей, я отпилил доски и просверлил буравчиком дырочки в местах, где должны были проходить гвозди, обстругал небольшие и круглые палочки, обмакнул их в остатки чистой смолы и крепко заколотил в дырочки. Ящик вышел очень прочный. Вася очень хвалил меня за изобретательность.

Мы решили поставить ловушку для зайцев в эту же ночь. Но первая ловля наша окончилась неудачей. Зайцы пришли и съели ботву, но ящик не упал, потому что мы поставили его на грядку и подперли очень тонкой палочкой. Ящик своей тяжестью вдавил ее в рыхлую землю, и она стояла так крепко, что не повалилась от слабого подергивания зайцев. Ставя ловушку на другой день, мы подложили под конец палочки небольшой камень. Теперь она стояла, очень шатко, и, действительно, в эту ночь в нее попались два зайца. Утки уже улетели, и зайцы отлично заменили их.

Заячьи шкурки тоже не пропадали у нас даром: мы сберегали и сушили их; только с тех пор, как убили лося, натирали уже не солью, а салом. Это требовало гораздо большего труда, потому что нужно было натирать кожу до мягкости и в то же время стараться, чтобы она не пачкала. Сала у нас было много. Вася натопил его из лосиного жира, и хранил в глиняном горшке. На нем он жарил зайцев. Бульон он выварил превосходно, хотя работал над ним целых два дня. Образовалась довольно густая масса. Вася разлил ее в небольшие глиняные чашки, и когда она затвердела, мы получили несколько фунтов отличного крепкого бульона. Мы на другой же день попробовали его, сварив небольшой кусок с луком и морковью.