Дикая Софи - Хартман Лукас

— Выпусти его. Если это не поможет, то уж точно не повредит, хуже быть уже не может.

— Выпусти! Выпусти! Как будто это так просто. Куда выпусти? Как? С кем?

— Он должен увидеть свою страну.

Король снова повернулся к жене и хотел возразить — но у него пропал голос, и он молчал так долго, что Изабелла посмотрела на него с тревогой. Наконец Фердинанд сказал:

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Ради сына я готов на все.

— Спасибо! — сказала Изабелла. — Я знала, что ты образумишься.

Фердинанд приподнялся на локте, избегая пристального взгляда Изабеллы.

— Я уступаю, но с условиями.

— С какими еще условиями?

— За пределами замка Ян не ступит ни шагу пешком. Я прикажу сделать ему стеклянную карету. Из нее он сможет осмотреть страну. Стенки, дверцы, пол — всё из стекла. — Фердинанд сел, свесив ноги с кровати. — Так его не коснутся никакие нежелательные явления: не будет ни сквозняка, ни пылинки, но при этом он сможет видеть небо над головой и каждый камушек внизу. Разве не здорово я придумал?

— Не знаю, я себе иначе все представляла. Ему ведь нужен свежий воздух…

— Не беспокойся, — Фердинанд схватил Изабеллу за руку и погладил ее, — мы что-нибудь придумаем. Может, поставим воздушный фильтр, чтобы Ян дышал чистым воздухом. Это, пожалуй, самое безопасное, правда?

Глава 10, в которой Ян впервые выезжает из замка, а отца Софи арестовывают

Узнав, что ему разрешат покинуть замок, Ян словно преобразился. Он вдруг сразу стал лучше есть и разговаривать с людьми.

— Неужели это правда? — спросил он маму. — Или ты говоришь так, просто, чтобы утешить меня?

— Это правда, — ответила Изабелла. — Надо только еще немного подождать.

— Сколько?

— Неделю-другую, — сказал король. — Стекло нужно выплавить, сформовать, отполировать. Дюжина мастеров трудится над твоей каретой день и ночь.

Вскоре Ян начал вставать на ноги без посторонней помощи. Его прогулки по замку становились с каждым днем все длиннее, пока он снова не добрался до внутренних ворот, и каждый день он требовал доклада, как продвигается изготовление кареты.

Станислав и Раймунд возобновили свои уроки, остальные слуги снова приступили к обычным обязанностям. Уже почти казалось, что все стало по-прежнему. Но втайне все только и ждали первого выезда стеклянной кареты.

— Я увижу деревья? — спросил Ян своих наставников.

— Да, — ответил Станислав, — много деревьев.

— Какие? Скажи мне названия!

— Буки, тополя, липы, клены, березы, — стал перечислять Станислав. — Ох, память уже подводит. Половину наверняка забыл.

— Ты забыл плодовые деревья, — помог Раймунд. — Яблони, груши, вишни, сливы, абрикосы… — Он мечтательно погладил живот.

— И конечно же вечнозеленые хвойные! — воскликнул Станислав. — Пихты, сосны, ели… тисы!

Они замолчали. Но произнесенные названия деревьев, казалось, наполнили воздух пряным ароматом. Ян прислушивался с закрытыми глазами.

— А дети? — спросил он. — Детей я тоже увижу?

— Конечно же ты увидишь детей, — сказал Станислав. — В Цыпляндии по меньшей мере две сотни детей.

— Как их зовут?

— Ну, по-разному. — Станислав почесал затылок. — Экий ты сегодня жадный до названий и имен.

— Йохан, — начал перечислять Раймунд, — Альберт, Франц, Георг…

— Верена, — подхватил Станислав, — Анна, Хелен, Софи. Так обычно называют детей.

— Спасибо, — сказал Ян.

И повторил про себя все эти имена, чтобы запомнить.

Наконец стеклянная карета была доделана. Она стояла у ворот замка, готовая к первому выезду. Запряженная четверкой лошадей. Конюхи, по приказу короля, выбрали четырех самых никудышных кляч — уж эти точно не взбрыкнут и не понесут.

Впервые в жизни Ян вышел вместе со свитой на мощеную площадь перед замком, где его ждала карета. Но осмотреть чудо техники принц не успел. Его сразу же усадили внутрь. Слева и справа от него сели Станислав и Раймунд, напротив — король с королевой. Затем двое слуг в мундирах захлопнули дверцы, а третий, стоя на запятках, начал качать мех, подавая в карету свежий воздух.

Король махнул рукой, кучер на козлах крикнул «Но!», и карета тронулась. Она проехала через главные ворота, миновала подъемный мост и неторопливо покатилась вниз по дороге. Впереди ехал верхом Родерик, гордо задрав нос. По бокам и следом за каретой шагали слуги и солдаты; но, поскольку все они были в одинаковых мундирах, Ян с трудом их различал.

— Жарковато здесь, — сказал Фердинанд, отирая пот со лба.

— Ужасно жарко, — подтвердила Изабелла, сняла шляпу и положила ее на колени.

Ян во все глаза смотрел по сторонам через стекло. Дорога стала шире. По обочинам росли серебристые тополя — их листва трепетала и поблескивала на ветру, — покачивалась высокая трава, цвели маки. Ян посмотрел наверх и увидел небо.

Внизу выстроились подданные перед своими домами. Фердинанд распорядился, чтобы принца при первом выезде приветствовали подобающим образом. Но люди стояли у дороги с хмурыми, холодными лицами, а немногие дети, которых видел Ян, опускали глаза.

— Сейчас же всем радоваться, остолопы! — громко приказал капитан Родерик.

Кто-то крикнул:

— Виват! Да здравствует его высочество!

Несколько голосов вторили ему, но без особого воодушевления.

— А люди всегда такие мрачные? — спросил Ян.

— Не переживай из-за этого, они просто ничего не понимают, — ответил король, вытирая носовым платком шею и лоб.

— Они что, сердятся на нас? — Ян тоже потел в зимней одежде, но совсем не замечал этого.

— С чего бы им сердиться? Мы им только добро делаем.

— Им есть отчего сердиться, муж, — возразила Изабелла. — Ты это прекрасно знаешь.

Карета катилась мимо домов. Собаки разбегались из-под колес. Свинью, разлегшуюся посреди дороги, прогнали палкой. Строй зрителей уже редел.

— А дети? — спросил Ян. — Почему дети не играют? Я хотел бы посмотреть, как они играют.

— Обычно они играют, — сказала Изабелла. — Но сегодня они должны приветствовать тебя.

Король расстегнул воротник и стал обмахиваться платком.

— Ты бы порадовался, если бы увидел, как они играют?

— Не знаю… думаю, да…

— Хорошо. Значит, в следующий раз прикажу, чтобы дети играли.

Станислав, изнемогая от жары, привалился к стенке кареты.

— Ваше величество, — прошептал он, — с вашего позволения, действительно очень жарко.

— Как в парнике, — подхватил Раймунд. По его лбу и щекам струился пот.

— Терпите, — сказал король. — Я же терплю. Мы страдаем ради принца.

Последним в веренице зрителей стоял Отто, держа за руку Софи.

— Видишь? — тихо сказал он, когда карета подъезжала к ним. — Вон там они сидят, кровососы. — И презрительно плюнул под ноги.

Это заметил издали капитан Родерик. Он пришпорил коня и подъехал к Отто.

— Ты что себе позволяешь?! — закричал он. — Плюнул на пути короля! Это оскорбление его величества!

Отто побледнел.

— Да я же просто… я же просто… — заикаясь, сказал он.

— Он же просто выплюнул табак, — быстро нашлась Софи, шагнув вперед.

— Закрой рот! — рявкнул Родерик. — Тебя никто не спрашивает. — Он подозвал трех солдат: — Ко мне! Этому свяжите руки за спиной.

Отто попытался сбежать, но солдаты крепко схватили его. Один из них ударил его по спине прикладом ружья, так что Отто чуть не упал. Софи вцепилась в мундир солдата и закричала:

— Ему же больно! Ему больно!

Тем временем карета остановилась. Ян не отрываясь смотрел, как чужого человека связали, как солдат обхватил девочку сзади и не отпускал. Дикость девочки пугала принца, и все-таки он не мог отвести от нее взгляд.

— Что там с этим человеком? — спросила Изабелла. — Что плохого он сделал?

— Они должны отпустить девочку, — сказал Ян, сжав кулаки.