Копье Черного Принца - Лев Владимирович Прозоровский
Тогда Рыжий, который, как уже было сказано, обладал характером весьма решительным, толкнул дверь.
Она слегка приоткрылась.
В образовавшуюся щель Рыжий просунул голову и заглянул внутрь.
Комната была пуста.
Вот неудача-то! Уж если не везет, так не везет! Рыжий закрыл дверь и задумался.
Он не заметил, что сзади, в нескольких шагах от него, стоит иностранец, который ходил узнавать насчет писем и, возвращаясь, оказывается, все видел: и то, как Рыжий стучал, и то, как он совал голову в комнату.
Иностранец узнал мальчика, который помогал ему нести ящики. Он решил, что юный помощник хочет получить награду за оказанную услугу, и решил угостить его шоколадными конфетами.
Поэтому иностранец смело шагнул вперед, намереваясь окликнуть Рыжего, но тот, услышав шаги за спиной, вдруг бросился бежать, не оглядываясь, и моментально исчез за поворотом длинного коридора.
«Какой он странный», — подумал иностранец. Впрочем, он тут же забыл о Рыжем, так как был занят своими, более важными делами.
Какие же это были дела?
Что хранилось в ящичках, которые он привез из последней поездки? Тот, что досталось нести Рыжему, весил не меньше двух килограммов. Остальные, наверное, были еще тяжелее, потому что Рыжему дали самый маленький.
Куда ездил иностранец? И почему он предпочел совершить свою поездку в неприметном стареньком «газике»?
Если иностранец был шпионом, то, наверное, очень ловким и опытным. Знал, что старенький «газик» привлечет меньше внимания, чем шикарная «волга».
А может, он вовсе и не был шпионом?
Еще когда Рыжий помогал нести ящичек, он слышал оброненное кем-то, не то шофером, не то самим иностранцем, слово «Кокнесе». Рыжий не обратил на это слово никакого внимания, — ему не до того было. Но человеку наблюдательному и знающему, вроде Генки, короткое, вскользь брошенное словечко наверняка помогло бы приподнять таинственную завесу, окружающую личность иностранца.
В каждом городе, в каждой области, в каждой республике есть места, овеянные легендами, — порой лирическими и светлыми, а подчас — мрачными и кровавыми. Знакомство с этими местами помогает людям яснее воссоздать в своем представлении страницы исторического прошлого. Чтобы картина была по возможности полной, иногда приходится много колесить, собирая старину буквально по крупице.
Человек, интересующийся прошлым Латвии, находится в довольно выгодном положении сравнительно с другими. Дело в том, что многие памятники старины, многие исторические места, вошедшие даже в латышский народный эпос, были сгруппированы на сравнительно небольшом пространстве — от столицы республики Риги до небольшого теперь поселка Кокнесе, известного тем, что там сохранились развалины средневекового замка-гиганта. Чтобы увидеть эти руины, надо было проехать от Риги всего 102 километра по правому берегу величавой Даугавы — так в Латвии называется Западная Двина. Путь к Кокнесе лежал через несколько городков и местечек, в том числе через местечко Лиелварде. Здесь когда-то находился замок, из окна которого, если верить романтической латышской легенде, красавица Лаймдота с волнением наблюдала за страшным поединком между героем Лачплесисом и отвратительным Черным Рыцарем… Да-да, когда-то и в Латвии был свой Черный Рыцарь! От английского Черного Принца он отличался тем, что не имел ни одной привлекательной черты.
И еще немало было здесь интересных мест. Если бы Генка узнал, что иностранец ездил в Кокнесе, то сказал бы, что заграничный гость — не дурак, знает, куда ездить!
А иностранец был, видимо, очень доволен результатами своей поездки. Проводив недоуменным взглядом удиравшего Рыжего, он вошел в свою комнату, напевая заграничную песенку.
Этот странный жилец, очевидно, привык к тому, что в его комнате царил постоянный беспорядок, и поэтому, оглядевшись, поморщился, заметив, что тетя Поля без него тут все тщательно прибрала.
Только на столе по-прежнему высилась девственная груда исторических предметов.
На самом верху лежал раскрытый ящичек — футляр от наконечника, впопыхах брошенный Таней.
Иностранец приблизился к столу, увидел пустой футляр, взял его в руки и принялся задумчиво рассматривать. Потом наконец до иностранца дошло, что футляр пуст. Тут этот спокойный человек начал бурчать и фыркать, точь-в-точь как закипающий чайник, — все громче и громче. Наконец выругался по-английски и стукнул футляром по столу.
Только он успел отшвырнуть футляр, как дверь в номер приоткрылась и в щелку просунулось толстое лицо Рыжего. Иностранец повернулся к двери. Увидев, что его заметили, Рыжий заискивающе улыбнулся. Он ждал, что иностранец пригласит войти, и надувал щеки, стараясь казаться посимпатичней. А иностранец тем временем размышлял. В мозгу его мелькнуло подозрение.
«Этого мальчика я застал у дверей своей комнаты. А что, если он уже успел побывать в ней до того, как я его увидел?»
По мере того как иностранец продолжал разглядывать Витьку, первое неясное подозрение почти перешло в уверенность: наконечник был похищен именно этим толстым мальчуганом. Оставалось выяснить, с какой целью он это сделал и куда за такой короткий срок успел спрятать похищенный предмет.
Чтобы не спугнуть похитителя, иностранец тоже изобразил на своем лице улыбку и принялся манить Витьку пальцем.
— Мальшик… come… in… come… in…
Витька незамедлительно клюнул на эту удочку. Он, собственно, пришел за тем, чтобы познакомиться, и обрадовался, увидев, что иностранец такой симпатяга.
Рыжий гость вошел в комнату. Иностранец продолжал манить его, а сам понемногу пятился, обходя вокруг стола, пока не оказался у двери. Когда путь к бегству был отрезан, иностранец шагнул вперед, взял со стола футляр, раскрыл его и, тыча внутрь пальцем, спросил:
— Это… ты?
— Что я? — не понял Рыжий.
— Ты был сьюда? — продолжал допрашивать иностранец, по-прежнему тыча пальцем в пустой футляр.
— Куда «сюда»?
— Ходить сьюда?
— Ничего я не «ходить»! — начал возмущаться Рыжий, подозревая что-то неладное. — Я только сейчас пришел.
— Это ты цап-цап! — наконец не выдержав, гневно вскричал иностранец.
Так вот оно что! Вместо того, чтобы спросить по-хорошему, а потом, возможно, и поблагодарить за проявленную бдительность, этот тип еще подозревает его в чем-то! Такого оскорбления Рыжий уже вынести не смог. Забыв о всякой осторожности, он гордо шагнул вперед и сказал:
— Это вы бросьте! Насчет «цап-цап» я не занимаюсь. Понятно?
Но иностранец ничего не хотел понимать. Он бросился к Рыжему, схватил его за ворот и завопил:
— Украдал!
Только тут, ощутив прикосновение чужой сильной руки и услышав страшное обвинение, выраженное в достаточно ясной форме, бедный Рыжий уразумел, что произошла большая беда. Теперь не он, а его враги Генка и Янка будут потешаться над ним, когда узнают обо всем. А они наверняка узнают, потому что этот сумасшедший, у которого такие жесткие пальцы, позовет на помощь милицию, милиция сообщит в школу, и тогда доказывай, объясняй, зачем ты пришел в гостиницу!
Рыжий почти никогда не плакал, но тут
