Роберт Льюис Стивенсон - Павильон на дюнах
Каковы бы ни были по воле божьей похороны Бернарда Хеддлстона, но погребальный костер его был великолепен.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рассказывает о том, как Норсмор осуществил свою угрозу
Мне очень трудно рассказать вам о том, что последовало за этими трагическими событиями. Когда я оглядываюсь на эти дни, все мне представляется смутным, напряженным и беспомощным, как бредовой кошмар больного. Я вспоминаю, что Клара как-то прерывисто всхлипнула и упала бы на землю, если бы Норсмор и я не поддержали ее безжизненное тело. Нас никто не тронул. Я, кажется, даже не видел ни одного из нападавших, и мы покинули мистера Хеддлстона, даже не взглянув на него. Помню, что я бежал, как человек, охваченный паникой, неся Клару то один, то вместе с Норсмором, то вновь отнимая у него дорогую ношу.
Почему мы выбрали своей целью мой лагерь и как мы добрались туда — все это совершенно стерлось из моей памяти. Первое, что отчетливо вспоминается мне, был момент, когда мы уронили Клару около моей палатки и сами упали возле нее на траву. Норсмор с упорной яростью колотил меня по голове рукояткой револьвера. Он нанес мне две раны в голову, и последовавшей потере крови я приписываю внезапное прояснение моих мыслей.
Я схватил его за руку.
— Норсмор, — как сейчас помню, сказал я. — Убить меня вы всегда успеете, поможем сначала Кларе.
Он уже совсем одолевал меня. Но, услышав эти слова, он тотчас вскочил на ноги, и мы бросились к палатке. В следующее мгновение он уже прижимал Клару к своему сердцу и целовал ее бесчувственное лицо и руки.
— Стыдитесь! — закричал я. — Стыдитесь, Норсмор!
И, еще не поборов головокружения, я стал бить его по голове и плечам.
Он выпустил Клару и посмотрел мне в лицо при бледном свете луны.
— Вы были в моей власти, и я отпустил вас, — сказал он. — А теперь вы нападаете на меня. Трус!
— Это вы трус, — ответил я. — Разве она позволила бы вам целовать себя, будь она в сознании? Никогда! А теперь она, может быть, умирает, а вы теряете драгоценное время и пользуетесь ее беспомощностью! Пустите ее и дайте мне оказать ей помощь.
Он с минуту смотрел на меня, бледный и угрожающий, потом внезапно отошел в сторону.
— Ну так помогайте!
Я стал на колени возле нее и, как умел, ослабил завязки ее платья, но в это время тяжелая рука опустилась на мое плечо.
— Руки прочь от нее! — яростна сказал Норсмор. — Вы что же, думаете, что у меня в жилах вода?
— Норсмор! — закричал я. — Вы и сами не можете помочь ей и мне не даете. Не мешайте, а то я убью вас!
— Вот это лучше! — закричал он. — Ну и пусть ее умирает! Подумаешь, важность! Прочь от этой девушки — и готовьтесь к бою!
Я снова упал перед ней на колени, откинул волосы с ее лица и с глубоким чувством запечатлел поцелуй на ее холодном лбу. Это была отеческая ласка, какая и приличествует мужчине, готовящемуся умереть, по отношению к женщине, уже мертвой.
— А теперь, — сказал я, — я к вашим услугам, мистер Норсмор.
Но, к моему изумлению, он стоял, повернувшись ко мне спиной.
— Вы слышите? — спросил я.
— Да, — сказал он, — слышу. Если хотите драться, я готов. Если нет, попытайтесь спасти. Клару. Мне все равно.
Я не заставил себя просить; склонившись над Кларой, я продолжал свои усилия оживить ее. Она по-прежнему лежала бледная и безжизненная. Я уж начинал пугаться, что жизнь в самом деле покинула ее. Ужас и отчаяние охватили мое сердце. Я звал ее по имени, вкладывая в это всю свою душу, я гладил и растирал ее руки, то опускал ее голову, то приподнимал, кладя к себе на колени. Но все было напрасно, и веки тяжело закрывали ее глаза.
— Норсмор, — сказал я, — вот моя шляпа. Ради бога, скорее воды из ручья!
Почти в ту же минуту он уже стоял около меня с водой.
— Я зачерпнул своей шляпой, — сказал он. — Вы не ревнуете?
— Норсмор… — начал было я, поливая водой ее голову и грудь, но он свирепо прервал меня:
— Да молчите вы! Вам теперь лучше всего молчать!
У меня и в самом деле не было большой охоты говорить. Мои мысли были всецело поглощены заботой о моей любимой и ее жизни. Итак, я молча продолжал свои старания оживить ее, и когда шляпа опустела, возвратил ее Норсмору с одним только словом: «Еще!» Уж не помню, сколько раз он ходил за водой, как вдруг Клара открыла глаза.
— Ну, — сказал он, — теперь, когда ей стало лучше, вы можете обойтись и без меня, не так ли? Желаю вам доброй ночи, мистер Кессилис!
И с этими словами он скрылся в чаще. Я развел костер, потому что теперь уже не боялся итальянцев, которые не тронули мои оставленные в лагере скромные пожитки; и, как ни потрясена была Клара переживаниями вчерашнего вечера, мне удалось — убеждением, ободрением, теплым словом и теми простыми средствами, которые оказались у меня под рукой — привести ее в себя и несколько подкрепить физически.
Уже совсем рассвело, когда из чащи раздался резкий свист. Я вскочил на ноги, но сейчас же послышался голос Норсмора, который произнес очень спокойно:
— Идите сюда, Кессилис, но только один. Я хочу вам кое-что показать.
Я взглядом посоветовался с Кларой и, получив ее молчаливое согласие, оставил ее и выбрался из расщелины. На некотором расстоянии я увидел Норсмора, прислонившегося к стволу. Как только он заметил меня, он зашагал к берегу. Я почти нагнал его, еще не доходя до опушки.
— Смотрите, — сказал он остановившись.
Еще два шага, и я выбрался из чащи. На всем знакомом мне пейзаже лежал холодный, ясный свет утра. На месте павильона было черное пожарище, крыша провалилась внутрь, один из фронтонов обвалился, и от здания по всем направлениям тянулись подпалины обгорелого дерна и кустарников. В неподвижном утреннем воздухе все еще высоко вздымался прямой тяжелый столб дыма. В оголенных стенах дома ярко тлела куча головешек, как угли на тагане. Возле самого острова дрейфовала парусная яхта, и искусные руки гребцов быстро гнали к берегу большую шлюпку.
— «Рыжий граф!» — закричал я. — «Рыжий граф»! Ну что бы ему быть здесь вчера!
— Осмотрите карманы, Фрэнк. Где ваш револьвер? — спросил Норсмор.
Я повиновался и, должно быть, смертельно побледнел. Револьвер мой исчез.
— Вот видите, вы опять в моей власти, — продолжал он. — Я обезоружил вас еще вечером, когда вы нянчились с Кларой. Но сегодня, здесь, нате ваш пистолет. И без благодарностей! — крикнул он. — Не терплю их! Теперь только этим вы и можете взбесить меня.
Он пошел по отмели навстречу шлюпке, и я шел шагах в двух за ним. Проходя мимо павильона, я остановился посмотреть на то место, где упал мистер Хеддлстон, но там не было никаких следов не только его тела, но даже крови.
— Грэденская топь, — сказал Норсмор.
Он продолжал идти до самого берега бухты.
— Дальше не надо, — сказал он. — Если хотите, отведите ее в Грэден Хаус.
— Благодарю вас, — ответил я. — Я постараюсь устроить ее у пастора в. Грэден Истере.
Нос шлюпки зашуршал по гальке, и на берег с веревкой в руках выскочил один из матросов.
— Подождите минуту, ребята! — закричал Норсмор и добавил тише, только для меня: —Лучше бы вам не рассказывать ей ничего об этом.
— Напротив! — воскликнул я. — Она узнает все, что я сумею ей рассказать.
— Вы меня не понимаете, — возразил он с большим достоинством. — Этим вы ее не удивите. Другого она от меня и не ждала. Прощайте! — добавил он, кивнув головой.
Я протянул ему руку.
— Простите, — сказал он. — Я знаю, это мелко, но для меня это слишком. Не хочу этих сентиментальных бредней — седовласый странник у вашего домашнего очага и все такое прочее… Наоборот, надеюсь, что никогда не увижу вас обоих.
— Да благословит вас бог, Норсмор! — сказал я от всего сердца.
— Да, конечно, — протянул он.
Мы спустились к воде; матрос помог ему войти в шлюпку, оттолкнулся от берега и прыгнул в нее сам. Норсмор сел к рулю. Шлюпка закачалась на волнах, и весла в уключинах заскрипели в утреннем воздухе резко и размеренно. Когда из-за моря поднялось солнце, они уже были на полпути к «Рыжему графу», а я все еще смотрел им вслед.
Еще немного, и рассказ мой будет окончен. Остается сказать, что через несколько лет Норсмор был убит, сражаясь под знаменами Гарибальди за освобождение Тироля.
Примечания
1
Мизантроп — человеконенавистник, угрюмый, нелюдимый человек.
2
Рента — постоянный доход, получаемый с капитала или земельного участка.
3
Дилетант — человек, занимающийся своим делом по-любительски, не профессионально.
4
Жалюзи — сквозные ставни из деревянных пластинок.
