Сэмюэль Сковилль-мл - Скауты в лесах
— Тысячу раз видел эту штуку, с детства её знаю, – сказал Уилл. — Не думал, что от неё есть какой-нибудь толк.
— Лучшее растение в лесу, – фыркнул Джо. Из него делают индейский хлеб.
Не успел Джо остановить товарища, как тот откусил огромный кусок от самого большого корня.
— Выплюнь, выплюнь! — закричал Джо. — Плохо для рта! Жжётся!
— Да нет, вроде бы ничего особенного не чувствую, – удивлённо ответил Уилл, тем не менее послушно выплюнув полупрожёванный кусок.
— Через минуту почувствуешь, – мрачно пообещал Джо.
Не прошло и минуты, как Уилл почувствовал.
— О… Ой! Ай! Уууу! Спасите!
Больше всего это напоминало смесь из толчёного стекла и серной кислоты. Вода ничуть не помогала, и Уилл буквально сходил с ума от разъедающего рот жжения. Увы, даже Джо не знал никакого средства облегчить мучения.
— Скоро пройдёт, – вот и всё, что он мог сказать. Но прошло не меньше часа, прежде чем ноющая, раздирающая и жгущая рот, язык и нёбо Уилла боль прошла. Как известно, только чёрный медведь может безнаказанно есть индейскую репу сырой.
— Можешь взять себе мою долю, – сердито сказал Уилл. — А я лично предпочту живых шершней и ядовитый плющ[104].
Вечером, впрочем, Уилл изменил своё мнение. Джо часа два отваривал клубни, а потом запёк их; есть их надо было осторожно, выбирая только совсем мягкие куски, потому что там, где клубни остались жестковатыми, они сохраняли отчасти и свою едкость. В конце концов Джо удалось уговорить Уилла отведать мучнистой массы. Она больше всего напоминала печёные каштаны, и Уилл раз за разом просил добавки, пока всё не было съедено без остатка.
На следующий день, когда, как всякие порядочные лесные жители, мальчики бродили в поисках пищи, они услышали раздающееся из густого молодого ельника кудахтанье. Джо замер.
— Тихо! — прошептал он, подталкивая товарища назад. — Будет хорошая еда!
Он срезал кремнёвым ножом с ближайшего кедра тонкую полоску коры фута в четыре[105] и быстро свил из неё шнурок. Завязал на одном конце удавку[106], длинный скользящий узел, который никогда не заедает и не выскальзывает, и который затягивается при малейшем усилии. Второй конец он привязал к жердине футов восьми в длину — её он сделал из ствола молодого клёна, – и вернулся с этим снарядом к ельнику.
— Кого удить собрался? — шёпотом поинтересовался Уилл.
— Рыб-сосунов[107]! — ехидно шепнул в ответ Джо, исчезая в ёлках.
Когда Уилл догнал товарища, тот стоял подле дерева, на нижних ветвях которого сидело с полдюжины больших чёрно-серых птиц с полосками красноватой голой кожи над каждым глазом. Уилл сразу же их распознал: канадская дикуша[108], которая от воротничкового рябчика, он же гривистая куропатка[109] отличается чёрными — а не коричневыми — пятнами в расцветке оперения. Когда мальчики подобрались вплотную, птицы, вместо того, чтобы с громким хлопаньем крыльев взлететь (как сделали бы нормальные куропатки), птицы принялись переступать вправо-влево по веткам, поднимая крылья и дёргая головами — ну прямо танец. Джо медленно и осторожно поднёс петлю к одной из птиц. Но глупая дикуша… сама сунула голову в эту петлю! Индеец быстрым движением сдёрнул затянувшейся петлёй птицу с ветки и тем же движением передал её Уиллу, который свернул добыче голову и вытащил её из петли. Джо одну за другой точно таким же образом поймал всех птиц — важно только было каждый раз ловить ту, что сидела ниже всех.
— Самая крутая рыбалка, что я видал, – сказал Уилл, связывая тушки дикуш попарно за лапки. — Вот же дуры-то.
— Так их и зовут, – отвечал Джо. Уже позже он рассказал, что и у индейцев, и у белых лесорубов дикуши зовутся «птица-дура». Ещё Джо рассказал, что, заметив собаку, дикуши немедленно взлетают, а их более благоразумные родичи дождутся, пока пёс не замолчит.
На следующем пригорке ребят ждало ещё одно открытие. На коре клёна рос большой гриб — казалось, дерево высунуло большой малиновый язык.
— Грибной бифштекс[110], – сообщил Уилл, отламывая гриб. — Пожарим вместе с птицами.
Джо подозрительно понюхал находку. Действительно, когда гриб оторвали от коры, он стал очень похож на бифштекс с кровью, да и розовые капли, падающие с места, которым гриб крепился к дереву, были точь-в-точь как мясной сок.
— Плохой гриб, – решил Джо.
— Самый что ни на есть хороший. И вон те тоже, – Уилл нагнулся и сорвал разом пригоршню сухих грибов с серовато-зелёными шляпками. Это были зелёные сыроежки, один из самых вкусных лесных грибов. Уилл сунул один себе в рот, но ему пришлось прожевать несколько штук, прежде чем Джо согласился попробовать. Убедившись, что это вкусно, Джо принялся рыскать в поисках грибов. Увы, Уилл не догадался предупредить друга, что не все грибы одинаково полезны, а Джо решил, что всякий гриб по вкусу так же хорош, что и отведанный им. И эта ошибка едва не стоила ему жизни. Всего через четверть часа Уилл увидал, что индеец запихивает в рот последний кусок молочно-белого гриба[111].
— Ты где это взял? — встревоженно спросил он.
Вместо ответа Джо ткнул пальцем во второй такой же гриб у себя под ногами.
— Вкусно, – с набитым ртом сказал он. — Попробуй.
Дрожащими руками Уилл сорвал гриб. У гриба была широкая и плоская белоснежная шляпка с белыми же пластинками, а чуть ниже основания шляпки гриб украшала похожая на вуаль бахрома. К низу ножка расширялась, она вырастала из какого-то плотного мешочка. Вуаль и мешочек были несомненными признаками одного из тех двух грибов, которые грозят почти неминуемой смертью отважившемуся их съесть.
— Ты точно съел именно такой? — надеясь на чудо, уточнил Уилл.
Джо кивнул. А Уилл побледнел не хуже гриба.
— Джо, бегом к воде, быстро! — закричал он. — Это сам ангел смерти, и если он задержится у тебя в желудке больше чем на пару минут, ты покойник!
— Вкус хороший, запах хороший, приятно есть! — возразил Джо.
— Дурак, не спорь! Время же уходит! — чуть не плача заорал на него Уилл. — Я виноват, надо было тебе про него рассказать, но я ж привык, что ты в лесу всё знаешь, вот и забыл! Да бегом же!
До ручья было долгих две мили, и мальчики пробежали их в молчании, экономя дыхание.
— Я себя нормально чувствую, – сообщил Джо наконец.
— Ничего не значит, – задыхаясь, ответил Уилл. — Будешь чувствовать себя нормально… часов двенадцать. Потом умрёшь.
— Хммм, – всё, что ответил Джо на эту утешительную новость.
Прыжками летя со склона, Уилл заметил на лужайке красные пятна.
— Стоп! Можно к воде не спешить! — крикнул он, разглядев, что пятна — это красные грибные шляпки. Сорвав три или четыре штуки, он сунул грибы в руки Джо.
— Вот, глотай. На вкус вроде твоей индейской репы, но тебе придётся съесть всё.
Джо проглотил первый гриб, и в его глазах показались удивление и возмущение. Он схватился за живот.
— Как пчелу проглотил, – выдохнул он.
— Ешь ещё, – приказал Уилл. _ Надо. Не то помрёшь.
У Джо слезились глаза. Но он всё-таки съел ещё один гриб, а потом, подстёгиваемый непрерывными угрозами неминучей гибели, и ещё парочку.
— Я… тошнит. Сильно тошнит. Плохо тошнит, – выдавил он. — Умираю.
— Всё правильно, так и надо, – бессердечно отвечал Уилл, – а через минуту тошнить будет ещё сильнее.
Так и случилось; и полминуты не прошло, а russula emetica[112] подтвердила своё гордое имя: Джо расстался со всем, что съел в этот день. Приступы рвоты были так сильны, что могло показаться, что мальчик вот-вот расстанется с какими-нибудь ещё нужными ему внутренностями. Когда рвотные позывы наконец прекратились, Джо повалился навзничь, бледный, потный и совершенно опустошённый.
— Так тебе и надо, – нравоучительно сказал Уилл. — Это тебе, жадному поросёнку, урок — не совать себе в рот всё, что попадётся в лесу. В дикобразах ты, конечно, знаток, но что касается грибов — учиться тебе ещё и учиться.
У Джо не было сил отвечать. Вечером Уилл сварил пару дикуш, и Джо всё-таки сумел удержать в желудке кусочек мяса и несколько глотков бульона[113]. После ужина он долго сидел молча, размышляя.
— В другой раз, – заявил он наконец, – лучше дай мне умереть, только не заставляй есть эту красную гадость.
— Если когда-нибудь съешь гриб без моего разрешения, я так и сделаю, – мрачно ответил Уилл.
ГЛАВА VIII
ЛОГОВО РОСОМАХИ
Как-то вечером мальчики возвращались в лагерь после дня, проведённого возле Бобрового пруда, и Уилл впервые встретил зверя, невероятно несхожего с тружениками-бобрами. Джо раздувал угли в очаге, и вдруг услышал, как вскрикнул Уилл, возившийся у поленницы. В полумраке Джо увидел, как Уилл схватился за горло, и тут же резко махнул той же рукой к земле, словно отбрасывая что-то; прежде, чем Джо успел подскочить к нему, Уилл повторил это движение и отпрянул от поленницы. Джо подбежал, а Уилл вновь схватился за горло, словно боролся с невидимым врагом, душившим его. И только оказавшись на расстоянии вытянутой руки, Джо разглядел тонкое, гибкое и изящное бурое животное — оно вновь и вновь взлетало по ноге Уилла и кидалось на его горло с молчаливой яростью, ужасающей даже несмотря на невеликие размеры существа. Уилл, хватая ртом воздух, сумел наконец сжать маленького противника и стискивал его, пока в глазах ласки не погас кровожадный огонь; тогда только он кинул на землю её трупик.
