Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ
– Ну, Сэм, – сказала миссис Уильямс, – теперь ты понял, что не так уж плохо дружить с Джорджи Бассетом?
Сэм бросил на нее полный невозмутимости взгляд. Лицо его напоминало сейчас чистый лист бумаги и не отражало даже тени какого-нибудь чувства.
– Не плохо, мама, – покорно ответил он.
– Джорджи ушел домой?
– Да, мама.
– Я слышала, вы там очень расшумелись. Джорджи тоже было весело?
– Что, мама?
– Джорджи Бассету было весело с вами?
– М-м… – Сэм задумался, как задумываются, чтобы добросовестно вспомнить все, что произошло. Потом он сказал:
– Понимаешь, Джорджи не сказал, что ему весело, но он и не говорил, что ему невесело.
– Но когда он уходил, он поблагодарил мальчиков?
– Нет, мама.
– И даже тебя не поблагодарил?
– Нет, мама.
– Странно, – удивилась она, – обычно Джорджи такой вежливый. А вид у него был довольный?
– Что-что, мама?
– У Джорджи был довольный вид?
Миссис Уильямс показалось, что она не спросила ничего особенного. Однако Сэм ответил далеко не сразу. Он растерянно посмотрел на мать. Затем он помассировал ладонью правую лодыжку, а потом левую.
– Понимаешь, – объяснил он смущенно, – я споткнулся, когда спускался в подвал.
– Сильно ушибся? – с тревогой спросила миссис Уильямс.
– Нет, мама. Надо только прижечь немного арникой.
– Сейчас принесу. Иди в папину комнату, Сэм. Тебе очень больно?
– Нет, мама, – вполне искренне ответил он. – Почти совсем не больно.
Он проследовал за ней в ванную и очень мягко, но настойчиво сказал, что сам прижжет свои раны. Он так настаивал, что миссис Уильямс в конце концов уступила и спустилась в библиотеку. Там она увидела мужа, который только что вернулся с работы.
– Ну как? – спросил он. – Джорджи приходил? Они нормально с ним обращались?
– Да, да, все в порядке. Сэм и Пенрод вели себя, как никогда. Я даже удивилась, как они его ласково встретили.
– Ну, и хорошо, – сказал мистер Уильямс; он уселся в кресло и развернул вечернюю газету. – Признаться, я сильно опасался на этот счет. Я шел с работы пешком. Когда я проходил мимо дома Бассетов, я увидел у входа машину доктора Венни. А в дверь как раз в этот момент входил парикмахер из парикмахерской на углу. Я очень удивился. Я еще подумал, зачем может вдове Бассет понадобиться парикмахер и доктор одновременно? Джорджи тоже они оба сразу не должны бы потребоваться. А потом я вспомнил про сегодняшний день и испугался…
Миссис Уильямс засмеялась.
– Нет, нет. Его визит к нам не мог привести к таким ужасным последствиям. Я уверена, что мальчики с ним хорошо обошлись.
– Ну, тогда все в порядке.
– Ну, конечно…
Но миссис Уильямс не договорила. Ей помешала Фанни, которая позвала ее к телефону. И миссис Уильямс, весело напевая, пошла к телефону.
Она беседовала всего каких-нибудь пять минут, но когда она вернулась в библиотеку, на ней лица не было. Бледная и подавленная, она жестом указала мужу на телефонную трубку.
Охваченный самыми скверными предчувствиями, он вскочил с кресла.
– Миссис Бассет?
– Подойди к телефону, – хрипло произнесла миссис Уильямс. – Она с тобой тоже хочет поговорить. Долго она говорить не может, у нее начинается истерика. Она мне сказала, что они заманили Джорджи в подвал и там его отдали на истязание двум чернокожим! Но и это еще не все…
Мистер Уильямс пошел к телефону.
– Найди Сэма! – уже на ходу сказал он.
Миссис Уильямс вышла в переднюю.
– Сэм! – крикнула она наверх.
Ответа на последовало.
– Сэм!
За ее спиной раздалось очень деликатное покашливание. Она обернулась. Сын сидел на полу под вешалкой. Весь его вид свидетельствовал, что он тут долго уже о чем-то размышляет и даже понятия не имеет о событиях, которые разыгрались в библиотеке.
– Сэм! – крикнула миссис Уильямс. – Что ты тут делаешь?
– Знаешь, по-моему, у меня с ногами уже все в порядке. Я приложил арнику и…
– А ну, встань! – приказала она.
– А что случилось, мама?
– Сейчас же иди в библиотеку.
Сэм пошел, и шаги его характеризовала чрезвычайная плавность. Пожалуй, в такт его шагам не попал бы даже самый медленный похоронный марш, потому что Сэм шел медленнее самой скорбной на свете процессии. Похоже было, что он чего-то опасается.
Отец и сын вошли в библиотеку сквозь противоположные двери, и встреча их не сулила радости. Взглянув на отца, Сэм попытался сбежать, но в дверях, которые остались за его спиной, стояла миссис Уильямс.
– Подойди ко мне! – голос мистера Уильямса вполне соответствовал кошмарному выражению его лица.
– Сэм подошел.
А теперь говори, что вы сделали с Джорджи Бассетом?
– Ничего, – Сэм вздохнул, – совсем ничего.
– Что-о-о?
– Мы просто… посвятили его в Братство.
Мистер Уильямс повернулся, дошел До камина, потом снова приблизился к Сэму.
– И это все?
– Да, папа.
А мать Джорджи Бассета сейчас мне сказала по телефону, – холодно произнес мистер Уильямс, – что вы с Пенродом Скофилдом, Родериком Битсом и Морисом Леви заманили Джорджи в подвал, и там его избили чернокожие!
Услышав это, Сэм поднял голову.
– Ничего подобного, – заявил он, и в голосе его послышалось мягкое негодование; так возмущаются хорошо воспитанные люди. – Мы не заманивали его в подвал. Мы даже близко не подходили к подвалу. Очень нам туда нужно! Он сам туда спустился.
– Вот оно что! Наверное, он хотел там спрятаться от вас, бедный парень! Вы что, гнались за ним?
– Да ничего мы за ним не гнались, – твердо возразил Сэм.
– Тогда зачем его понесло в подвал?
– Он… упал туда, – сказал Сэм.
– Как он умудрился упасть?
– Ну… люк был открыт, а он все ходил и ходил вокруг. Мы кричали ему, чтоб он держался подальше от того места, а потом он… Сначала я заметил, что его как будто нет. Тогда мы подошли и поглядели вниз. А он сидел уже внизу, у лестницы и вроде как кричал и…
– Вот что, – прервал его мистер Уильямс. – Ты у меня за все это ответишь! Но сначала ты мне расскажешь все, как было. Ясно?
– Да, папа.
– Тогда объясни мне, как Джорджи Бассет умудрился упасть в подвал? А ну, говори быстро!
– У него были завязаны глаза.
– А, ну теперь я хоть что-то понимаю. Теперь давай все сначала. Рассказывай, что вы с ним делали с тех пор, как он пришел?
– Хорошо, папа.
– Ну, давай!
– А я что, не рассказываю, что ли? – заныл Сэм Уильямс. – Мы даже больно ему не сделали. Даже когда он упал в подвал, ему и то не было больно. Там ведь мягко. Люк протекает, и в подвале полно жидкой грязи…
– Сэм! – прервал мистер Уильямс еще более угрожающим голосом. – Я ведь просил тебя рассказать все сначала!
– Ну, мы еще до ленча приготовили все, что надо для посвящения, – сказал Сэм. – Мы хотели, чтобы все прошло как можно лучше, ведь ты сам велел, папа, его принять. После завтрака Пенрод пошел его встретить, это часть ритуала. Он привел его, и мы отвели его в наш дом. Там мы завязали ему глаза. Я велел ему лечь на живот, а он вдруг разозлился и сказал, что не будет. Он заявил, что пол мокрый. Там, действительно, было чуть-чуть мокро и под ногами немного хлюпало, и он сказал, что мать не велела ему пачкаться, и поэтому он не станет ложиться. А мы ему сказали, что так надо, потому что иначе не получится никакого посвящения. А он еще больше разозлился и заявил, что хочет, чтобы его посвящали там, где не мокро. И сказал, что все равно не ляжет на живот.
Тут Сэм остановился, перевел дух, а затем продолжал свой рассказ:
– Ну, некоторое время мы старались заставить его лечь на живот. Потом он случайно прислонился к двери, и она открылась, и он выбежал во двор. Он хотел снять повязку с глаз, но у него ничего не вышло. Мы ему завязали глаза полотенцем, и узел был просто классный! И он начал носиться по всему двору, а мы даже гоняться за ним не стали. Мы просто стояли и смотрели, что он дальше будет делать. И тут он упал в подвал. Но это было совсем не больно. Просто он стал гораздо грязнее, и я бы на его месте лучше бы уж лег на живот в домике. Ну, а мы решили: раз уж он все равно запачкался, надо прямо в подвале и посвятить его. И мы принесли туда все, что надо, и посвятили его. Вот и все. Больше мы ему ничего не сделали.
– Ну да, – с уничтожающей иронией произнес мистер Уильямс. – Оно и видно. Ну, а как проходит это посвящение?
– Что, папа?
– Я хочу знать, что вы с ним еще делали, когда посвящали?
– Но это же тайна, – жалобно прошептал Сэм.
– Можешь не расстраиваться на этот счет, – успокоил его мистер Уильямс. – Уверяю тебя, ваше общество уже распущено. Мы так решили с родителями Пенрода. Миссис Бассет им тоже звонила. Так что, прошу тебя, не стесняйся!
Сэм горестно вздохнул. И все же ему стало немного легче: теперь он знал, что чаша страданий выпала не только на его долю. На улице уже сгустились сумерки, но воображение Сэма без труда преодолело расстояние, отделявшее дом Скофилдов. Он представил себе все, что происходит сейчас с другом и, надо сказать, самые смелые его предположения были недалеки от действительности.
