Александр Прозоров - Гнев духов
— Да, да! — согласились Парящий Коршун и Грозный Вепрь.
— Конечно, пойдем, — не стали раздумывать Упрямый Лось и Беседующий-с-Небом.
— На двух лодках всем туда не добраться, — виновато развел руки Черный Стриж. — Посему с припасами поплывем мы с Упрямым Лосем, а еще Сильный Лосось и Парящий Коршун. Остальным придется идти на рассвете пешком…
Зарубка третья
Кто это рядом с девочкой? Волк? Нет, если присмотреться к рисунку, вырезанному шаманом, то будет понятно — маловат он для волка. Но разве племя приручило собак? Они, конечно, помогли бы на охоте, но до этого еще далеко (а может, и нет). Во всяком случае, это всего лишь Волчонок.
Охотники вышли на рассвете, подкрепившись холодным супом, что оставался в котле после вечернего общего пиршества. Шагали налегке, только с копьями и топорами: трутницы, подстилки и полотна для чума были оставлены в долбленках на берегу. Лодки обогнали пеших путников очень скоро: вниз по течению, да еще и подгоняемые веслами лодки неслись быстрее бегущего оленя.
— Успеют выследить, пока доберемся, — заметил Беседующий-с-Небом, на этот раз замыкавший человеческую цепочку. Свою красивую накидку и пригожую шапку он оставил дома и отличался от остальных охотников лишь копьем с пушистыми беличьими хвостами. Могучий Саблезуб подумал о том, что было бы неплохо украсить такими одежду его Золотой Тени. А потом вспомнил, что с утра так и не успел ее ни за что похвалить, и настроение сразу ухудшилось.
Между тем пологий берег сменился чавкающей глиной, и охотники, хорошо зная, что впереди их поджидает болото — свернули влево, в лес. Огибать топь пришлось долго, и снова к реке, к устью чистого Песчаного ручья, они вышли около полудня. Раздевшись, мужчины перешли протоку вброд и двинулись дальше куда медленнее и осторожней. За ручей дети Хозяина Реки пешком выбирались редко, и потому, если тут тропинка когда-то и была — то давно заросла. Приходилось прокладывать ее заново, обходя поваленные деревья, продираясь через переплетение ивовых и ольховых ветвей — местами подкрепленных то густым малинником, то крапивой, — распугивая змей, уток и куликов. Могучий Саблезуб, шедший первым, иногда даже вынимал нож, рассекая и рубя путаницу ветвей перед собой. А потом в клинке сломались две пластины, и лезвие ножа стало походить на щербатый рот. Расстроенный охотник уступил место Грозному Вепрю — и тот, учтя горький опыт сына, предпочел рвать ветки древком гарпуна. Древко потрескивало, гнулось, капало травяным и древесным соком, но выдерживало.
Иногда берег понижался, превращаясь в чавкающее болото, и путники отворачивали от реки в лес. Пробираться здесь было еще труднее. Упавшие от старости или ветра огромные деревья местами лежали в два-три слоя, поросшие влажным мхом и полусгнившие. Обойти такие завалы удавалось не везде, и скользкие мокрые стволы приходилось перелезать, рискуя оступиться в образованные другим валежником ямы или неожиданно провалиться глубоко в труху.
Наверное, если охотникам придется ходить здесь по несколько раз каждое лето — удобная тропа, огибающая самые неудобные места, пробитая через старые стволы и густой кустарник, все же появится. Но ныне мужчины к вечеру вымотались так, что мечтали только о еде и отдыхе. Хорошо хоть, уплывшие вперед Черный Стриж и Парящий Коршун успели к их подходу обтянуть шкурой жерди старого чума, расстелить в нем маты и развести костер.
— Где Упрямый Лось и Сильный Лосось? — едва заглянув в походное жилище, поинтересовался шаман.
— Волчицу ушли скрадывать, — ответил Стриж. — Следы Летящего Зимородка они уже нашли. Логово где-то рядом.
О судьбе молодого охотника никто спрашивать не стал. Все были взрослыми мужчинами и понимали, куда исчезают те, кто не вернулся в селение. Они могли сделать только одно: отомстить.
Перед рассветом, не тратя времени на еду, дети Хозяина Реки выступили на охоту. Удобной звериной тропой, идущей от водопоя, они углубились в лес и возле поросшей осокой котловины разделились надвое: Могучий Саблезуб, Парящий Коршун, Беседующий-с-Небом и Грозный Вепрь пересекли влажную поляну и встали за ней, приглядывая заодно и за несколькими мелкими узкими тропами, проложенными зайцами, барсуками и ланями к Черной топи. Спугнутая из логова волчица вполне могла попытаться уйти и по ним. Когда спасаешь шкуру — не жалко и ободрать ее о низкие ветки.
Притаившись, охотники стали ждать появления зверя… но вместо него вскоре услышали крики Упрямого Лося. Разойдясь на всякий случай редкой облавной полосой, мужчины прокрались к самому болоту — но не встретили по пути даже сонного ежика. Черный Стриж и Сильный Лосось ждали их возле норы, вырытой под корнями вывороченной ветром сосны. Здесь было много листвы, мха, серой шерсти, местами свалявшейся в большие клочья, много обглоданных костей, валявшихся ближе к воде. Но не было никаких волков.
— Ушла, — сказал Упрямый Лось. — Видать, почуяла нас еще вчера и ушла ночью.
— Умная, — добавил Черный Стриж. — Следы запутала, волчонка унесла.
— Один щенок? — удивился Беседующий-с-Небом.
— Похоже, да, — кивнул Стриж. — Следов мало, и костей обглоданных почти нет. Следов возни не видно. А малышня должна возиться и играть. Хоть с этим духи нам помогли. Из одного стаю вырастить трудно. Стало быть, тревожить пока не станут. Коли спугнули, может, хоть теперь она в иные угодья уйдет?
Возвращались охотники безрадостно, с пустыми руками. Дома же их ждало еще одно неприятное известие: исчез Лопотун, младший сын Тихого Ужа. И как это ни ужасно, с этим пришлось смириться: племя слишком долго жило старыми припасами и добычей, взятой перед началом строительства лодки. Чтобы семьи не начали голодать — нужно было уходить за свежей дичью. Терять целые дни на выслеживание мстительной волчицы потомки Хозяина Реки больше не могли.
На последних лодках, оставшихся в племени, уплыли к дальним угодьям Черный Стриж с сыном и Беседующий-с-Небом с Трескуном, который после гибели отца оставался вдвоем с матерью в большом зимнем доме. Сильный Лосось, забрав жену и дочь, тем же утром, навьючив на плечи тяжеленное покрытие для чума, ушел на Щучью стоянку, что располагалась у лесного озера далеко на закат. Добираться туда было долго и неудобно, охотники посещали это стойбище только зимой, когда толстый наст позволял тянуть за собой волокуши с припасами. Зато, как все знали — охота там обильна, дров вдосталь, а потому семья будет сыта и согрета в любое ненастье. Остальные мужчины предпочли подождать, пока лодки освободятся и им тоже удастся сплавать в дальние, богатые дичью леса.
Могучий Саблезуб, проверив старые припасы, решил пока не тратить силы на бесполезные походы по пустынной тропе возле селения. Под потолком его дома полосок с вяленым мясом было уже мало, но зато в схроне на сосне — еда еще оставалась.
Люди племени издавна хранили главные запасы высоко над землей, подвешивая их на ветки в плетеных корзинах, укрытых от дождя берестой. На ветру припасы не мокли, не гнили, не приманивали медведей и росомах, до них не могли добраться мыши и всякие кроты с землеройками, не поселялись насекомые. А что до куниц или белок — несколько петель на ближних ветвях легко превращали таких воришек из опасности в добычу. Доставать припасы из подобной корзины было, конечно, не очень удобно, а потому самое нужное всегда лежало дома, на полу или под кровлей. Но у хорошего, зажиточного хозяина ближнее дерево тоже никогда не пустовало.
У юного охотника вместо корзины на толстой сосновой ветке качалась берестяная волокуша, с которой он еще зимой вернулся в родное селение. Спустив ее, заглянув внутрь и найдя всего два короба с сушеным мясом, Могучий Саблезуб решил зря не мучиться и оставил ее внизу. Короба он пока подвесил под потолок, берестяную «снежную лодку» кинул поверх крыши.
— Пока еда есть, можно и Черного Стрижа с шаманом обождать, — решил он. — Когда лодки вернут, тогда на охоту и отправлюсь. А пока домом займусь. Поможешь, Золотая Тень?
На следующий день они несколько раз сходили к бобровой запруде, сделанной братьями племени на Песчаном ручье, и нарезали там, на топких берегах, охапки камыша. Вечером Могучий Саблезуб уселся перед добычей — разбирая пышные тяжелые охапки и увязывая их в пучки в две ладони толщиной, какими и принято покрывать крышу. Золотая Тень, разумеется, занялась ужином, заодно согревая дом перед короткой летней ночью.
Вот тут к юному охотнику и подкрался Чибис, внезапно выскочив из-за плеча и усевшись перед глазами:
— Я спросил! — горячо выдохнул паренек. — Я спросил, Могучий Саблезуб, спросил, спросил!
— Много спросил? — невозмутимо поинтересовался занятый делом охотник.
— Он уплыл, а я тут и решился, пока нету! — расплылся в широкой улыбке тот. — И да, все в точности так!
