Александр Асмолов - Сказки Дальних дорог
– Ой, смотрите! – пискнул мышонок. – Бурундук в красной тряпочке.
– И правда, – насторожился Ме́ня, подозрительно прищуривая глазки. – Вот вырядился… – потом добавил со знанием дела. – Это жилетка. Так люди одеваются… Я видел.
– Где это ты видел? – вспыхнул Малёк. – Во сне?
Косолапый хотел было возмутиться такой наглости, но вовремя остановился. Рассказывать всем о пещере Желаний, о том, как он туда попал, как видел превращения Веды, как сам чудом спасся от преследователей, обернувшись со страху сотней лисиц – сейчас было ни к чему.
– Ой, да ладно врать-то! – ухмыльнулся мышонок. – Сотней лисиц… Ты еще скажешь…
– Как ты? – оборвал его Ме́ня. – Мысли читаешь?
– Не-а, – протянул грызун, потупив черные глазки. – Я читать не умею. Только слушаю.
– А как это… «слушаю»?
– Обыкновенно, – мышонок моргнул, отводя взгляд в сторону. – Когда на поляне на меня зеркала времени направили… Оно как шарахнет… Вот с тех пор.
– И слышишь все, что мы думаем? – испугался своей догадке косолапый.
– Нет, только если на кого-то внимательно посмотрю, – смутился мышонок. – Как будто прислушиваюсь… У нас, подземных жителей, слух очень тонкий. Я, если в норке прислушаюсь, то слышу, как наверху кто-то по траве ходит… Вот только Соню никто не слышит – она на деревьях сидит и летает тихо-тихо. Потому ее все боятся.
– А что она сейчас думает? – не унимался медвежонок.
– Вам скажи, вы дружить не будете. Я и тебе зря сказал… Ты не болтай. Ладно?
– Ладно… – Ме́не было очень неловко, и он заторопился перевести разговор на другую тему. – А бурундук о чем думает?
– Соню боится, – Малёк настороженно выглядывал из-за мощной шеи Длинного, не сводя маленьких глазенок с незнакомца у дороги. – Повторяет «пропал Бориска». Наверное, это он про себя…
Лось медленно подошел к застывшему от страха бурундуку и остановился, втягивая огромными ноздрями воздух. В отличие от людей, лесной народец больше доверяет запахам, они, словно надписи на больших табличках вдоль дорог, указывают направление и предупреждают об опасности, заменяют названия и даже говорят о настроении повстречавшихся на пути знакомых.
– Не трясись, – пробубнил Длинный. – Никто тебя не тронет.
– А эта, – бурундук кивнул на сову. – Чего она с вами?
– Гуляем… – пискнул мышонок, стараясь при дать своему голоску как можно более вальяжный тон. – Ты Соню не бойся, она добрая.
– Ага, – сдержанно откликнулся бурундук, то ли соглашаясь, то ли не доверяя мышонку.
– А куда гуляете?
– Туда, – неопределенно отмахнулся Малёк. – А ты чего тут сидишь?
– А я, это… – бурундук разгладил лапками складки на жилетке. – Нагулялся уже… Отдыхаю.
– Ишь ты, – проснулась Соня. – Как звать-то, гуляка?
– Б-Борис, – заикаясь, едва выдавил из себя незнакомец.
Путешественники по очереди тоже назвали себя. По всем лесным законам младшие или те, кто был в меньшинстве, представлялись первыми.
– Вот как? – Соня почти ничего не видела днем, отчего, не моргая, уставилась на бурундучка, приняв еще более важный вид. Так поступают многие, когда ничего не понимают в разговоре и пытаются скрыть это. – А где остальные?
– Я… – бурундук нервно оглянулся по сторонам. – З-заблудился…
– Интересно-интересно, – сова щелкнула мощным клювом, отчего сидящий впереди Малёк, юркнул под бочок к Ме́не. – И давно?
– Не знаю…
– Ладно вам! – заступился за полосатого бурундука лось. – Совсем напугали мальца.
– Да! – мышонок неожиданно вскочил и метнулся вниз, ловко цепляясь лапками за шерсть Длинного, как за веревочную лестницу. – Храбрые – все на одного! – он уже был рядом с дрожащим бурундуком. – Так нечестно!
– Никто его и не трогал, – обиженно промямлил Ме́ня.
– А чего Соня клювом щелкает?
– Мне что – теперь у грызунов разрешение спрашивать? – обиделась та.
– Не ссорьтесь, друзья, – лось обернулся к сидящим у него на спине. – Лучше узнаем, как он потерялся.
Все разом умолкли и уставились на полосатого в жилетке.
– Сам не понимаю, – после некоторой паузы растерянно пролепетал Борис. – Тут всегда опушка была, – он пожал округлыми плечиками и развел маленькие лапки. – Тропинка от опушки в самую середину Рыжего леса шла… а теперь его нет.
– Почему Рыжего? – удивился Ме́ня.
– У нас лето всегда жаркое, засушливое, вот и листва на березках и ясенях желтеет быстро. Среди елок да сосен они рыжими пятнами смотрятся. Так лес и прозвали.
– И куда же он подевался? – пискнул Малёк. – Засохнул?
– Засох, – поправила его Соня.
– Какая разница, если леса-то нет! – отмахнулся мышонок. – Куда теперь бедному грызуну деваться? А?!
– Беда… – протянул лось, приподняв голову, чтобы оглядеться.
– А ты грибков сухих не грыз? – недоверчиво спросила Соня. – Маленькие такие… От них чего только не привидится.
– Да я вход копал, – бурундучок прижал лапки к яркому жилету и подался вперед, всем своим видом показывая, что не врет. – У нас везде земля твердая… Ну, сухо потому что… А тут вдруг песок! Я его царапнул нечаянно, а он как посыплется…
– И что? – Соня склонила голову набок, стараясь определить по голосу: говорит ли собеседник правду. – Засыпало?
– С головой! – закивал Бориска. – Выбрался наверх, а тут это… – он растерянно оглянулся. – Леса-то и нет!
– И куда ж он подевался? – сова вопросительно заморгала.
– Пропа-а-ал, – плаксивым голосом протянул бурундук, собираясь зареветь. – Как и я, совсем пропал.
– Не реви, – остановил его медвежонок. – Может, ты заснул?
– Так ведь утро было! – вскинулся грызун. – Мы с братом к дубу копали. Там всегда желудей много. Боб, ну, братик мой, справа от меня рыл… А потом – бац!
– Погоди, – опять перебил его Ме́ня. – А что было перед этим «бац»?
Борис задумался.
– Мне попался какой-то старый лаз…
– Почему старый?
– Ну, он корнями насквозь пророс, – пояснил бурундук. – Пришлось не столько копать, сколько перегрызать корни… А потом этот песок попался. Я его только чуть тронул, а он как сыпанет!
– И что? – недоверчиво переспросил медвежонок.
– Ни леса, ни Боба, никого…
В наступившей паузе сверху, почти над ухом каждого, отчетливо прозвучал уверенный спокойный голос:
– Это были песочные часы.
Все задрали головы. Орел бесшумно парил над тропинкой. Он всегда появлялся в самые необычные моменты, поэтому один вид мудрой птицы говорил о том, что сейчас начнется что-то интересное. Понятно, что всем хочется узнать, что же произошло дальше, но на этом заканчивается только сказка о песочных часах.
Загадки времени
– Зачем часы под землей? – удивился Ме́ня.
Гордый сделал круг, осматриваясь по сторонам, и бесшумно сел рядом с перепуганным его появлением бурундуком.
– Скорее всего, часы кто-то спрятал.
– Закопал у дуба? – предположила Соня.
– Возможно, – согласился орел. – Ведь дубы живут очень долго. Такую большую крону издалека видно. Это хороший ориентир.
– Ну, я же не специально! – попробовал оправдываться Бориска.
– Успокойся, тебя никто не обвиняет, – голос Гордого придавал всем уверенности. – Вопрос в том, как навести порядок со временем.
– Вы сказали порядок? – вежливо переспросила сова.
– Именно так, – сдержанно кивнул орел. – Измеряя что-то, мы часто прибегаем к сравнению. – Умная птица сделала паузу, чтобы смысл сказанного дошел до всех присутствующих. – Мы говорим: романтичный, как Вы, уважаемая Соня; сильный, как наш неутомимый друг Длинный, или хвастунишка, как совсем недавно говорили о нашем славном медвежонке. Прости меня, дружок, теперь все изменилось… – он помолчал. – О времени всегда говорили, что оно течет, как вода или просыпается, как песок. Люди давно придумали часы: солнечные, водяные, песочные, – чтобы с их помощью измерять время.
– А чего его мерить-то, – вмешался Малёк. – День длится от утра до вечера, год – от лета до лета.
– Это верно. Но как измерить минуту или век.
– Зачем? – не сдавался мышонок.
– Это знания, дружок.
– А зачем мне знания?
– Кто владеет знаниями, тот владеет миром.
– Зачем владеть миром?
– Очень скоро ты поймешь, что мало иметь теплую норку и горстку зернышек. Две – лучше.
– Чем больше, тем лучше, – робко добавил осмелевший бурундучок.
– Все, все, все? – глазки у Малька заблестели.
– Да, – грустно согласился Гордый. – Все-все – это и есть мир.
– И что нужно знать? – мышонок уже не мог остановиться.
– Еще один Магистр на нашу голову, – оборвал его Ме́ня.
– Чего сразу «Магистр»! – насупился грызун, но быстро вывернулся. – А зачем нам эти часы?
– Обычные песочные часы измеряют промежуток времени, – пояснила умная птица. – Но с помощью колдовства они могут это время в себя впитывать. И чем сильнее заклинание, тем больше времени поглощает песок.
