Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
– О-о-о, да он в точности такой, как я думала! – воскликнула чародейка, которая держала в поднятой руке светящуюся волшебную палочку. Судя по всему, она была из них самой молодой. Бледное, сужающееся книзу лицо, тёмные мерцающие глаза, короткие волосы торчком неистового фиолетового цвета. – Здорово, Гарри!
– Да, ты был прав, Римус, – сказал лысый чернокожий колдун, стоявший дальше всех. Говорил он врастяжку, густым басом, и в одном ухе у него была золотая серьга в форме кольца. – Он копия Джеймса.
– Кроме глаз, – сипло поправил его другой маг, седовласый, тоже из задних. – Глаза как у Лили.
Грозный Глаз Грюм с его длинной пепельной гривой и особенным носом, изрядная часть которого отсутствовала, подозрительно косился на Гарри своими разными глазами. Один, маленький и тёмный, походил на бусину, другой был большой, круглый и ярко-голубой. Этим волшебным глазом Грюм мог смотреть не только сквозь стены и двери, но даже назад – через собственный затылок.
– Уверен, Люпин, что это он? – пророкотал Грюм. – Очень некстати будет, если мы доставим вместо него какого-нибудь Пожирателя смерти! Надо его спросить о чём-нибудь таком, что знает только настоящий Поттер. Или кто-нибудь прихватил с собой сыворотку правды?
– Гарри, какой вид принимает твой Патронус? – спросил Люпин.
– Оленя, – нервно ответил Гарри.
– Это он, Грозный Глаз, – сказал Люпин.
Остро ощущая, что все по-прежнему на него смотрят, Гарри стал спускаться по лестнице. По пути он запихивал волшебную палочку в задний карман джинсов.
– Не смей её туда совать, слышишь меня? – проревел Грюм. – А ну как вспыхнет? Почище тебя волшебники – и те оставались с одной ягодицей!
– Кто именно, можно узнать? – заинтересованно спросила его женщина с фиолетовыми волосами.
– Какая разница! Просто не надо совать волшебные палочки в задние карманы! – прорычал Грозный Глаз. – Все плюют на элементарные меры безопасности! – Стуча деревянной ногой, он двинулся на кухню. – Учти, я видел, – сердито добавил он, когда волшебница возвела глаза к потолку.
Люпин пожал Гарри руку.
– Ну, как ты? – спросил он, пристально его разглядывая.
– Х-хорошо…
Гарри не верилось, что это взаправду. Четыре недели ровно ничего, никакого даже намёка на план вызволения его с Тисовой улицы – и вдруг нате вам: целая толпа волшебников ввалилась в дом как ни в чём не бывало, точно по какому-то давнему уговору. Он обвёл взглядом окружавших Люпина людей. Они продолжали внимательно его рассматривать. Его мучило сознание того факта, что он четыре дня не брал в руки расчёску.
– Я… вам повезло, что Дурслей нет дома… – пробормотал он.
– Ха-ха! Он говорит: повезло! – рассмеялась женщина с фиолетовыми волосами. – Ведь это я их убрала с дороги. Послала им магловской почтой сообщение, что они попали в финал Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек. Они едут сейчас на объявление победителей… верней, так им кажется.
Гарри представил себе лицо дяди Вернона в тот миг, когда он поймёт, что нет никакого Всеанглийского конкурса лучших содержателей пригородных лужаек.
– Мы уходим отсюда? – спросил он. – Скоро?
– Почти немедленно, – ответил Люпин. – Как только получим «добро» на отправление.
– Куда двинемся? В «Нору»? – поинтересовался Гарри с надеждой.
– Нет, не в «Нору», – сказал Люпин, жестом приглашая Гарри идти в кухню. Вся небольшая группа волшебников последовала туда же. Они смотрели на Гарри с прежним любопытством. – Слишком было бы рискованно. Мы устроили штаб-квартиру там, где её нельзя обнаружить. Для этого понадобилось время…
Грозный Глаз Грюм сидел за кухонным столом и потягивал содержимое своей набедренной фляги. Его волшебный глаз вращался во все стороны, разглядывая многочисленные кухонные приспособления Дурслей.
– Это Аластор Грюм, Гарри, – представил сидящего Люпин.
– Да, я знаю, – сказал Гарри, которому было не слишком уютно. Он целый год считал, что знаком с этим человеком, а теперь их знакомили опять.
– А это Нимфадора…
– Не смей называть меня Нимфадорой, Римус! – вскинулась молодая волшебница. – Просто Тонкс.
– Нимфадора Тонкс, которая предпочитает, чтобы её называли только по фамилии, – закончил Люпин.
– Ты бы тоже предпочитал, если бы дура мамаша дала тебе такое имя, – пробормотала Тонкс.
– А это Кингсли Бруствер. – Люпин показал на высокого чернокожего волшебника, и тот отвесил поклон. – Элфиас Дож (Кивнул маг, говоривший сиплым голосом.) Дедалус Дингл…
– Мы уже знакомы, – пропищал чуть что приходящий в волнение Дингл и уронил свой фиолетовый цилиндр.
– Эммелина Вэнс. (Величавая ведунья в изумрудно-зелёной накидке наклонила голову.) Стерджис Подмор. (Чародей с квадратным подбородком и густой шапкой волос соломенного цвета игриво подмигнул.) И Гестия Джонс.(Помахала розовощёкая черноволосая волшебница, стоявшая рядом с тостером.)
Гарри неуклюже кланялся каждому, кого Люпин представлял. Ему очень хотелось, чтобы они смотрели не на него, а на что-нибудь другое. Словно тебя ни с того ни с сего вывели на сцену. Кроме того, он не понимал, почему их так много.
– Сколько народу за тобой пожаловало! Есть чему удивляться, да? – сказал Люпин, будто прочитав мысли Гарри. Уголки его рта чуть подрагивали.
– Чем больше, тем лучше, – мрачно проговорил Грюм. – Мы твоя охрана, Поттер.
– Ждём сигнала, что путь свободен, – сообщил Люпин, выглядывая в кухонное окно. – Ещё минут пятнадцать.
– Экие тут чистюли живут! – воскликнула Тонкс, которая оглядывала кухню с громадным интересом. – А вот папаша мой, хоть он тоже из маглов, – настоящий старый неряха. Выходит, все они разные, как и мы, волшебники.
– Э… да, – согласился Гарри. – Послушайте… – Он опять повернулся к Люпину. – Что происходит? Никто ничего мне не говорит. Что известно про Волан…
– Тсс! Тсс! – полетело в него сразу от нескольких чародеев и чародеек. Дедалус Дингл опять уронил цилиндр.
– Молчи – рявкнул Грюм.
– Почему? – спросил Гарри.
– Мы не обсуждаем ничего здесь, слишком опасно, – сказал Грюм, глядя на Гарри своим обычным глазом. Волшебным он по-прежнему смотрел на потолок. – Тьфу ты, – выругался он и поднёс к волшебному глазу руку. – С тех пор как им пользовался этот гад, всё время заклинивает.
И с неприятным хлюпаньем, как от прочищаемой кухонной раковины, он выдернул глаз.
– Грозный Глаз, ты ведь понимаешь, как это противно, правда? – непринуждённо заметила Тонкс.
– Гарри, будь добр, принеси мне стакан воды, – попросил Грюм.
Гарри вынул из посудомоечной машины чистый стакан и налил в него воды из крана. Волшебники пристально следили за каждым его движением. Их внимание уже изрядно ему досаждало.
– Спасибо, – сказал Грюм, взяв у Гарри стакан. Он кинул волшебный глаз в воду и хорошенько встряхнул. Глаз завертелся, зыркнув на всех по очереди. – На обратном пути мне нужен угол обзора триста шестьдесят градусов.
– Как мы будем добираться? Куда – ладно, не спрашиваю, но как? – поинтересовался Гарри.
– На мётлах, – ответил Люпин. – Единственный способ. До того, чтобы трансгрессировать, ты ещё не дорос, летучий порох исключается – камины под их наблюдением, а если мы самовольно соорудим портал, это будет стоить нам не только наших жизней.
– Римус говорит, ты неплохо летаешь, – вставил Кингсли Бруствер густым басом.
– Он летает отлично, – сказал Люпин, глядя на часы. – Как бы то ни было, иди собирай вещи, мы должны быть готовы до сигнала.
– Я тебе помогу, – жизнерадостно вызвалась Тонкс. Она последовала за Гарри в прихожую и на второй этаж, оглядывая всё вокруг с колоссальным любопытством.
– Забавное жилище, – заметила она. – Чуточку слишком чистое. Понимаешь, что я имею в виду? О, а здесь куда лучше, – добавила она, когда они вошли в комнату Гарри и он включил свет.
В его спальне было гораздо больше грязи и беспорядка, чем во всём остальном доме. Проведя в ней четыре дня в очень плохом настроении, Гарри не утруждал себя уборкой. Большая часть книг была рассыпана по полу: стараясь отвлечься, он брал их и отбрасывал одну за другой. Клетка Букли нуждалась в чистке, и от неё попахивало. Чемодан, где магловская одежда была причудливо перемешана с чародейской, лежал открытый, и часть вещей вывалилась из него на пол.
Гарри стал торопливо подбирать книги и кидать в чемодан. Тонкс задержалась у распахнутого гардероба и критически уставилась на своё отражение в зеркале на внутренней стороне дверцы.
– Ты знаешь, по-моему, фиолетовый – всё-таки не мой цвет, – задумчиво проговорила она и потянула себя за торчащую прядь. – Тебе не кажется, что он придаёт мне какую-то болезненность?
Взглянув на неё поверх брошюры «Сборные Британии и Ирландии по квиддичу», Гарри промычал что-то нечленораздельное.
