Ежи Брошкевич - Одно другого интересней

ПРО ЗАГЛАВИЕ

На обложке книги — заглавие: «Одно другого интересней».

Конечно, каждый имеет право сразу спросить: о чем, собственно, идет речь? Что это значит — «одно другого интересней»?

Вопрос вполне естественный, совершенно законный.

Поэтому сразу скажу, что эта книжка о трех приключениях. О приключениях, из которых второе интереснее первого (тоже небезынтересного), а третье — гораздо интереснее второго. Думается мне, каждый, кто прочитает книжку до конца, с этим согласится.

Вот, пожалуй, и все.

Остальное прочитаете сами. Желаю вам успеха! С уважением

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ

ПОРОЙ, ГУЛЯЯ ПО ВАРШАВСКИМ УЛИЦАМ (скажем, по улице Красивой) или по паркам (скажем, по Уяздовскому парку «возле лебедей»), вы можете встретить две важные (для нашей повести) персоны.

Идут они рядышком — видимо, дружат — и либо разговаривают, либо нет. Тут все зависит от того, хочется ли им поговорить или наоборот, помолчать.

Одна из этих персон называется Ика.

Не буду с вами спорить — такого имени действительно нет. Но если вспомнить, что не так давно у вышеназванной персоны были затруднения с буквой «р» и вместо «раз» она произносила «аз», а вместо «Ирка» — «Ика», то все будет понятно. А поскольку сама Ика убеждена, что имя у нее очень красивое, будем считать вопрос исчерпанным.

Ика — персона пока еще не особенно высокая. Однако точно установлено, что она растет со скоростью одного сантиметра в месяц, и в силу этого становится все выше. Конечно, в наше время бывают скорости и побольше. Но Ика не унывает. Пусть она, как уже сказано, персона не очень высокая, но зато очень веселая.

Глаза у нее темнее волос, брови темнее глаз, нос курносый (не слишком). Имеется еще кругленький подбородок, повыше которого слева, когда Ика смеется, видна веселая ямочка.

Вторая персона называется Горошек.

Горошек — это не имя, не фамилия, а всего-навсего прозвище. Не из тех прозвищ, на которые люди обижаются, а из тех, к которым привыкают. Со временем.

В первый раз было не так-то приятно слышать о себе:

— У него нос как горошинка! Горошек!

Но что делать! Прилипло. Все словно сговорились: Горошек да Горошек!

Уж и нос из горошины превратился в фасолину, из фасолины в картофелину, из картофелины — в обыкновенный нос, а прозвище «Горошек» осталось.

Горошек с этим примирился и иногда, по рассеянности, даже сам говорил, например новому учителю, что его зовут Горошек.

Это приводило порой к мелким недоразумениям, потому что в классном журнале значилось совершенно другое имя и фамилия, но кончалось тем, что и учитель начинал его называть Горошком.

Горошек постарше и побольше Ики. Как раз настолько, чтобы, скажем, переходя шумную улицу, брать Ику за руку. Надо сразу сказать, что он тоже не очень высок (хоть и повыше Ики), и глаза у него тоже карие. Зато подбородок у него квадратнее, волосы темнее, чем у Ики, а вместо ямочки у него на щеке две складочки, совсем как у взрослого мужчины. И вообще Горошек серьезнее Ики — как он сам утверждает, он любит все продумывать.

Может он даже и прав. Но не всегда на сто процентов. Во всяком случае, встретив друзей на улице или в парке, не так уж редко можно услышать, как оба смеются во все горло.

А Горошек и Ика — друзья. Живут они в одном доме и на одном этаже. У каждого из них свои дела, свое расписание занятий и развлечений, уроков и игр. И при всем том они видятся каждый день. Вдвоем гуляют, нередко вместе ходят в кино и в театр. Конечно, только на утренники.

На вечерние спектакли они отпускают родителей.

— Это их личное дело, — говорит Горошек.

— Совершенно верно, — отвечает Ика.

Тут царит полное единодушие как между Горошком и Икой, так и между ними и их родителями. Как говорится, у каждого свои права и обязанности.

Все это очень хорошо и прекрасно, но, нечего скрывать, порой бывают и неприятности.

Неприятности случаются у каждого: неудача в школе, недоразумение в семье, пятно на совести, разорванная рубашка или разбитая коленка. Такова жизнь, и особенно огорчаться не приходится. Тем более, когда есть друг, готовый помочь. Например, Горошек помогает Ике с задачами, которые любят не сходиться с ответом, а Ика помогает Горошку зашивать волейбольный мяч, который любит рваться по швам.

Примеров можно было бы привести, понятно, целые десятки, но нет у меня на это ни места, ни времени. Как-никак нам надо рассказать здесь о гораздо более важных делах.

Конечно, Горошек и Ика — живые люди, люди, во многом разные, и мнения у них тоже бывают разные. Далеко не всегда и не во всем они согласны. Впрочем, может быть, это даже и неплохо, потому что какая же это дружба, если один всегда приказывает, а другой всегда слушается?

Вот вам пример. Когда они только начинали дружить, Горошек сказал:

— Ты, Ика, должна меня слушаться, потому что я мальчик.

— Почему это? — сказала Ика. Горошек возмутился:

— Да ведь я мальчик, и, кроме того, я старше!

— А я, — сказала Ика, — девочка, и, кроме того, я младше. Ну и что?

Горошка такая смелость озадачила.

— Так как же нам быть? — спросил он.

— Когда ты будешь прав, — сказала Ика, — я могу тебя слушать, но если ты хочешь командовать, то и не надейся! Ясно?

Горошек задумался.

— Что ж, можно и так, — говорит. — На худой конец может быть равноправие.

— На худой конец? — спросила Ика. — Если на «худой», то мы можем вообще друг с другом не разговаривать.

Горошек махнул рукой.

— Ладно, ладно. Вот теперь я понял, почему твоя мама сказала моей маме: «У Ики характерец».

— Мама правильно сказала. Это у взрослых характеры, а у нас пока еще характерцы, — подвела итог Ика.

Сидели они оба на солнышке перед домом, и это был, правду сказать, первый их серьезный разговор.

Было это весной, в самом, самом ее начале — только что подснежники появились.

Потом настало лето.

На каникулы поехали в разные места. Раз в месяц посылали друг другу по открытке. Ика писала о горах, Горошек — о море. Открытки были коротенькие, но зато, когда друзья снова встретились, поднялась такая трескотня, словно рядом заработали на полную мощность четыре радиоприемника.

Ведь во время каникул было множество разных приключений: Ика заблудилась в лесу, а Горошек плавал по озеру в дырявой лодке. Ика побывала на гуральской свадьбе, а Горошек на свадьбе у кашубов. И так далее, и так далее…

Ну, а после каникул, как известно, приходит осень. Надо было снова привыкать к школе, к новым товарищам и подругам, к новым учителям и новому расписанию. Сентябрь был чудесный и Горошек даже реже встречался с Икой, потому что он играл в футбол, да вдобавок правого крайнего.

Но как раз в середине сентября случилась такая история, что Горошек даже и про футбол забыл.

Случилась? Собственно говоря, ничего не случилось. Просто во двор их дома прикатил автомобиль. Вернее, его прикатили. Горошек как раз шел домой из школы, когда увидел, как Жилец Первого Этажа с помощью дворника вкатывает во двор какую-то старую-престарую машину. А рядом стоит Ика и смотрит.

— Ты видал что-нибудь подобное? — спросила Ика.

— Инвалид, — сказал Горошек.

— Инвалид? Такой марки нет.

— Конечно, нет, — засмеялся Горошек. — Инвалид — это значит калека. В общем, вроде швейной машины на колесах. Приделай к нему педали и поезжай вокруг света.

Ика насторожилась:

— Интересно! Кто это ездил на педальном автомобиле? Я или ты?

— Может, и я. Но это когда было!…

— То-то! А вот какой марки этот ин… ин… калека? Ты-то не знаешь!

— А ты-то знаешь?

— Знаю.

— Ну, скажи.

— «Оппель-Капитан».

Горошек очень высоко поднял брови:

— А может, «Оппель-Полковник»?

Ика только плечами пожала.

— Можешь проверить. На спор?

— Нет, — сказала Ика. — Я человек честный и не хочу тебя надувать. Я ведь знаю, какой марки был этот… инвалид. Я ведь уже спрашивала. Я даже знаю, зачем его сюда поставили.

— Зачем?

— Чтобы разобрать на части.

Горошек посмотрел на машину и покачал головой:

— Н-да, неприятная это штука, когда тебя на части разбирают.

Он говорил очень серьезно. Ика тоже задумалась. Потом сказала тоже совершенно серьезно:

— На этот раз ты прав!

А машина неуклюже, со скрипом и треском катилась по двору, звеня и бренча всеми частями. Кузов у нее был облезлый, стекла поцарапанные, шины лысые. В молодости она, наверно, шутя давала сотню километров в час. А теперь? В ярком свете солнца автомобиль выглядел совсем жалким и немощным.

— А все-таки это не инвалид, — вдруг сказал Горошек. — Это доблестный ветеран!