Елена Усачева - Девочка по имени Смерть
- В каком смысле? - не понял шутки Влад. - Не видел я никаких драконов. И Леонову не видел. С бабкой ее поговорил. Короче, бедно они живут, отец почти спился. Короче… перчатки я где-то посеял. - Речь его стала путаной, но Пулейкин его не перебивал, терпеливо слушал. Если психов не слушать, они буянить начинают. Юрка это уже понял. - А потом я на улице девочку встретил.
Возникла пауза. Все это время Пулейкин кивал головой на каждую его фразу, а тут слова у Влада закончились, а действие Юрке продолжить хотелось.
- И что? - подтолкнул он разговор вперед.
- Ничего. Маленькая девочка с длинными черными волосами.
Юрка вздохнул. Зачем он этого дурака искал?
- Твой портфель у меня. Хочешь - заходи.
И он дал отбой. Все, приключений на сегодня хватит!
Девочка с черными волосами. Трогательно! И стояла она небось в луже, босая, и струи дождя бежали по ее изможденному лицу…
Юрка повернулся к столу и поперхнулся воздухом.
Девочка. Маленькая. С черными волосами. Одетая во что-то длинное и черное. Она сидела на табуретке, опустив голову, завесив лицо волосами.
- Тебе чего? - Голос его прозвучал глухо. Пулейкин попытался понять - откуда она взялась?! Пустила мама? Привел папа? Позвал брат? Внезапно обретенная сестра? Во младенчестве забытая родственница? Они учатся в одной школе, он ее обидел, и вот она пришла за отмщением?
Девочка медленно подняла голову. Волосы стали распадаться на отдельные пряди, на ее белом покатом лобике, открывая лицо. Глаза огромные с невероятно большими темными радужками. А лицо - белое. Совсем белое.
Страх, как живое существо, толкнулся Юрке в колени, в легкие, в затылок.
- Ты зачем здесь?… - прошептал он, чувствуя, что хочет сесть.
Мама в кухне, папа в соседней комнате, он в своей хорошо знакомой квартире. Чего он испугался? Как она могла сюда войти? Что она может ему сделать в родных стенах? Он бредит?! Пора вызывать «Скорую»?!
Затрезвонил домофон. Юрка вздрогнул. Моргнул. Всего на долю секунды закрыл глаза, а когда открыл - табуретка оказалась пуста.
Никто на ней не сидел. Хотелось подойти, пощупать гладкое сиденье, но домофон звал, из своей комнаты кричала мама, и вот-вот мог выйти папа. Пулейкин метнулся к двери.
* * *- А-а-а! - понимающе закивал Влад, как только увидел вытянутую физиономию приятеля. - И ты тоже увидел?
- Кто это?!
Муранов потер красные от холода руки:
- Перчатки потерял…
- Где потерял? Вон твоя куртка, мы ничего из нее не вынимали.
Не переобуваясь, Влад прошел в комнату и перевернул лежавшую на кушетке куртку. Перчаток в карманах не было. Он опустился на кровать, прижал к себе одежду, словно так ему было легче согреться.
- Они нас прокляли, да? Мы теперь умрем?
- Они - это кто? - Юрка упал на табуретку. Вспомнил, кто перед ним здесь сидел, подпрыгнул, но взял себя в руки. Не время изображать из себя ненормального.
Но было поздно. Влад во все глаза смотрел на него. И на лице его было торжество.
- А-а-а! - мерзким голосом протянул он. - Вот видишь! У тебя ведь тоже что-то пропало?
- Учебник по химии.
- Учебник не считается.
- Вербицкая здесь была! Они мстят нам за Андалузию.
- Алансон, - машинально поправил Влад, хотя слова уже не имели никакого значения.
- Хочешь сказать, что это она на нас насылает призраков?
- Для этого нужны личные вещи.
- Ты что, рукколы объелся?! - прошептал Пулейкин.
- А ты почитай в Интернете, - Влад кивнул на сотовый. - С ней вообще не надо было связываться.
- Где это написано, что за обливание ведьмы водой полагается смерть? - Юрка упрямо боролся, хотя голос его уже не звучал настолько уверенно. - Нам теперь каждому по медали дадут за храбрость. И молоко по утрам бесплатное, потому как профессия вредная - ведьм гонять.
- Прокляли… - Влад медленно натянул куртку. - А Емцову, значит, ничего не сделали? Больше всех орал - и ничего?
- Прекрати, ты! - Смотреть на Муранова Юрке было неприятно. - Что за чушь ты несешь?! Что они могут?!
Муранов застыл. Лицо его вытянулось, взгляд уперся в одну точку. Вновь испытав весьма неприятное, но уже знакомое чувство страха, Юрка медленно повернулся.
Никого в углу не было. А Влад уже весь трясся от истеричного смеха.
И без того злая мама выгнала Муранова, посоветовав ему смеяться в другом месте. Ужинать Юрка отказался. Мысли о еде порождали дурноту. Все было слишком запутанным и невероятным. Еще и Емцов к телефону не подходил.
* * *Девочка наклонилась. Черные волосы сползли с ее плеч и упали Юрке на лицо. Он поморщился, махнул рукой. Девочка улыбнулась. У нее были маленькие остренькие зубки. От улыбки ее губы налились чернотой, а глаза как будто еще больше потемнели. Девочка сгибалась все ниже и ниже, словно хотела поглотить его своей улыбкой целиком.
Страх пронзил его внутренности, горячим хлопком взорвался в мозгах, и Пулейкин проснулся.
В первую секунду он не понял, где находится. Полумрак, перед глазами плавают цветные круги, сердце колотится. Но вот он разглядел штору, в углу - письменный стол, рядом - шкаф.
Дома.
На мгновение окружающий мир словно покачнулся, но Юрка заставил себя подняться и пойти в кухню.
«Это всего лишь сон. Только сон. Муранов пристал со своими страшилками - вот я и стал видеть черт знает что».
Холодный линолеум в кухне привел его в чувство. Вода из кувшина отдавала неприятной тухлинкой. По улице пронеслась одинокая машина. Все было нормально. На стене громко тикали часы.
Топ-тип, топ-тип.
Или это вода капает? В кухне? Нет. В туалете? Она там негромко журчит. А может, это отец храпит? Мама вздыхает?
Скрипнули половицы.
От неожиданности Юрка чуть стакан не выронил.
Голая влажная ступня отклеилась от паркета, пятка топнула - кто-то шагнул.
- Папа?…
Кто еще будет красться по коридору ночью?
А при чем здесь папа? С чего ему красться?
Часы заполошились, застучали в сумасшедшем ритме.
По коридору кто-то шел. Шурх - оторвалась от пола ступня, туп - приземлилась пятка.
Пулейкин вцепился свободной рукой в край раковины, другой прижал к груди стакан. Он весь превратился в слух.
Шмяк, топ, ш-ш-ш-ш…
Кто-то словно вел пальцами по шершавым обоям.
Звук приближался.
Страх маршевым строем прошел по его телу, сделав Юркины суставы мягче воска - колени переставали его держать, рука готова была вот-вот выпустить стакан.
Звуки приблизились и затихли. Сейчас она появится из-за поворота, и тогда…
Дверь качнулась. Или это ему только показалось? В темноте легко представить движение, вообразить его.
Оглушительная тишина надавила на барабанные перепонки, и Юрке захотелось зажать уши руками, чтобы избавиться от боли.
Стакан ударился о столешницу, подпрыгивая, покатился к раковине. Вода выплеснулась на его голые ноги.
Темнота в кухне утратила серый оттенок, стала четкой и ясной. Часы умерили свой пыл. За окном проехала еще одна машина.
С трудом оторвав вспотевшие ступни от линолеума, Юрка вышел в коридор. Дверь в кухню была распахнута - как и было до того, как Пулейкин отправился за водой. Коридор с мрачной громадой входной двери. Красный коврик, ставший ночью черным. Его комната. За шторой - тень.
Тень делает шаг вперед, проходит сквозь плотную ткань. Улыбка открывает маленькие острые зубки, черные глазки горят бесовским огнем.
- Сдалась кому ваша Андалузия! - шепчет Юрка и бросает в приближавшуюся тень подвернувшийся под руку учебник.
«Химия», - машинально читает он на обложке упавшей на пол книги. Все исчезает. Ни тени, ни учебника…
Черт с ней! Пускай живет! Даже ведьмы имеют право на существование.
Дрожащей рукой Юрка достал из сумки мобильный. Трубка недовольно мигнула гаснущим экраном. Эсэмэска. Номер незнаком.
«Просыпайся!»
Сотовый запрыгал в его пальцах. Сообщение пришло пять минут назад, наверное, от сигнала телефона Юрка и проснулся. Как раз, чтобы кошмар не превратился в явь. Чтобы ужас не стал реальностью.
Просыпайся… Проснулся! Дальше что? Наверное, ошиблись. Кому может понадобиться, чтобы он встал? Разве только Муранову, но это не его номер. +491… Что-то иностранное. Ошиблись.
От осознания того, что еще кому-то не спится, Юрке стало легче. Он отбил эсэмэску Емцову: «Ты как?» Вдруг он тоже не спит?
Ответ пришел неожиданно быстро: «Скорая» только уехала».
Пулейкин прижал к себе сотовый и сполз под одеяло.
«Письмо счастья»! Это все из-за него. Пару лет назад шел такой фильм. Мальчишки по Интернету получили такое письмо и удалили его, а потом за всеми пришла смерть. Забирала она их по одному. Оставшиеся успевали измучить себя собственными страхами.
Он встал и, покачиваясь, дошел до стола.
