Ежи Брошкевич - Тайна заброшенной часовни
— Ну, — ободряюще произнес Пацулка.
Испытать на себе действие системы вызвался Влодек. А поскольку — втайне даже от самого себя — он порой мечтал о больших ролях на сценах и экранах мира, то решил выступить как профессиональный актер.
— Погасить фонари, — распорядился он, — всем к стене. Вас здесь нет.
И вышел.
— Ну и туман, — послышался минуту спустя негромкий незнакомый голос.
Всем стало немного не по себе. Как будто Решающий Момент уже наступил.
Одна Катажина мысленно улыбнулась, так как сразу поняла, что этот голос не что иное, как сильно измененный, но хорошо знакомый (и любимый) голос неотразимого Влодека.
Прошло еще несколько секунд, и дверь начала медленно открываться. В узкую щель протиснулась высокая, чуть сгорбленная фигура. Луч света от фонарика заплясал на каменных плитах пола, затем поднялся и упал на одну из скульптур.
Высокая фигура приблизилась к бородатому Зевсу, с тупой величавостью пялившему на нее глаза. «Вор» склонился над ним и некоторое время изучал способ его крепления к постаменту. Потом в руках у «преступника» блеснуло лезвие перочинного ножа: чтобы снять фигурку, нужно было вывернуть два старых, сильно заржавевших шурупа. «Вор» работал неторопливо, бесшумно, аккуратно. Время от времени он прерывал свое занятие и прислушивался. Тогда зрители невольно задерживали дыхание и крепче прижимались к стене.
«Ах! — думала Катажина, позабыв на миг, что происходит испытание ее способностей. — Какой актер! Какой талант!»
Наконец оба шурупа были вывернуты. «Преступник» погасил фонарь, подошел к двери и посмотрел в щелку, словно проверяя, не приближается ли к месту преступления нежелательный свидетель. Потом вернулся к скульптуре и, подсвечивая себе фонариком, снял ее с постамента.
— Вот вам! — с торжеством воскликнула великий Альберт. А Пацулка пронзительно засвистел в два пальца.
Ибо в тот самый момент, когда «преступник» снимал фигурку Зевса со столбика, случилось то, что должно было случиться. Вначале сверкнула ярко-синяя молния, а затем, четверть секунды спустя, с башенки часовни донесся оглушительный вой — нечто среднее между пением петуха и поросячьим визгом.
— Что это? — закричал Влодек.
— Что это?! — хором воскликнули Ика и Брошек.
— Система «ДН», — грубым голосом ответил Пацулка: такой исход генеральной репетиции взволновал даже его.
Великий Альберт упивалась своим триумфом.
— Вот так действует система «ДН», — бесстрастно сказала она. — При снятии скульптуры с постамента высвобождается прикрепленная к ее основанию нейлоновая леска. В результате в тайнике опускаются вниз две гирьки. Одна из них, поменьше и полегче, открывает объектив фотоаппарата и включает вспышку; таким образом запечатлевается облик преступника. Одновременно вторая, более тяжелая гиря опускается на сильно надутый воздушный шар. Гиря давит на шар, воздух выталкивает неплотно пригнанную пробку из отверстия в шаре, и раздается довольно-таки пронзительный акустический сигнал. Вот, собственно, и все.
— It’s fabulous! — с благоговейным восхищением проговорил Влодек. — Fabulous! Isn’t in?[8]
— Да. Фантастика. Просто фантастика! — подтвердила Ика.
— Я тобой восхищен, Альберт, — сказал Брошек.
— So do I! — воскликнул Влодек. — Я тоже! Я… я…
«Вот она — лучшая минута в моей жизни», — подумала Катажина. Но Альберт был тут как тут. И Катажина его устами произнесла:
— С вашего разрешения я займусь восстановлением обеих систем. А затем попрошу всех высказать свои замечания.
— Помочь тебе? — с готовностью предложил Влодек.
В течение нескольких последующих секунд между Катажиной и Альбертом происходила упорнейшая борьба. Победил Альберт. «Сейчас не время для нежностей, работа и чувства несовместимы. Влодек не волк, в лес не убежит». Поэтому вслух Альберт сказала:
— Нет, спасибо, — а Катажине даже в голову не пришло, скольким она должна быть обязана Альберту. Влодек впервые получил от ворот поворот и, попав в положение отвергнутого поклонника, сделал для себя немаловажный вывод, а именно: что одним мужским обаянием в данном случае ему ничего не добиться.
— Но… — пробормотал он, — ведь я… правда…
— Кончай эти телячьи нежности, — бесцеремонно перебила его Ика. — Альберт, мы ждем тебя в сарае.
— Правильно, — сказала Альберт. — Я бы тоже избрала главным наблюдательным пунктом сарай. Через пятнадцать минут я к вам присоединюсь.
— И откуда все это берется? — в очередной раз удивилась Ика, когда ребята вышли из часовни.
— Тут сам черт не разберет, — убежденно сказал Брошек.
Следует признать, что их удивление было обоснованным. Ветер, неизвестно когда, стих, а дождь превратился в холодный туман, такой густой и непроницаемый, что уже на расстоянии нескольких шагов очертания деревьев размывались, а человеческие фигуры таяли, не оставляя следа.
— Хо-хо, — растерянно сказал Пацулка.
Действительно: все куда-то подевалось. Красивый пейзаж, дома, мост, река и лес. Атмосфера стала жуткой и таинственной, точно в фильме ужасов. Казалось, того и гляди раздастся заунывный вой корабельной сирены или испуганный крик человека, подвергнувшегося нападению из-за угла. В таком тумане легкомысленно затеянная игра в охоту на циничных преступников неожиданно приобрела довольно опасный характер.
Поэтому к сараю все шли молча и неуверенно. Влодек даже остановился на середине пути.
— Идите, — сказал он. — Я подожду Касю.
Брошек хотел было возразить, но Пацулка потянул его за рукав.
— Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Влодеку Ика. — Только не забудьте случайно, что мы вас ждем.
Следует признать, что ждать им пришлось не очень долго. Время пролетело быстро еще и потому, что в сарае было тепло и уютно, сухое сено пахло чабрецом, а доски — смолой.
— Альберт — гений! — задумчиво сказал Брошек.
— Мгм, — с энтузиазмом поддержал его Пацулка, деловито, одну за другой отправляя в рот ириски, которые он на всякий случай всегда носил в кармане.
Ика окинула Брошека долгим взглядом и спросила подчеркнуто равнодушным тоном:
— Она тебе нравится?
— Я не говорил, что нравится, — ответил Брошек. — Я сказал, что она гений.
В Икином голосе появились опасные нотки.
— Я слышала, что ты сказал, — отрезала она. — Вопрос был, нравится ли она тебе.
— Ну, — ехидно пробормотал Пацулка и прищурился.
— Ты же знаешь, — сказал Брошек, — что блондинки не в моем вкусе.
— Я забыла, — небрежно бросила Ика, а мысленно погладила Брошека по щеке, что он, видимо, почувствовал, так как посмотрел на нее с благодарностью и застенчиво улыбнулся.
Однако тут же посерьезнел, поскольку в эту минуту в сарай вошли Влодек и Катажина — тихие, задумчивые, пожалуй, даже отсутствующие. Уселись они рядом. Влодек подстелил Катажине свою куртку, а Катажина поблагодарила его телячьим взглядом, заставлявшим подумать, что Альберт неожиданно со скоростью света умчался в космос.
— Итак, — сказал Брошек, — приступаем к обсуждению дальнейших планов. Предусмотрены два главных направления, вернее, два разных варианта. Во-первых, план «А», или план-минимум, и во-вторых, план «Б», или план-максимум.
— Извини, — пробормотала Катажина, становясь пунцовой, как роза, — я не расслышала.
— Каська, — прошипела Ика, — я требую немедленно призвать обратно Альберта. Сентиментальные барышни нам здесь ни к чему.
— Эх вы! — загремел Влодек. — Вместо того чтобы выразить благодарность…
Катажина взяла его за руку и не позволила договорить.
— Спасибо, — шепнула она еще как Катажина. И добавила, уже голосом Альберта:
— Извините…
Брошек заявил, что Влодек совершенно прав, и от имени всех присутствующих выразил глубочайшую признательность и благодарность «нашему дорогому великому Альберту». Затем он повторил Альберту то, чем не расслышала Катажина, и приступил к детальному изложению обоих планов.
— Итак, — сказал он, — и в том, и в другом случае мы исходим из предпосылки, что в печати появится составленная нами заметка, которая должна заманить сюда известно кого. В связи с этим оба плана предусматривают, что с момента публикации упомянутой заметки за всеми появляющимися в окрестностях незнакомцами должен быть установлен строжайший контроль. Будем собирать как можно более полные сведения о каждом замеченном вблизи часовни туристе, составлять описание личности, разузнавать фамилии и адреса, раздобывать автографы.
— Каким образом? — поинтересовалась Альберт.
— Мы решили, — пояснил Брошек, — что Ика превратится в фанатичную собирательницу автографов.
— И что дальше? — спросила Альберт.
— Я заведу картотеку, — продолжал Брошек, — в которую мы будем вносить регистрационные номера всех приезжающих сюда двух- и четырехколесных транспортных средств: велосипедов, мотоциклов, легковых автомобилей и экскурсионных автобусов. Кроме того, мы будем в обязательном порядке фотографировать любого, у кого Ика будет брать автограф.
