Илона Волынская - Поймать звезду
– Помириться хотела? – рыкнула Настя. – После «Жизели»-то… Так вот, дорогуша… – Глаза ее сузились еще больше, превращаясь в прицельные щелочки – у Насти возникло четкое ощущение, что одно неверное слово, и из этих щелочек вырвутся огненные лучи, оставив от нее лишь горстку пепла. – У тебя только один ма-аленький такой шансик… Что я тебя прощу! Сейчас пойдешь к Зое – и скажешь, что отказываешься танцевать Одетту! И Жизель – тоже! Не умеешь, заболела – придумывай что хочешь! Можешь снова танцевать Мирту, – подумав, милостиво дозволила она. – И даже испанский танец в «Лебедином». Поняла? – Ритка резко тряхнула Настю за плечо – точно пыталась взболтать мысли у той в голове. – Ну что встала, давай иди! – Она сильно толкнула Настю в плечо, так что ту отбросило от стены.
Настя пошатнулась, невольно сделала два быстрых шага по коридору, восстановила равновесие… Медленно обернулась, пристально поглядела Ритке в лицо.
– Ну? – яростно взвизгнула та. – Ну!
А ведь она боится, вдруг поняла Настя. И этот проглядывающий сквозь обычную Риткину самоуверенность страх неожиданно придал Насте сил.
– Не «нукай» – не запрягла, – исподлобья глядя на соперницу, процедила она. – Никуда я не пойду! И Одетту танцевать буду! И Жизель, и Машу, и княгиню, и ведьму – все буду, ясно? Буду! – убеждая то ли себя, то ли Ритку, прокричала Настя.
Ритка замахнулась. Настя невольно отпрянула, в полной уверенности, что Ритка ее сейчас ударит. Но та опустила руку и неожиданно тихо и спокойно сказала:
– Уверена? Не пожалеешь?
Вот теперь стало страшно – до одури, до тошноты, до подгибающихся коленок. У Ритки было такое лицо, такое… Но Настя лишь судорожно сглотнула и механически, как кукла, помотала головой.
– Ну, гляди… – тяжело, точно опуская самую настоящую, а не бутафорскую могильную плиту, обронила Ритка. И вдруг… со всей силы ударила носком сапога Насте по ноге! По самой косточке!
Настя отчаянно вскрикнула, пошатнулась…
Ритка коротко и зло рассмеялась. Повернулась и легким стремительным шагом двинулась прочь. На ходу коротко глянула через плечо и громко, на весь коридор крикнула:
– Сдохнешь, никто о тебе и не вспомнит!
Настя разжала мокрые от пота кулаки.
– А фиг тебе! – растирая ушибленную ногу, пробормотала она. Боль собралась в одной точке и медленно шла на спад. Хорошо, что она еще не переоделась, что на ней плотный сапог – сейчас все пройдет. А даже если бы не прошло – она все равно будет танцевать! Будет примой! Ее будут знать! Ее все будут помнить!
Она круто повернулась на пятках – и побежала в костюмерную, переодеваться в белую пачку Одетты.
Глава 6
Баллон и выворотность
– Мы первую репетицию отработали… Зоя Павловна и Александр Арнольдович торопятся – хотят, чтоб я за два месяца стала как Матвейчук… – Настя бледно улыбнулась, дескать, шучу. – Я думала где-нибудь посидеть… Одна…
Она явно недоговаривала, но у Кисоньки создалось впечатление, что маленькая балерина искала, где выплакаться, чтоб никто не видел. Спрятаться от балетмейстера, требующего, чтоб она в один день стала «как Матвейчук». От ненавидящих взглядов Ритки… От воспоминаний о вчерашнем – новая знакомая и об этом успела рассказать сестрам.
– А тут – они! Ты, говорят, тут главную лебедиху танцуешь? Так и сказали – лебедиху… Я сдуру возьми и ответь – я!
Кисонька снова подумала, что вовсе не сдуру. Насте просто хотелось каждую секунду напоминать себе, что она сегодня главная, она – прима.
– Иди сюда, говорят, а когда я не пошла – как кинутся! – Настя кивнула на валяющиеся на полу тела, и ее ощутимо передернуло от недавнего страха. – Я сразу поняла – это она! – яростно выдохнула девочка. – И вчера, с подъемником – тоже она устроила, завидющая, колченогая…
Сказано было невразумительно, зато выразительно. Сестры сразу поняли, что речь идет о Ритке.
– Шустрая она, эта твоя Ритка… – неопределенно пробормотала Мурка. – Сколько у вас первый акт длится – меньше часа? Быстро она с подъемником управилась. И с бомжами тоже – как она их мимо бдительного дедка протащила?
– Это он, когда снаружи приходят, бдительный! – небрежно фыркнула Настя. – А если изнутри любая девчонка в куртке поверх пачки выскочит и скажет, что это какие-нибудь грузчики, слесари, столяры пришли, – пропустит без разговоров! – она немного помолчала и совсем безнадежно шепнула: – Вы мне не верите. – Здоровенная, как горошина, слезища капнула на обтянутые тонким трико коленки.
– Не реви! – жестко скомандовала Мурка. – Я просто не совсем врубаюсь… Допустим, ваша чемпионка… – И поймав непонимающий взгляд Насти, исправилась: – Ну прима… Которая главных героинь танцует, правильно? Допустим, она должна уйти… Так что она у вас – одна? Никакой… не знаю, как вы это называете… никакой, что ли, серебряной призерши ей на замену нет? – сбиваясь на более понятные ей самой спортивные термины, закончила Мурка. Но Настя поняла:
– А тут совпало! – радостно пояснила она. – Саня Доронина… Она у нас была вроде как солистка № 2. Танцевала главные партии во втором составе, в перемену с Леной, или вторые партии в спектакле. Ну как сейчас Ритка при мне! – Несмотря на очевидный страх, в голосе Насти звучало злорадство, что Ритка – при ней, а не наоборот. – Так вот, Саня Доронина уже полгода как уехала на корабли!
– В матросы подалась? – непонимающе вздергивая брови, переспросила Мурка.
– Корабли – это круизные лайнеры, где богатые западные старички и старушки нехило проводят заслуженный отдых! – с легким раздражением от того, что приходится объяснять всем известные вещи, ответила Настя. – Когда совсем нет денег – а у Сани муж перед кризисом большой кредит взял! – можно туда танцевать наняться! Вот Саня с мужем – он тоже у нас танцевал – на год контракт и подписали. Нашим – я имею в виду главного балетмейстера и хореографа, в смысле, Александра Арнольдовича и Зою Павловну – конечно, не понравилось, что она уехала. Санька классная, техничная, фуэте крутила, как машина! Но решили, что переживут. Матвейчук-то осталась – у нее только трехгодичный контракт с Германией закончился, и замуж она вышла! На Санино место подтянули Тасю Нартову. Тася, конечно, уже старая, если б Саня не уехала, выше третьего состава ей не подняться, но в принципе опыт есть, партию вытанцовывает… И нас с Риткой на работу взяли – Тасины партии танцевать!
– Старая – это сколько? – вмешалась Кисонька.
– Двадцать пять, – легко бросила Настя.
– А тебе сколько? – с неожиданным возмущением в голосе спросила Мурка.
– Пятнадцать, – спокойно ответила Настя.
– Что ты нам головы дуришь! – недобрым тоном сообщила Мурка. – Какая может быть работа! Тебе еще в школе два года учиться!
– Ничего подобного, я бы в любом случае уже заканчивала, в этом году выпускной спектакль танцевала, если б меня раньше в театр не забрали! – запротестовала Настя.
Сестры переглянулись – похоже, они имели в виду совсем разные школы.
– Все равно не понимаю! – упрямо мотнула рыжим «хвостом» Мурка. – Допустим, золотая и серебряная призерши отпали… – опять пользуясь привычными спортивными терминами, продолжала рассуждать она. – На их место в сборной поставили бронзовую – тут все ясно. Но на место бронзовой брать кого-то из «юниоров» – полная дурость! – Она кивнула на Настю, давая понять, что под «юниорами» имеет в виду ее и соперницу Ритку. – Взрослую балерину не могли назначить?
– Думаете, любой, кто закончил балетную школу, может главные партии танцевать? – с неожиданной резкостью спросила Настя – похоже, Муркины слова задели ее за живое. – А какой у тебя баллон и выворотность, не имеет значения?
Мурке моментально представилась стройная шеренга балетных выпускниц – все как одна в пачках, в квадратных академических шапочках с кисточкой и со здоровенным газовым баллоном под мышкой! У ног ошивалась личная выворотность, почему-то представившаяся Мурке мелким зверьком. Вроде выхухоли.
– Баллон – на сколько ты можешь зависнуть в воздухе при прыжке и позу при этом держать, – правильно истолковав Муркин остекленевший взгляд, снисходительно пояснила Настя.
– Это противоречит законам физики. – У Кисоньки были хорошие манеры, поэтому она не стала в Муркином стиле заявлять, чтоб Настя перестала им лапшу на уши вешать.
– Ой! – Настя вдруг по-настоящему смутилась. – Не знаю я насчет физики… Понимаете, когда и в хореографической учишься, и в спектаклях тебя задействовать начинают, на общеобразовательную совсем уже сил не остается! Баллон – это вот так… – и Настя прыгнула.
Невероятно, но… пусть на краткий миг, Настя действительно зависла в воздухе! Как в стоп-кадре, белым росчерком застыла на фоне линялой стены – ноги вытянуты, как раскрытые ножницы, руки крыльями взметнулись над головой…
