Андрей Нуйкин - Посвящение в рыцари
Обезумевший от боли зверь бросился на юного героя, который, освободив Дуняшу, побежал вперед. Нет! Не из страха, но чтобы увести дракона подальше от ребенка. Вот когда пригодились уроки физкультуры, на которых Алеша был всегда предельно собран и добросовестно выполнял все положенные по программе упражнения. Как только теперь уже трехногий дракон оказался на достаточно безопасном для Дуняши расстоянии, раздался взрыв. Огненный смерч подбросил в воздух дракона. Чудовище судорожно дернулось и испустило дух.
Чествовать юных героев собралось все село. Родители Дуни и представители общественности тепло благодарили школьников, вручили им похвальные грамоты и памятные подарки.
— Ничего особенного мы не совершили, — скромно ответили отважные краеведы. — На нашем месте так поступил бы каждый».
События, происшедшие возле Гнилого озера, говорилось дальше в газете, мы просили прокомментировать заведующего кафедрой драконистики кандидата наук И. Пони.
«Страх перед драконами, — сказал Пони, — из поколения в поколение владел людьми, о чем свидетельствуют тысячи сказок, легенд и былей, повествующих о чудесном спасении сел и деревень от кровавой дани при помощи могучих богатырей и отважных витязей. Но те проклятые времена, когда простой человек должен был бояться всех — князей, помещиков, сборщиков податей и драконов, — невозвратно канули в Лету. Знаменательный факт — то, что раньше было по плечу только таким чудо-богатырям, как Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич, совершают без труда в наши дни простые школьники. Но мальчики-краеведы убили не только дракона, они навсегда убили Страх перед драконами. Ибо, судя по всему, это был последний дракон на земном шаре! Наши маленькие Дуняши могут теперь гулять по улицам сел спокойно, ничья когтистая лапа не схватит их с тем, чтобы унести в звериное логово.
Немного сухой информации. Дракон, частично сохранившиеся останки которого доставлены в наш палеонтологический музей и обращены в чучело, принадлежит к отряду реликтовых рептилий, семейству драконовых, виду draconus vulgaris (дракон обыкновенный). В основном они были уничтожены далекими пращурами человека приблизительно 10 – 12 тысяч лет назад, но отдельные экземпляры дожили до наших дней. Предпоследний draconus vulgaris был убит рыцарем Ланцелотом (см. науч. труды Е. Шварца).
В народе с драконами связано немало поверий, легенд, мифов. В частности, можно сослаться на поверье, будто от поселившегося возле села дракона следует откупиться, принеся ему в жертву самую красивую девушку. Можно предположить, что указанное поверье родилось не без злой воли незадачливых сельских ухажеров, мстивших гордым красавицам за свои отвергнутые домогательства.
Драконы были обречены, и они исчезли с лица земли. Мы счастливы, что чучело последнего из них будет храниться в нашем музее. От лица науки приношу за это большую благодарность юным героям-краеведам».
Дочитав газету, мы молча разошлись и, стараясь не смотреть друг на друга, начали собираться в дорогу.
Серое царство
Я вовсе не случайно, рассказывая о наших приключениях, вроде бы забыл о Карле. Всю дорогу он был поразительно тихим и незаметным. Но в последнее время стал проявлять явное беспокойство: высовывался из рюкзака, пристально вглядывался в окружающие предметы, бормоча что-то себе под нос.
— Не расспросить ли встречных о зверинце? — поинтересовались мы.
— Тс-с! — испуганно приложил палец к губам карлик. — Забудьте само слово «зверинец», если хотите остаться в живых. У хозяина зверинца везде свои люди!
Однако когда мы однажды утром вышли на берег широкой мутной реки, Карла сразу успокоился, даже повеселел.
Странная это была река. Наш берег весь в буйной зелени, пестрых цветах и бабочках, а противоположный — серый, унылый, без высоких деревьев и вроде бы совсем без цветов.
— Хо-хо! — усмехнулся Карла. — Там такие цветы, что вам и не снились! Только бы мне брод отыскать, тогда сами увидите.
— Брод? Да такую лужу я по-собачьи переплыву, — беспечно махнул рукой Задира. — Одежонку в узел, узел на голову — и айда!
— Боюсь, узлу в этом случае очень скоро придется плыть без головы, — усмехнулся Карла.
Нужно ли объяснять, что в воду мы полезли без чрезмерного гусарства и скрупулезно соблюдали все инструкции Карлы. Озираться по сторонам не рисковали, чтобы не выпустить из поля зрения спасительную камышинку, но какое-то бурление в воде ощущали буквально кожей — что-то невдалеке от нас шмыгало, булькало и вроде даже лязгало зубами… Уф! Вот он и противоположный берег. Очень долгим показался до него путь…
Вблизи зареченские травы и кусты выглядели еще более уныло — мелкие грязноватые листики, редкая рыжевато-серая травка… Пожар тут гулял, что ли? Но Карла явно не был обескуражен унылостью пейзажа, выскочив из моего рюкзака, он словно преобразился — лицо сияло торжеством, глаза горели, ноздри раздувались — ну чисто конек-горбунок, да и только. Даже ростом вроде повыше стал, В сильном возбуждении он сделал несколько кругов вокруг нас, потом вдруг застыл, величественный, как монумент, и понес какую-то околесицу: дескать, я вас приветствую от имени великой страны, я вас поздравляю с прибытием в великую страну, я счастлив вновь коснуться ногами пыли дорог великой страны, и всякое такое прочее.
— Ша! — прикрикнул было на Карлу Задира. — Замри и не трещи крыльями, а то в глазах от тебя рябит. Куда мы попали, объясни внятно: при чем тут великая страна, что нам тут делать и чего ради ты начал изображать ее депутата?
Карла в ответ разразился новым монологом. Такого приблизительно содержания: О! Это очень великая страна! Самая великая. Пока об этом никто на том берегу не знает, но скоро на том берегу все про это узнают. И на нас, счастливцев, может пролиться свет величия этой страны. Но если мы не оценим как положено своей удачи, то он, Карла, нам сильно не завидует. Потому что кто не понимает величия великого, тот не велик, а кто не велик, с тем нечего церемониться…
— Слушай, Карла, — рассмеялся я, убежденный, что он нас разыгрывает, — уж не в страну ли Розовых Грез мы попали?
— Может быть, это и не совсем та страна, — ответил Карла, — но ничуть не хуже, а во многих отношениях даже лучше.
Странным, очень странным выглядел тот уголок великой страны, по которому мы имели честь плестись вслед за коротконогим полномочным ее представителем. Землю густо покрывала невысокая пепельно-грязного цвета трава, похожая не столько на траву, сколько на колючки ежа. Изредка попадались кустики того же цвета с абсолютно круглыми листьями, дружно поворачивавшимися, как мы с удивлением обнаружили, вслед за нами. Встречались и деревья, напоминающие голые шесты с несколькими перекладинами возле макушки. На каждой перекладине сидело по жирной серой вороне, которые, точно эстафету, передавали друг другу скрипучий вопль: «Тр-р-ревога! Тр-р-ревога! Вр-р-раг! Вр-р-раг!»
— Скажите, пожалуйста, — заинтересовался Научный Мальчик, — это что, говорящие вороны?.. Их так научили?.. Почему именно так?..
— Подождите, скоро еще и не такое увидите, — самодовольно улыбнулся Карла. — Только не сходите с тропинки, что бы ни произошло!
Зазвенела трава, закачались со скрипом кусты, и навстречу нам выскочило несколько оленей. Олени так себе, но рога! Никогда даже на картинках я не видел таких длинных ветвистых рогов! Олени вели себя мирно, но загадочно. Они окружили нас и дружно зашагали вместе с нами, точно почетный эскорт.
— Каковы? — восхищался Карла. — Умницы! И быстры, как молнии.
— Красивые, — согласился я. — Они ручные? Может, им хлеба дать?
— Хлеба? Ха-ха! Они на спецпитании. Ничего, кроме полупроводников, в рот не берут. Это же не ваши глупые жвачные, которые без толку по лесам копыта обивают. Это государственные служащие, можно сказать.
— Прости, пожалуйста, Карла, — перебил проводника Профессор. — Не можешь ли ты поподробнее объяснить, что это все означает? Почему они едят полупроводники? Они — роботы? Но роботу нужна только энергетическая подзарядка да еще, пожалуй, смазка…
— Никаких роботов! Тут, — Карла гордо обвел вокруг себя рукой, — все живое. Но не бессмысленно-живое, как у вас там, — Карла пренебрежительно кивнул на противоположный берег, — а разумно-живое. Преобразованное, нацеленное на высшие задачи. Бог мой, до чего мне надоели ваши бессмысленность, расхлябанность, нерациональность, излишества… Деревьев у вас тысячи сортов. Зачем? Для древесины оптимален только один вид, вы увидите потом его у нас… Вот эти деревья нужны как насесты для ворон-осведомителей. Зачем, спрашивается, таким деревьям ветки, зачем листья? Их и нет.
— Но ведь надо где-то укрываться, вить гнезда, ловить насекомых другим птицам: всяким там зябликам, соловьям, жаворонкам.
