Владимир Аверин - Паутина хакера (Виртуальный воришка)
— Вы что, офонарели? Кто вы такие? — испуганно глядя на незваных гостей, спросил Вадик. — Что вам надо? — Голос у него сильно дрожал.
— Гдэ он? — спросил небритый жирный кавказец, у которого живот нависал над брючным ремнем.
— Кто? — не понял Вадик. — Кого вы ищете?
— Гдэ Паук?
— Он уехал. Искать квартиру. Чтобы снять. По объявлению. В газете, — отрывисто произнес Вадик. Голос у него по-прежнему дрожал, да к тому же от страха еще и слабость в ногах появилась.
Второй кавказец, с суровым костистым лицом, молча глядя на Вадика, встал спиной к двери, загородив выход из квартиры. А пузатый, не поверив Вадику на слово, стал искать Паука — он зашел в гостиную, по-хозяйски распахнул дверцы шкафа, потом проверил комнату Вадика, затем спальню, ванную, туалет и даже заглянул в антресоли, распахнув дверцы под потолком, задрав голову и встав на цыпочки, отчего у него хрустнули суставы на пальцах ног. Не найдя Паука, он остановился в кухне, указал пальцем на Вадика и спросил у вьетнамца Пхни:
— Это он продавал куртки вмэсте с Пауком?
— Он, он, — с готовностью закивал вьетнамец и тоже указал пальцем на Вадика. — Он и Паук, да, да, деньги взял, куртки дал, он, он.
Жирный горец с усталым видом сел за стол, неспешно подвинул к стене фарфоровый кувшин с клубничным киселем, медленно положил на столешницу свои волосатые руки и, указав глазами на стул, сказал Вадику:
— Садысь, разгавор будэт.
Отодвинув стул подальше от кавказца, Вадик сел.
— Мэня зовут Арчил. Мнэ нужны мои дэньги. Гдэ они?
— Какие деньги?
— Дэньги за куртки.
— У Паука, где же еще, — удивленно посмотрел на кавказца Вадик, — ведь это его куртки.
— Нэт. Это нэ его куртки, — отрицательно покачал головой Арчил, а затем указал пальцем на вьетнамца и сказал: — Это даже нэ его куртки. — Арчил положил ладонь себе на грудь и не спеша, подробно объяснил: — Это мои куртки. Паук украл их со склада и продал Пхну, — он кивнул на Пхни, который недовольно покачивал головой, слыша, как коверкают его имя, — Пхэнь вывэсил куртки на продажу, а я их узнал. Тогда я спросыл у Пыхня: что такое, Пхынь, откуда у тэбя это? Он рассказал. Тогда я пошел в камэру хранэния. Как ты думаешь, бичо, что я там увидэл? Мэшки. Много брэзэнтовых мэшков. Тры сумки брэзэнтовых мэшков и ни одной куртки.
— Вы сами виноваты, — осмелев, сказал Вадик. — Если бы вы не отняли у Паука товар, он сам бы продал куртки на рынке и вернул бы вам долг.
Густые черные брови кавказца сомкнулись над переносицей — он задумался. Несколько секунд Арчил хмуро пялился перед собой, пытаясь осмыслить слова Вадика, потом внимательно посмотрел на него и сказал:
— О чем ты говоришь? Какой долг? Паук работал у мэня грузчиком, подносыл товар из камэры хранэния, иногда помогал торговать. Я платил ему, но в долг я ему нэ давал. Нэ понимаю, о чем ты говоришь?
Это был сильный удар. «Неужели Паук меня подставил? — пронеслось в голове у Вадика. — Неужели все, что он говорил про куртки, про свои долги, про «счетчик», — неправда? И все это только для того, чтобы я украл куртки этого горца?»
— Паук сказал мне, что вы дали ему взаймы денег, а когда он вовремя их не отдал, вы забрали в залог его товар, ну, в смысле, куртки. А потом он попросил меня…
Арчил громко хлопнул рукой по столу. Вадик, нервы которого были напряжены до предела, подскочил на стуле.
— Заткнысь! — повысил голос Арчил. — Мнэ плэвать, что тэбе наговорыл этот нэгодяй! Мнэ нужны куртки или дэньги.
— Деньги у Паука, но я не знаю, где он живет. А куртки у Пхни, может быть, вы с ним договоритесь. А я тут ни при чем, — сказал Вадик, пожимая плечами и сознавая, что несет полную ахинею. Но сейчас ничего другого ему в голову не приходило.
— Нэт. Ты мэня нэ понимаешь. — Горец снова указал пальцем на Пхни, который молча стоял у окна, и стал терпеливо объяснять Вадику: — Пынх пришел в твой дом. Пынх заплатил тэбе дэньги…
— Не мне! — запротестовал Вадик. — Он заплатил Пауку.
— Нэ перебивай! Тэбе, нэ тэбе, это нэважно! Пых честно заплатил дэньги за куртки, значит, это его куртки. Он же нэ виноват, что ему подсунули ворованные шмотки. Правыльно? Да, это правыльно. Значит, с Пхыном мы разобрались. Тэперь с тобой. Куртки были в твоем доме, так? Покупали их в твоем доме, так?
— Ну так, так, — неохотно подтвердил Вадик.
— Хозяин должен отвечать за базар в своем доме, правильно?
— Ну-у, в общем, правильно, — неуверенно сказал Вадик.
— А раз правильно, с тэбя шесть тысяч долларов.
— За что?! — воскликнул Вадик и встал.
— За куртки, — спокойно сказал Арчил и тоже встал. — Можешь искать Паука, можешь искать дэньги, мнэ на это плэвать. Когда в слэдующий раз приду, чтобы дэньги были. Торопись, я приду скоро.
— Я вам ничего не должен! — запротестовал Вадик. — Это нечестно!
— Должен, — сказал Арчил и, внезапно разозлившись, так, что его коричневые глаза мгновенно почернели, грубо толкнул Вадика. — Нэ зли мэня, нэ надо. Или ты отдашь дэньги, или будет плохо, очэнь плохо.
— Не отдам! Я вам ничего не должен! А если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я заору на весь дом, приедет милиция и всех вас арестует! — не помня себя от испуга, выкрикивал Вадик.
— Давай ори! Зови милицию, папу, маму! Пусть все узнают, что ты вор! Если сам не найдешь дэньги, будэм говорить с твоим папой. Потом с мамой. Серьезно будэм говорить, круто! Короче, если нэ вернешь дэньги, с твоей головой будет так, — с этими словами Арчил взял за горлышко кувшин с клубничным киселем и разбил его о стену. На светлых обоях появилось безобразное красное пятно, густой кисель медленно стекал по стене на пол, в вязкую лужу, в которой белели фарфоровые черепки вперемешку с кроваво-красными комочками клубники.
— Баран, — посмотрев на разбитый кувшин, сквозь зубы произнес Вадик. — Жирный тупой баран.
— Что ты сказал? — спросил Арчил и приставил руку к уху, как глухой. — Что ты сказал? Кто я такой?
И вдруг Вадик заплакал. Он не хотел, пытался сдержать слезы, но нервы не выдержали напряжения, слезы сами текли из глаз. Он плакал от обиды и злости.
— Да! Ты тупой баран! Дебил и трус! Если бы тут был мой отец, он бы тебя…
Вадик не договорил. Арчил ударил его в солнечное сплетение быстрым натренированным движением, Вадик даже не успел увернуться — наверное, раньше этот разжиревший мужчина занимался боксом. Вадик упал на пол, в липкую красную лужу, и снизу смотрел, как уходят Пхни и кавказцы. Ситников не мог ни говорить, ни дышать, дыхание у него перехватило, и ему казалось, что он сейчас задохнется. Он слышал, как они вышли из квартиры и за ними захлопнулась дверь.
Когда дыхание восстановилось, Вадик не сразу смог разогнуться. Держась обеими руками за живот, он поднялся на ноги, дошел до ванной и там снял испачканную в киселе майку, к которой прилипли фарфоровые крошки. Умывшись холодной водой, он лег в постель, но долго не мог уснуть — сказывалось напряжение этого дня. Слишком много событий произошло с тех пор, как он открыл шкатулку и достал из нее пластиковую карту отца.
Глава VI
Неожиданное предложение
На следующее утро Вадик собирал осколки фарфорового кувшина, мыл пол, пытался очистить обои от липкого высохшего киселя и вспоминал события вчерашнего дня. Утро вечера мудренее, и если вчера вечером Вадик все еще сомневался в предательстве Паука, думал, что произошла какая-то невероятная, чудовищная ошибка, то сейчас, хорошенько выспавшись, он был уверен в том, что хакер подставил его. Больше всего Вадика угнетало, что обо всем случившемся придется рассказать родителям. Вадик морщился, словно от боли, представляя их растерянные, испуганные лица. «Мама побледнеет от ужаса, папа покраснеет от обиды за своего сына, — думал Ситников-младший, вытирая кисель с обоев. — Когда папа покраснеет, он выпьет несколько капель лекарства от повышенного давления и снова станет розовым». Однажды Вадик смотрел по телевизору какую-то милицейскую передачу, в которой рассказывали про это лекарство, которое подливают в стакан тому, кого хотят ограбить. Человек выпивает, например, газировку с несколькими каплями этого лекарства и отключается на несколько минут, а его в это время грабят. Вадик заметил, что любая его мысль приводит к раздумьям на криминальную тему.
Он пытался найти выход из той жуткой передряги, в которую угодил благодаря Пауку, но чем больше Вадик об этом думал, тем отчетливее понимал, в какую серьезную историю влип. Ни он, ни его родители не могли обратиться за помощью в милицию, так как Вадик сам был замешан в краже. А это значило, что маме и папе придется искать деньги трудными, неведомыми Вадику путями. «И все из-за моей глупости», — думал Вадик, и от этих мыслей становилось муторно у него на душе.
