Роберт Стайн - Подружка
Он долго смотрел ей в след, потом принялся развешивать одежду.
Дальше не произошло ничего особенного. Всего лишь три человека спросили у него, где Лора, двое из них были друзьями ее родителей. Они тоже говорили о чудесной паре.
Скотти решил, что он устал от этих комплиментов. Они с Лорой дружили с шестого класса. И хоть бы раз кто-нибудь назвал их ужасной парой.
«Это наше дело, а не их», — заключил он.
Вечером семья поужинала в кафе и вернулась домой. Скотти собирался подняться к себе и заняться уроками, как вдруг зазвонил телефон.
— Это наверняка Лора, — заявила мама и глянула на кухонные часы. — Правда, еще рановато, но она, наверное, звонит из аэропорта.
Скотти кинулся к телефону, висевшему на кухне, поспешно схватил трубку.
— Алло?
— Привет, малыш. Придешь сегодня вечером? — Шеннен наполовину говорила, наполовину шептала. И это была скорее просьба, чем вопрос.
Парень обернулся к матери, которая вопросительно смотрела на него.
— Извините, — произнес он холодным тоном. — Но мы уже подписались на «Телегид». — И повесил трубку. — Не верю я этим торгашам, — сказал он, качая головой. — Все они фуфло! Подумать только — звонить в воскресенье, когда все ужинают!
Но почему мать смотрит на него так странно?
Может быть, что-то заподозрила? Или у него началась паранойя?
Скотти направился к столу, и тут вдруг снова зазвонил телефон.
Глава 8
Скотти уставился на висевший на стене аппарат, который все продолжал звонить.
— Ты собираешься взять трубку? — раздраженно спросила мать.
— Да, конечно. — Он с тяжелым сердцем поднял трубку. — Алло?
— Привет, это я, — раздался голос Лоры.
— Вот это да! Где ты? Уже дома? — отозвался парень с облегчением.
— Ага, дома. Так устала. Самолет задержался на целый час.
— Ну, как она там? — спросила мама. — Хорошо отдохнула?
Скотти повторил ее вопрос.
— Замечательно! — воскликнула Лора. — Париж так прекрасен. Как будто попадаешь в кинокартину, а не в настоящий город. До сих пор не верится, что я там побывала. Мы столько всего увидели. Знаешь, когда мы были на Монмартре, пошел снег. Легкий такой снежок. И это было самое красивое, что я когда-либо видела. Наверное, запомнила этот момент на всю жизнь.
— Ух ты! — только и сказал Скотти.
— Слезь! — крикнула вдруг Лора.
— Что?
— Ах, извини. Это я Пушистику. Слезь, глупый кот! Он не хочет слезать у меня с коленей. Кажется, Пушистик соскучился по мне больше, чем ты!
— Не может быть, — вымученно усмехнулся Скотти.
— Ты скучал без меня? — поинтересовалась Лора.
— Конечно, — ответил он. — Без тебя все казалось таким фуфлом. Мне было так ужасно.
Пока Скотти это говорил, перед его глазами стояло лицо Шеннен. Он ничего не мог с собой поделать и думал о том, какими жаркими были вчера ее губы.
— Я так рада, что вернулась. Я все время думала о тебе, — призналась Лора.
Парень почувствовал вину, и слова застряли у него в горле.
— Скотти…
— М-мм… Послушай, Лора, давай проведем следующие выходные вместе? Будем одни и повеселимся как следует.
За спиною звякнула посуда. Мама загружала тарелки в посудомойку.
— Разве ты забыл? А как же Осенний бал или как там его? — напомнила Лора.
— Пропустим, — предложил он. Ему действительно хотелось быть с Лорой и ни с кем больше. Он должен был пойти на это, чтобы загладить вину, о которой она не подозревала.
— Нельзя, — вздохнула Лора. — Нас должны короновать, как Подростков Года. Разве ты не помнишь?
— И что? — спросил Скотти, понимая, что разговаривает, как Денни.
— Как что? Нам же должны вручить по пятьсот долларов, — сказала Лора.
— А, верно, — отозвался он совсем другим тоном. — Я забыл.
Лора рассмеялась и игриво предложила:
— А может быть, нам забрать деньги и сбежать?
— А ты здорово соображаешь, — заметил Скотти.
— Пушистик, слезай! — опять крикнула Лора. — Ладно. Мне хочется отдохнуть. Я так устала. И не могу отвыкнуть от парижского времени. Не знаю, который час.
— Ладно, увидимся завтра в школе, — произнес парень, собираясь повесить трубку.
— Ага, до завтра, — откликнулась Лора и добавила: — Мне так тебя не хватало.
— Мне тоже, — сказал Скотти, по-прежнему чувствуя вину.
— Ну что, они хорошо повеселились? — полюбопытствовала мама, перекрывая шум посудомойки.
— Да, она говорит, что все было замечательно. — Скотти принялся помогать ей. — Там даже шел снег.
— В Париже? Наверное, это очень красиво, — проговорила мечтательно мама. — Мне всегда хотелось увидеть снег в Париже. — Она никогда не бывала в Европе. Если воспитывать в одиночку двоих детей, то на это никак не собрать денег. — Ну, я рада, что они благополучно вернулись, — заключила мама, вытирая стол полотенцем.
Скотти вдруг захотелось убежать из дома, сесть в машину и погнать куда глаза глядят.
— Я прогуляюсь немного, — сообщил он матери.
— Поедешь к Лоре?
— Нет. Она устала. Просто проедусь, может быть, заверну к Бендеру.
Скотти направился к шкафу с одеждой.
— В воскресенье вечером? А как же уроки?
— Да я быстро, — буркнул он с раздражением.
— Как знаешь, — мама стала подниматься наверх.
Скотти натянул куртку и стал искать кепку, роясь в груде вязаных шапок и перчаток, но никак не мог ее найти. И вдруг вспомнил, что забыл ее у Шеннен.
Да. Она бросила кепку в глубину комнаты, а он так и не взял ее потом. «Надо поехать туда и забрать кепку, — решил парень, выходя на морозный воздух. — Ведь это моя любимая кепка. Я только постучусь в дверь. Попрошу отдать мою кепку, оставаясь на пороге. — И вдруг себя одернул: — Нет. Я не поеду к Шеннен. Ни за что. И никогда». — Скотти дал это обещание себе. И Лоре. Пусть Шеннен оставит кепку себе.
Он забрался в свой старый «понтиак» и понесся по улице. Дома и магазины превратились в сплошную цепочку огоньков. Парень и сам не знал, куда направляется. Ему хотелось просто мчаться и мчаться.
Он ни о чем не думал. Темнота, холодный воздух, полоски мягкого, серого тумана успокаивали его. Вернувшись домой и поставив машину в гараж, Скотти почувствовал себя уже совсем хорошо.
На следующее утро он пришел в школу рано, примерно в половине восьмого, и увидел Шеннен, которая поджидала его у шкафчика в раздевалке.
Глава 9
Скотти остановился в нескольких метрах от нее.
— Шеннен… — разнесся его голос по пустому коридору.
На ее лице появилась теплая улыбка. Она не стала ждать, пока он подойдет ближе, кинулась к нему и игриво чмокнула в щеку.
— Удивлен?
— Ага, — ответил Скотти, отступая. Снял сумку с плеча и бросил ее на пол.
На Шеннен был красный свитер, который очень шел к ее рыжим волосам, и черные брюки. Она вновь потянулась к парню, собираясь его поцеловать.
— Эй-эй, постой, — резко остановил он ее.
— Все нормально, малыш, — ответила Шеннен негромко. — Чудесное утро. И никого нету.
— Шеннен, что ты здесь делаешь? — спросил Скотти.
— Мне хотелось увидеть тебя, — пояснила она, забросив свои длинные волосы за плечо. — Теперь ты мой, малыш.
— Нет, — буркнул парень сердито. Затем поднял сумку и швырнул ее о стену. — Прекрати так говорить.
Ее темные глаза сузились.
— Тебе ведь было хорошо в субботу вечером, — проговорила Шеннен. Казалось, что она вот-вот заплачет.
«Хорошая актриса», — подумал Скотти и еще больше разозлился.
— В субботу вечером было здорово, — подтвердил он. — Но больше этого не повторится, понятно? Было и прошло. Мы не можем встречаться.
— Но малыш…
— Шеннен, прекрати, пожалуйста! — Скотти заметил, что в здание вошли несколько ребят. Шкафчики начали открываться. По коридору понеслись голоса. — У меня уже есть девчонка, и у нас с ней очень серьезные отношения. Это очень важно для меня, и…
— Эй, старик, как дела? — чья-то рука хлопнула Скотти по плечу.
Обернувшись, он увидел ухмылявшегося Бендера.
— Где ты был вчера вечером? — спросил тот. — Я звонил тебе, и…
Тут Бендер остановился, заметив Шеннен.
— Ох, — произнес он, увидев на ее лице несчастное выражение. — Извини, я не знал… — Бендер помахал другу рукой и зашагал по коридору.
— Нет, постой! — крикнул Скотти, снова подхватив свою сумку. — Подожди!
Но друг уже скрылся из виду.
Шеннен загородила Скотти дорогу. Коридор уже заполнился народом. Скотти глядел на двери, ожидая, что сейчас войдет Лора.
— Почему ты так со мной обращаешься, малыш? — Шеннен осторожно коснулась его куртки.
— Оставь меня в покое!
— Я была с тобой так нежна, — напомнила она негромко, не убирая руки. — А ты такой грубый. — И в уголках ее глаз выступили слезы.
