Валерий Роньшин - Схватка с Кощеем Бессмертным
Над дверью висела вывеска:
САЛОН «ИМИДЖ»
Татуировки. Временные и постоянные.
— Желаете «тату» сделать? — спросил у ребят татуировщик. В руке у него появилось приспособление, похожее на машинку парикмахера. — Сейчас соорудим.
— Нет, нет, — поспешно отказался Никита. — Мы просто зашли кое-чего выяснить.
— А что именно?
Мальчишки заранее придумали легенду, чтоб не вызывать никаких подозрений. Поэтому Егор лихо отбарабанил:
— Понимаете, наш отец — журналист. Сейчас он пишет книгу о татуировках. А мы с братом помогаем ему собирать материал для этой книги.
— Ага, — подхватил Никита. — Папа просил нас узнать про татуировку в виде зеленого паука с черным крестом. Он ее видел у одного человека. Этот паук был прямо как живой.
— Как живой? — повторил татуировщик. — Тогда это объемная татуировка. Их классно корейцы делают. Я, кстати, знаю одного такого корейца. Он здесь, в Москве, живет.
Братья Виноградовы радостно переглянулись. Вот это да! Первая попытка — и сразу удача!
— А где его салон находится? — спросил Егор.
— Нигде. Он уже не практикует.
— А почему?
— Старый стал. Больной.
— А где он живет? — спросил Никита.
— Да тут, недалеко. У планетария. — Татуировщик назвал адрес.
И ребята потопали к корейцу.
Корейца звали Ким Ен Бен. Он и правда был старый. Руки у него тряслись, глаза слезились... Егор и ему лихо отбарабанил легенду насчет отца-журналиста. И Ким Ен Бен пригласил ребят в квартиру. Жил он один, общаться ему было не с кем, поэтому он сразу же ухватился за возможность поговорить. И братьям пришлось выслушать длиннющую лекцию о татуировках.
Они узнали, что наибольшей популярностью среди мужчин пользуются наколки в виде тигров и драконов, а среди женщин — цветочков и бабочек; что татуировки делают даже на деснах и внутренних сторонах щек; что больнее всего татуировку делать на том месте, на котором сидят... Ну и так далее.
Егор и Никита прямо устали слушать разговорчивого корейца.
Наконец Ким Ен Бен и сам устал говорить. И Егор спросил его о Кощееве.
— Какой Кощеев? — удивился старик.
— Ну ваш друг. Вы ему сделали объемную татуировку. Зеленого паука с черным крестом.
Кореец покачал головой:
— Не знаю я никакого Кощеева. А зеленого паука я наколол Жене Поцелуеву. Вот он действительно был моим другом.
— Был? — повторил Никита. — А он что, умер?
— Понятия не имею. Может быть, и умер. Мы с ним поссорились много лет назад... — И Ким Ен Бен опять принялся рассказывать, на сей раз про своего друга: — Я познакомился с Евгением, когда переехал из Пхеньяна в Москву. Мы с ним были ровесники, поэтому легко сдружились. И дружили много лет. До тех пор, пока он не увлекся черной магией... Мальчишки сразу навострили уши.
— Женя был очень красивый парень, — продолжал кореец. — Высокий, стройный, русоволосый... В университете, где он учился, все однокурсницы по нему с ума сходили. Правда, он слегка прихрамывал. Но эта хромота нисколько его не портила, наоборот — добавляла романтической таинственности...
Мальчишки еще больше навострили уши.
— К сожалению, его внешность сыграла с ним плохую шутку. Женя вбил себе в голову, что должен найти «эликсир молодости», чтобы сохранить свою красоту. Он начал читать оккультную литературу, проводить у себя дома странные опыты. Разговоры его тоже стали странными. Однажды он мне рассказал про Страну трехликих и одноруких. В этой стране люди не разделялись на мужчин и женщин. После смерти их тела закапывали в землю, но сердца у них продолжали биться. А через сто двадцать лет они оживали и выходили из могил... В общем, сущий бред. Я ему так прямо и сказал. Он обиделся, наговорил мне кучу грубостей. Мы поссорились. Женя ушел, и больше я его никогда не видел. — Ким Ен Бен замолчал.
— Ну а татуировка? — спросил Никита.
— Какая татуировка?
— Зеленый паук с черным крестом.
— Ах, это, — вспомнил старик. — Незадолго до наглей ссоры Женя показал мне старинную книгу. В книге был рисунок — зеленый паук с черным крестом на спине. Женя попросил сделать ему татуировку по этому рисунку. Я сделал.
— А у вас нет его фотографии? — поинтересовался Егор.
— Нет.
— А его адрес вы не помните?
— Помню. Он жил на Воровского. Теперь это Поварская. — Ким Ен Бен назвал номер дома и квартиры.
— Егорка, на фиг тебе адрес? — спросил Никита, когда ребята вышли на улицу.
— Как это на фиг? Высокий, стройный, русоволосый, да еще и хромает. Вылитый Кощеев.
— Ну и что? Кощеев не очень старый, а этому Жене сейчас за шестьдесят. Кореец же говорил — они ровесники.
— А вдруг Поцелуеву удалось найти «эликсир молодости»? И он теперь не стареет.
Никита с удивлением посмотрел на брата:
— Ну ты загнул, Егорка.
— Ничего не загнул. Если можно создать искусственного киллера, то почему нельзя получить «эликсир молодости»? Так что поехали на Поварскую. Может, этот Поцелуев и есть Кощеев.
Глава VIII. «ДЕЛО О СБЕЖАВШЕМ МЕРТВЕЦЕ»
В доме, где жил Поцелуев, подъезд был закрыт на кодовый замок. Мальчишки наудачу понажимали кнопки, но замок не открылся. И братья уселись на скамейку дожидаться, когда кто-нибудь войдет или выйдет. Долго им ждать не пришлось. К подъезду подошла старушка. Обе руки у нее были заняты сумками.
— Деточки, — попросила старушка, — вы не поможете мне сумки донести? А то лифт не работает, а я живу на последнем этаже.
— Конечно, поможем, — сказал Никита, забирая у старушки одну сумку. Егор забрал вторую. Старушка открыла кодовый замок. Ребята мигом влетели на последний этаж.
— Смотри, Егорка. — Никита показал на дверь. — Здесь как раз Поцелуев живет.
— Может, бабка — его жена?
— Сейчас узнаем.
Минут через десять на лестнице появилась старушка.
— Гос-с-поди, — бормотала она, с трудом поднимаясь по ступенькам, — что за наказание. Когда же лифт-то починят?
— Простите, вы в этой квартире живете? — Егор кивнул на дверь.
— Нет, деточка, вон в той. — Старушка указала на соседнюю дверь.
— А вы Евгения Поцелуева знаете?
— Женю? Ну конечно, я его знала.
— Знали?.. Он что, умер?
— Да, умер.
— Давно?
— Очень давно. Много лет назад.
Версия Егора растаяла, словно дым. Больше ребятам здесь делать было нечего. Они направились к лестнице.
— Спасибо, деточки, — сказала им вслед старушка.
— Не за что, — ответил Никита.
Мальчишки стали спускаться по ступенькам. А старушка стала открывать дверь своей квартиры. При этом бормоча под нос:
— Женечка Поцелуев... Красавец был мужчина... И как это он из могилки-то убежал?..
Братья Виноградовы остановились, переглянулись и вернулись.
— Убежал? — спросил Егор.
— А?.. — не расслышала старушка.
— Вы сказали, что Поцелуев убежал из могилы.
— Да, да. Захар Матвеич приказал могилку разрыть. А Женечки в гробу-то и нет...
Ребята разочарованно посмотрели друг на друга. У бабки был явно сдвиг по фазе. Но Егор все же поинтересовался:
— Какой Захар Матвеич?
— Следователь Тимохин. Он Женичкино убийство расследовал.
Кое-что начало проясняться.
— Значит, Поцелуева убили? — спросил Никита.
— Убили, деточка, убили.
— Ну а могилу его зачем раскопали?
— Захар Матвеич чего-то говорил, а вот чего — не помню...
Егор прищурился:
— Как следователя звали — помните, а о чем он говорил — не помните? Странно, бабушка.
Старушка игриво улыбнулась, показав вставные зубы.
— А у меня с Захар Матвеичем роман был. Но, увы... — Она печально вздохнула. — Мы разошлись, как в море корабли.
— Ну а потом-то его нашли? — допытывался Егор.
— Кого? Захара Матвеича?
— Да нет! Поцелуева!
— Ох, деточка, я не помню.
«Да, с бабкой каши не сваришь, — понял Егор.— Надо выходить на Тимохина».
— А этот Захар Матвеич где следователем работает?
Никита толкнул брата локтем:
— Егорка, он уж, наверно, давным-давно на пенсии.
— Блин, точно, — спохватился Егор и задал другой вопрос: — А где он живет?
— А зачем он вам? — насторожилась старушка.
Егор, не моргнув глазом, выдал:
— У вас был роман с Тимохиным, а у нашей бабушки — роман с Поцелуевым. Вот бабуля и попросила узнать о его судьбе.
— Как я ее понимаю, — закивала старушка. — Старая любовь не ржавеет.
— Ну так где он живет? — нетерпеливо повторил Егор.
— Раньше Захар Матвеич жил на улице Чехова. В коммунальной квартире. А где сейчас, не знаю. Может, и до сих пор там. — И она назвала ребятам адрес.
— А где эта Чехова?
— Рядом с Пушкинской площадью.
Никита сразу вспомнил о свидании, которое ему назначила Ася.
— А там есть памятник Пушкину?
