Принц Эрик. История любви и проклятия - Линси Миллер
Бегущий силуэт принадлежал высокой женщине с коротко стриженными чёрными с проседью волосами. Едва её ноги коснулись песка, как дорога, по которой она вернулась в Велону, исчезла. Эрик резко затормозил в нескольких шагах и пристально на неё посмотрел. Её одежда промокла и порвалась, на коже виднелись порезы, явно оставленные мечами. На длинном синем сюртуке, небрежно свисавшем с одного плеча, по-прежнему красовался фамильный герб с воробьём. Эрик был одет в точно такой же мундир, пока не лишился его в суматохе боя.
– Матушка? – прошептал он.
– Эрик? – она резко повернулась к нему. Элеонора Велонская нисколько не постарела за два года разлуки, и её голос потряс Эрика до слёз. Она смотрела на него так, словно никогда раньше не видела, в её глазах заблестели слёзы. – Ах, милый, мне так жаль.
Разум Эрика помутился. Виной тому был не туман, насланный чарами Урсулы, а совершенная пустота. Его мать считали мёртвой. Он оплакивал её. А потом оправился от горя. И вот она перед ним. У него подкосились колени. Мать поймала его и обняла. Эрик уткнулся лицом ей в плечо и зарыдал. Пальцы крепко вцепились в её рубашку.
– Как долго меня не было? – спросила Элеонора, когда Эрик смог вдохнуть снова.
Эрик отстранился, не выпуская её из пальцев.
– Два года. Два невероятно долгих года.
– И всё же ты нас спас, – сказала Элеонора. Она всхлипнула, убирая пряди с его лица. – Мои воспоминания мимолётны и обрывочны, ты присутствуешь в некоторых из них. Урсула мертва? Такое чувство, что да, но мы все только что очнулись словно от дурмана на том острове, и...
– Её больше нет. Это длинная история. – Эрик отстранился, переполняемый чувствами, и рассмеялся. – Но что важнее – мне помогли. И мне не терпится представить тебя моей возлюбленной – Ариэль.
Кода
Солнце низко висело над морем, розовые отблески рассвета расползались по заливу. Солёный бриз разбрасывал белые лепестки по палубе корабля, а мерцающие вдоль борта свечи разгоняли последние сгустки ночи. Эрик провёл рукой по поручню, прислушиваясь к странной тишине Межоблачного залива. Сегодня не было ни визитов, ни звона мечей под пирсами. Одно лишь море.
– Чудесный день для свадьбы.
Эрик повернулся на голос матери. Даже спустя три года после её возвращения он то и дело боялся, что она исчезнет, стоит лишь ему отвести от неё взгляд. Элеонора Велонская с золотой короной на голове и государственным мечом, пристёгнутым к поясу, проплакала весь прошлый вечер за ужином и, похоже, была готова расчувствоваться снова. Эрик обнял мать и подавил смешок. Её достойный Гримсби стоицизм потихоньку сдавал с тех пор, как они начали готовиться к свадьбе. Теперь, когда Урсулы не стало, штормы, опустошавшие Велону, прекратились. Рыбаки снова могли похвастаться хорошим уловом, а земельные угодья производили больше урожая, чем за все годы жизни Эрика, вместе взятые. С них словно, как поговаривал простой люд, спало проклятие. Да и Сайт вернулся восвояси и притих. Не то чтобы они взяли на себя ответственность за набеги, совершавшиеся наёмниками за звонкую монету из их кармана. И всё же нападения прекратились, едва в северном королевстве поняли, что Велона очень скоро наберётся сил для ответного удара. Никому не хотелось злить королеву, вернувшуюся с того света, или её сына, одержавшего победу над столь могущественной ведьмой, как Урсула. Слухи о случившемся в заливе дошли до соседних держав. Большая их часть оказалась приукрашена с лёгкой руки Зауэра и Гримсби. Также авторитету Велоны пошло на пользу то, что суженая Эрика – дочь царя Тритона.
– Посмотри-ка на себя, – прошептала Элеонора, отступая назад, но не убирая рук с его плеч. – Вот уж не думала, что доживу до этого дня.
– Мою первую свадьбу ты пропустила, – сказал Эрик, и она потрепала его по щеке. – Ну, довольно. Обещаешь не плакать без остановки?
Элеонора рассмеялась:
– Матери не возбраняется пролить несколько слезинок на свадьбе собственного сына.
– Только не плачь в мой мундир, – сказал Эрик. – Я даже притрагиваться к нему боюсь – вдруг Карлотта увидит очередную воображаемую пылинку.
– Что ж, – сказала Элеонора, уводя его от борта, – злить Карлотту – дурная примета, дай-ка взглянуть.
Она провела ладонями по плечам Эрика. На них были похожие наряды, хотя парадный костюм Элеоноры имел гораздо больше знаков отличия, а на плечах вместо сюртука висела накидка с золотистым велонским воробьём. Она осторожно вытащила из кармана брюк длинную тонкую коробочку и протянула её Эрику.
– У нас уже есть кольца, – заметил Эрик. – Если только Макс не сбежал.
– Здесь, – сказала Элеонора, постукивая пальцами по коробочке, – первый подарок, преподнесённый мне твоим отцом, и теперь он твой. – Эрик открыл коробочку и рассмеялся. Внутри была грубо отёсанная флейта. – Звучание у неё ужасное. Возможно, она совсем вышла из строя, но она твоя. – Элеонора поцеловала Эрика в щёку. – Пришло время новых песен, милый.
– Новые песни, – повторил он и крепко обнял мать. – Спасибо.
Позади неё ждали Ванни с Габриэллой, и Эрик подозвал их поближе. Ванни удивительным образом стал выше и обзавёлся привычкой собирать волосы в маленький узел на макушке, чтобы они не падали на лицо. Так он выглядел старше, и Эрик всё никак не мог с этим свыкнуться. А вот Габриэлла ничуть не изменилась. Зелёный платок Норы окончательно развалился в прошлом году. И всё же несколько зелёных ниток из него были вплетены в короткие косы Габриэллы.
– Я думаю, у вас есть время перекинуться парой слов, – сказала Элеонора, отступая назад. Она улыбнулась Ванни с Габриэллой. – Не представляю, чтобы царь Тритон не пролил в такой день ни слезинки.
– Сёстры Ариэль наконец-то закончили с её приготовлениями, и священник готов начать церемонию, – сказала Габриэлла. Она склонила голову перед Элеонорой и быстро поприветствовала Эрика, обнимая его: – В этот раз настрой лучше?
Эрик фыркнул:
– Я не помню и минуты, проведённой с Урсулой. Всё было как в тумане, пока ракушка не разлетелась.
– Со свадьбами всегда так. – Габриэлла улыбнулась и вздохнула. – Я отлично справлялась, а затем вошла Нора и следующее, что я помню,
