Владимир Аверин - Ловушка на умников
Пока Ситников соображал, как ему поступить, Кристина поговорила по телефону, вымыла руки, достала из гардероба чистый пиджак и, скрипнув дверцей шкафа и оставив после себя аромат дорогих французских духов, вышла из квартиры. Этот запах залетел в щели антресолей.
«Когда Кристина открыла дверь, появился сквозняк, — подумал Вадик. — Значит, в квартире открыта лоджия или окно. Если открыта лоджия, то через пожарные люки можно спуститься на восьмой этаж, на лоджию Динки Кирсановой. И все дела! Нет ничего проще! — думал Вадик, слезая с антресолей. — Нет, все-таки я настоящий чайник. Прав Пузырь, когда говорит, что у меня вместо головы — тыква. Я сначала волнуюсь и дергаюсь, а потом соображаю и нахожу выход. А надо бы все наоборот».
Ситников первым делом убедился, что замки, как он и предполагал, открываются изнутри ключами. Затем он прошел в гостиную и посмотрел на лоджию. Это была самая что ни на есть обычная лоджия, похожая на миллионы других лоджий, но с одним важным и неожиданным для Вадика отличием — дверь была прибита к косяку толстыми длинными гвоздями с крупными стальными шляпками. В таком же состоянии оказались окна во всех трех комнатах и в кухне. Кто-то крепко-накрепко заколотил дверь балкона и оконные рамы, чтобы их нельзя было открыть, не выдернув гвозди, — а сделать это без плотницких инструментов было практически невозможно. Свежий воздух попадал в квартиру через открытую форточку, в проеме которой был установлен вентилятор. Вероятно, пришлось просунуть руку между лопастями вентилятора, чтобы сбросить пятьсот рублей на улицу.
«Чумовая квартира, — сделал вывод Вадик. — Пришел сюда за разгадкой, а нашел новые загадки. Зачем, интересно знать, заколошматили все двери и окна, ведь если очень надо, то можно разбить окно и через лоджию смотаться отсюда? Зачем понадобилось бросать на улицу пятисотку, если можно разбабахать окно и орать до посинения, звать на помощь? Наверное, тот, кто сбросил пятисотку, не хотел поднимать шума, не хотел, чтобы на этот шум приехала милиция, ведь недаром же он написал на купюре: „Вызовите Службу спасения“. Скорее всего, он по каким-то причинам не хотел связываться с милицией. Во всяком случае, другого объяснения у меня нет».
Вадик быстро осмотрел комнаты, но следов Пузыря не обнаружил. Мебели в квартире было немного, и, скорее всего, шкаф, тумбочка, диван, несколько стульев и письменный стол принадлежали хозяевам квартиры, у которых Кристина снимала эту жилплощадь. Вадик сделал такой вывод после того, как нашел в верхнем ящике письменного стола школьную тетрадь и прочитал на обложке фамилию своей недавней одноклассницы Ирки Медведевой. В том же ящике он обнаружил блокнот, первый лист которого был исписан столбиками цифр. Вадик решил, что блокнот тоже принадлежит Ирке, но на всякий случай вырвал листок с записями, чтобы показать его Дине. Положив блокнот на прежнее место, он задвинул ящик и подошел к телефону, чтобы позвонить Кирсановой. Это был обычный радиотелефон с памятью на несколько номеров, точно такой стоял у Вадика в комнате. Трубка лежала на аппарате, и это удивило Вадика. «Значит, телефон работает, — подумал он, поднял трубку и услышал длинный гудок. — Странно. Зачем понадобилось бросать на улицу пятисотку, если можно было вызвать спасателей по телефону? — задумался Вадик и объяснил это так: — Наверное, когда Кристина запирала неизвестного пленника в этой прикольной квартире, она трубку забирала с собой».
Вадик позвонил Кирсановой.
— Динка, это я, — сказал он. — Я звоню из семьдесят пятой квартиры.
— Ты все еще там? — удивилась Дина. — Как тебе это удалось? Ведь Кристина давно вышла из подъезда. Я сама видела, как она села в свою «Ниву» и уехала.
— Я тебе потом расскажу, как я тут остался, а сейчас мне надо отсюда выбраться. Ключа от двери у меня нет, поэтому придется лезть через лоджию.
— Это опасно?
— Это смертельно опасно, — пошутил Вадик. — Я открою люк, спущусь по лестнице и окажусь на твоей лоджии. Я позвонил просто, чтобы предупредить: если увидишь человека за стеклом, не пугайся и не вздумай швырять в него сковородки, потому что этим человеком буду я.
Глава IV Загадочные числа
Обыскивая квартиру Кристины, Вадик искал не только следы Пузыря, но и инструменты, с помощью которых он смог бы открыть дверь или окно, выходящее на лоджию. Ничего подходящего он не нашел.
Поговорив с Диной, Вадик подошел к балконной двери и еще раз внимательно осмотрел ее. Затем достал шило и попытался расшатать гвозди. Вставив острие между косяком и дверью, он нажал на рукоятку, но дверь даже не покачнулась, зато шило, не рассчитанное на такие нагрузки, согнулось, словно проволока. Вадик вернулся на кухню, с дребезжащим звуком выдвинул ящик из кухонного стола, в котором лежали столовые принадлежности, и выбрал самый прочный на вид нож. Всунув лезвие этого ножа под ребристую шляпку, он снова попытался расшатать гвоздь. Но все его усилия были напрасны — дверь и окна были заколочены на совесть.
«Придется разбить окно, — подумал Вадик. — Но сделать это нужно без звона и грохота, чтобы соседи или прохожие на улице ничего не услышали».
Оконный блок, выходящий на лоджию, состоял из трех частей: узкой фрамуги, дверного окна и широкого стекла между ними. Поразмыслив, какое из трех стекол целесообразнее разбить, Вадик выбрал узкую фрамугу, которая располагалась у левой стены между подоконником и верхним краем рамы. Он мог легко пролезть через нее на лоджию и в то же время избежать грохота, который, несомненно, возник бы, если бы он разбил центральное стекло, широкое и тяжелое.
Вадик решил справиться с этой задачей с помощью увесистого металлического совка, который он нашел рядом с мусорным ведром и веником. Наметив точку в нижней части фрамуги, Вадик ударил по ней совком. Стекло даже не треснуло. Оказалось, что не так-то легко разбить окно в чужой квартире, зная, что тебя за это по головке не погладят. Для этого требовалась не столько физическая сила, сколько сила духа, решительность, готовность совершить незаконное действие..
Собравшись с духом, Вадик размахнулся и снова ударил в нижний угол фрамуги — совок отскочил от стекла, как от бетонной стены, а окно лишь задрожало. Вадик специально бил в нижний угол, чтобы стекло лишь негромко треснуло, а не разбилось бы вдребезги со звоном и грохотом. После этого он надеялся бесшумно вынуть из рамы осколки треснувшего стекла. Если бы он не балбесничал на уроках физики, то знал бы, что бьет в самую прочную точку на поверхности стекла, где сопротивление материала особенно велико. Но по физике у Ситникова была твердая тройка, поэтому он бил по стеклу с нарастающим раздражением. Когда его терпение лопнуло, он широко размахнулся и ударил прямо в центр окна — стекло, зазвенев, разбилось вдребезги, осколки брызнули в стороны и почти бесшумно шлепнулись на ковровое покрытие.
«Все-таки без звона не обошлось, — недовольно подумал Вадик. — Ладно, это было внутреннее стекло, значит, на улице ничего не услышали. А внешнее надо выставить без шума, а то и в самом деле милицию вызовут».
Вадик вышел в прихожую. Почувствовав, что шило, которым он проткнул шину «Нивы», скоро натрет ему мозоль на лодыжке, вынул его из носка и положил на стеклянную полку под зеркалом, чтобы затем забрать. На тумбочке для обуви он нашел бесплатную рекламную газету, обильно смочил ее водой, приложил к внешнему стеклу фрамуги и несколько раз провел по ней рукой, прогладил — мокрая бумага прилипла к окну, словно приклеилась. Вадик размахнулся и ударил. Стекло треснуло. Толстый слой мокрой бумаги приглушил звук удара, а прилипшие к газете осколки не упали на пол лоджии и не вызвали лишнего шума. Аккуратно отделив от треснувшего стекла мокрую газету, отяжелевшую от приставших к ней мелких стеклянных обломков, Вадик начал осторожно, стараясь не порезаться, расшатывать и вынимать из рамы крупные острые осколки и ставить их на пол, прислоняя к стене.
Очистив раму от стекла, Вадик внимательно осмотрел ее нижний край, заметил несколько крошечных осколков, двумя пальцами вытащил их и только после этого, убедившись, что его ягодицам не угрожают стеклянные занозы, сел на раму, перекинул ноги наружу и спрыгнул на кафельный пол лоджии. «Мне повезло, что я попал в ловушку именно в этом доме», — подумал Вадик. Много раз в телевизионной «Хронике происшествий» он видел людей, которые, не дождавшись пожарных, пытались перелезть с балкона на балкон, чтобы не стать жертвой огня и ядовитого дыма. Диктор «Хроники происшествий» говорил, что от огня страдают не только те, по чьей вине возник пожар, но и их ближайшие соседи, которые не могут выйти из своих квартир и добраться до лестницы, то есть до выхода, потому что едкий дым и огонь, заполнившие лестничную клетку, не позволяли им это сделать. Люди просто падали и разбивались, когда, пытаясь спастись от огня, перелезали с верхней лоджии на нижнюю, с одного балкона на другой.
