Роберт Лоуренс Стайн - Как мне досталась сушеная голова
— Вы говорите, что во мне есть какие-то особые магические способности, — как можно спокойнее продолжал я. — Но я ничего подобного не чувствую. Ни особой силы, ничего прочего. Я в жизни ничего магического не делал!
— У тебя есть магические способности, — спокойно произнес доктор Холингз. — Этим колдовским силам сотни лет. Они принадлежали народу олоян. Они населяли некогда этот остров.
— Они были охотниками за головами, они их высушивали, — пояснила Кэролин. — Сотни лет тому назад. Та голова, что я тебе привезла, — олоянская. Мы нашли немало таких.
— Но твоя тетя сумела открыть тайну древнего колдовства, — продолжал доктор Холингз. — И она передала ее тебе.
— Ты должен помочь нам найти ее! — воскликнула Карин. — Ты должен воспользоваться этой силой. Пока еще не поздно, надо во что бы то ни стало найти бедную Бен ну.
— Я… конечно… я постараюсь, — неуверенно пробормотал я. А про себя подумал, что они ошибаются, рассчитывая на меня.
Может, они меня с кем-то путают? Нет у меня никакого Колдовства джунглей. Все это чепуха на постном масле.
Но что мне было делать?
10
Целый день мы с Карин обследовали тот самый уголок джунглей. Мы натолкнулись на невероятных желтых пауков размером с мой кулак. А Карин показала мне растение, листья которого свертывались, становясь ловушкой для спевавшихся насекомых. Так они их потихонечку и переваривали.
Не слабо, правда?
Мы залезали на не очень высокие деревья с нежной, словно замшевой, корой. И так сидели себе на ветвях и болтали.
Карин девчонка ничего, я должен сказать. И очень серьезная. Не как другие — вечно хи-ханьки да хаханьки. А джунгли она на самом деле не переваривает.
Мама Карин умерла, когда она была совсем маленькой. И Карин хотела бы вернуться в Нью-Джерси и жить со своей бабушкой. Но папа не отпускает ее.
Разговаривал я с ней, а сам все думал об этой магической силе джунглей. И как ни крути, ясно одно — что бы это такое ни было, у меня его нет как нет.
Конечно, киношки про джунгли я всегда любил. И книги, и игры. Не отпираюсь. Джунгли всегда завораживали меня. Но это ведь вовсе не значит, что у меня есть какие-то там особые тайные силы.
А тут случись такое! Пропала тетя Бенна А друзья и соратники ее настолько потерял голову, что специально вытащили меня сюда. Только что за польза от меня? Ну, скажите на милость! Эти мысли не давали мне покоя и ночью, когда я наконец улегся. Смотрю я в низкий потолок своей небольшой деревянной хижины, и сна ни в одном глазу. За главным строением выстроилось шесть-семь таких хижин. Каждому — своя хижина.
В моей хижине была узкая длинная кровать с плоским клочкастым матрасом. Рядом стоял столик, на котором я утвердил свою сушеную голову. Столик не столик, скорее комодик с ящиками. Одного нижнего не хватает. Еще узенький стенной шкаф, как раз чтоб развесить там одежду. И еще крошечный умывальник.
Из открытого окна, затянутого противомоскитной сеткой, доносился несмолкаемый шум насекомых. А откуда-то из джунглей раздавалось «кау-кау-каууу». Наверное, крик какого-то зверя.
А я лежал на спине, смотрел в потолок, прислушивался ко всем этим многообразным звукам и думал: ну чем я могу помочь, чтобы отыскать тетю Бенну? Чем я могу помочь?
Я пытался вспомнить ее. Пытался хоть что-нибудь припомнить, когда она была у нас чуть не восемь лет назад.
Я рисовал себе невысокую черноволосую женщину. Такую же толстенькую и неуклюжую, как я. С круглым розовым лицом и пытливыми темно-карими глазами.
Еще я припомнил, что она очень быстро говорила, скороговоркой, словно боясь не успеть все сказать. Голос у нее был прямо как у птичек, что чирикают под окном. И еще я припомнил… Нет, ничего больше. Это все. Неужели она и правда передала мне это Колдовство джунглей? Нет, хоть разбейся, ничего подобного не припомню.
Но прежде всего скажите мне, пожалуйста, что значит передать колдовскую силу?
Я все думал об этом. Ковырялся в памяти, чтобы выудить на свет божий хоть какие-нибудь крохи. Но впустую.
Нет, доктор Холингз и Кэролин совершили ужасную ошибку. Утром я им обязательно скажу. Я скажу им, что они выбрали не того паренька.
Ужасная ошибка… ужасная ошибка. Эти слова все вертелись и вертелись у меня в голове.
Я присел на кровати. Заснуть все равно не удастся. В голове такая каша! Сна ни в одном глазу.
Я решил пройтись вокруг лагеря. Может, мне удастся рассмотреть, где деревья растут гуще и переходят в джунгли.
Я подошел к занавеске, заменяющей дверь, и приподнял ее. Моя хижина была крайней. Из дверного проема мне хорошо были видны остальные. Ни в одной нет света. Карин, Кэролин и доктор Холингз, видно, спят.
— Каууу-кааауууу, — повторился вдали странный вой. Под порывом ветерка высокая трава полегла и зашуршала. Ветерок пробежал по кронам деревьев, и листья зашумели, словно что-то нашептывая.
На мне была большая мешковатая тенниска, доходившая чуть не до колен поверх спортивных трусов. Чего тут переодеваться, решил я. Все равно никого нет. Да и не собираюсь я особенно далеко отходить.
Я сунул ноги в сандалии, приподнял занавеску и вышел за порог.
— Каууу-кааауууу, — раздалось чуть ближе.
Воздух был горячий и влажный, ни капельки не прохладнее, чем днем. Выпала обильная роса, и мои сандалии оставляли след на высокой сырой траве. Жесткая трава колола даже сквозь тонкие сандалии. Я прошел мимо молчаливых темных хижин. Справа раскачивались ветви деревьев. Черные тени на фоне темно-фиолетового неба. Ни луны. Ни звезд.
Может, гулять в такую ночь не лучшая идея, пронеслось у меня в голове. Уж очень темно.
Нужен фонарь, дошло до меня. Вспомнились слова Кэролин, когда она отводила меня в мою хижину.
— Ночью ни шагу без фонаря. Ночью, — предостерегала она меня, — мы здесь не властны. Ночью здесь царят обитатели джунглей.
Впереди мрачнела задняя стена главного строения. Я решил обойти его.
Но прежде чем сделать шаг, я понял, что не один.
В кромешной тьме я уловил уставившуюся на меня пару глаз. Я затаил дыхание. По спине пробежал холодок. Всмотревшись, в этой тьме я увидел еще пару глаз.
И еще. И еще.
Черные глаза, не мигая, уставились на меня со всех сторон. Я словно окаменел, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.
«Попался, — подумал я. — В ловушке. Их тут несметное множество».
11
Коленки у меня затряслись. Я смотрел, не отрываясь, на эти пары глаз — их были мириады, пара над парой, пара над парой — и по мере того как я глазел на них, они начинали светиться.
Они словно разгорались.
Ярче и ярче. И по их золотистому свету я понял, что это не обитатели джунглей. Вернее, это не животные.
Глаза принадлежали не зверям. Это были человеческие глаза.
На меня смотрели пылающие глаза сотен сушеных голов!
Это была прямо какая-то пирамида из сморщенных голов. Одна на другой. Целый холм. Глаза над глазами. Глаза над глазами. Головки — как сжатые кулаки, губы растянуты в беззубый оскал или вот-вот завоют ужасным воем.
Голова на голове. Темные, сморщенные, словно из замши.
Чистая жуть — в этом золотистом свете, которым светились их глаза.
Я издал сдавленный крик и опрометью бросился прочь.
Ноги не слушались и стали как резиновые. Сердце готово было выскочить из груди. Я мчался вокруг главного строения, и желтое свечение медленно затухало. Вот уже занавес двери. Задыхаясь, я отдернул занавеску и влетел внутрь. Прижавшись к стене, я ждал. Ждал, когда жуткое желтое свечение исчезнет совсем. Ждал, когда перестанет так колотиться сердце и восстановится дыхание.
Минуты через две я немного пришел в себя. И все думал. Почему эти головы сгрудились в такую груду? Я потряс головой, чтобы избавиться от этого безобразного зрелища. Все они когда-то, сотни лет тому назад, были живыми людьми.
А нынче…
В горле у меня застрял комок. Губы пересохли. Я двинулся в сторону холодильника. Надо было выпить что-нибудь прохладительное. Я наткнулся на край лабораторного стола. Руки мои сами собой потянулись вперед и на что-то наткнулись. Я схватил это, прежде чем оно упало со стола.
Фонарь.
— Ух! — только и выдавил я от радости. Нет уж, подумал я, отныне буду следовать совету Кэролин. Ни шагу без фонаря!
Я включил фонарь, и белый луч потянулся по полу. Я направил фонарь вверх, и он осветил книжную полку на стене.
В глаза мне бросились черные записные книжки тети Бенны. Их была целая кипа. Они заполняли всю полку.
Я торопливо подошел туда и свободной рукой взял верхнюю записную книжку. Она оказалась гораздо тяжелее, чем можно было вообразить, и от неожиданности я чуть ее не выронил. Прижав к груди, я отнес книжку к лабораторному столу. Вскарабкавшись на высокий табурет, открыл первую страницу.
