Фиона Келли - Специалист по темным делишкам
— Твой папа выронил это в Билэр-парке, — нашлась Холли.
— Я знаю, где Билэр-парк. — Девочка смотрела на друзей в полном смятении. — Вы говорите, папа выронил это?
— Да, — подтвердил Пит.
— Когда?
— Вчера, — сказала Холли.
— Вы сами видели это?
— Да, — кивнул Пит. — Конверт выпал у него из кармана, и мы подумали, что очень важно вернуть его. Вот почему мы здесь, — закончил свою речь Пит и радостно улыбнулся.
Но Бетани взглянула на него с подозрением.
— А почему вы не отдали конверт сразу?
— Хороший вопрос, — заметила Холли.
Бетани сосредоточенно сдвинула брови.
— Последние недели папа какой-то странный…
— Мы можем тебе доверять? — вдруг серьезно спросила Холли.
— Конечно.
— Понимаешь… — Холли запнулась, не зная, как начать разговор. Бетани производила впечатление разумной и сообразительной девочки, но будет ли правильно со стороны Холли рассказать ей правду об этих деньгах, тем более что сами они еще толком ничего не знают.
— Бетани! — послышался голос с другой стороны дома. — Что ты там делаешь?
— Молчите! — прошептала Бетани. — При ней — ни слова.
Холли, Пит и Миранда уставились на девочку, а та быстрым движением сунула конверт под джемпер.
Послышался стук приближающихся каблучков, и вскоре показалась молодая рыжеволосая особа с нахмуренными бровями.
— Что здесь происходит? — холодно обратилась она к Бетани, ледяным взглядом окинув ребят.
«Какой жирный слой помады у нее на губах, — подумала Холли, рассматривая женщину. — А лицо напоминает раскрашенную маску».
— Кто они? — рявкнула «маска».
— Мои друзья.
— Что-то я не видела их раньше.
— Ты не можешь знать всех моих друзей, Клер. Они давние папины поклонники.
Пронизывающим взглядом Клер проткнула всех троих, как рентгеновский луч.
— Проверьте, хорошо ли вы закрыли за собой дверь, — распорядилась она и повернулась, чтобы уйти, — и не создавайте беспорядка.
Холли видела, как Бетани показала ей вслед язык.
— Вы когда-нибудь видели существо противнее ее? — спросила Бетани, когда они остались одни, и вдруг улыбнулась. — Ее зовут Клер, а фамилия — Кроули[1]. Она обожает тихо подкрадываться. Я называю ее Змеюка-Клер. Ее наняли на время. Хотите посмотреть папин кабинет?
Последнее предложение оказалось для ребят неожиданным.
— А он не будет против? — растерянно просил Пит.
— Нисколечки. — В глазах Бетани заплясали чертики. — Но одно условие — расскажите мне всю правду про эти деньги. — При том она похлопала себя по животу, где под джемпером скрывался конверт.
— Договорились, — согласилась Миранда, разглядывая холл. Все было необыкновенно изящно: светлое неполированное дерево, оригинальное ковровое покрытие, на стенах цвета слоновой кости — эстампы и оттиски акварелей. У входной двери стояла высокая вешалка, выполненная из красного дерева с большими резными крюками наверху.
— Тогда пошли, — обрадовалась Бетани. — И я покажу вам то, что для папы является святая святых.
— Что-что? — переспросила Холли.
Бетани весело рассмеялась.
— Просто папа так называет свой кабинет.
Девочка провела их через холл, открыла тяжелую дубовую дверь, и друзья переступили порог комнаты, которую знали по фотографии, украшавшей их офис.
— Ух ты! — только и смогла вымолвить Холли, не веря своему счастью. Возможно, именно здесь Морис Харти прочитывал тексты ролей, которые они потом жадно ловили из уст секретного агента Джона Рейвена.
Основной достопримечательностью кабинета был огромный письменный стол, на котором лежали книги, журналы, газеты и разные-другие вещи. Холли удивил допотопный дисковый телефон, такие она видела в старых черно-белых фильмах. Сбоку от стола стоял большой кожаный диван, именно на нем семья Харти фотографировалась для журнала. Сквозь прозрачное стекло был виден шпиль церкви Сент-Джуд и высокая пампасная трава в саду. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Лишь один кусок стены украшали афиши и фотографии Мориса Харти в известных ролях.
— Не могу поверить, — задыхаясь от волнения, проговорила Миранда. — Я нахожусь в кабинете Мориса Харти, и мне это не снится!
Бетани улыбнулась.
— Вы, похоже, настоящие папины поклонники.
— Не то слово! — перебила ее Миранда. — Мы не просто поклонники, мы что ни на есть фанаты!
Осторожно ступая по ковру, Пит подошел к застекленному шкафу. На полках рядами стояли игрушечные солдатики. Сотни солдатиков. Одни — в красных кителях, черных киверах и с длинными ружьями через плечо. Другие — в голубых мундирах, с плюмажем, с выставленными вперед штыками. Была здесь и кавалерия со сверкающими обнаженными мечами, с подробно выполненными деталями.
— Никогда не видел столько оловянных солдатиков! — с замиранием сердца произнес Пит. — Их сотни!
— Тысячи, — поправила его Бетани. — Но при папе лучше не называть их оловянными солдатиками, и тем более игрушечными. Лучше говорить «фигурки» или «статуэтки».
— А какая разница? — удивилась Миранда.
— В несколько сот фунтов, для начала. — Бетани подошла к шкафу, у которого стоял Пит. — Видишь, вон того? — Она показала на довольно крупную фигурку всадника на вороном коне. — Это Артур Велзли. Он стоил папе двести пятьдесят фунтов.
— Да? — Пит хмыкнул. — А кто он, этот Артур Велзли?
Бетани посмотрела на него с удивлением.
— А ты не знаешь? Это лорд Веллингтон. Тот, что победил Наполеона. Думаю, про Наполеона ты слышал?
— Конечно, — уверенно кивнул Пит, несколько смущенный тем, что в глазах ребенка на пять лет младше себя он выглядел каким-то недоучкой. — Наполеон был французом.
— На самом деле — корсиканцем, — уточнила Бетани. — Но ты почти угадал. — И она повернулась к Холли: — Ну так вы расскажете мне про эти деньги?
Холли открыла было рот, но Бетани вдруг приложила палец к губам и сорвалась с места. Несколько секунд она постояла у двери, прислушиваясь.
— Все! Можно говорить. Я просто проверяла, не подползла ли к двери Змеюка. У меня такое чувство, что она ловит каждое мое слово. И все время следит за мной, словно кошка за мышью.
— Если тебе с ней так плохо, почему ты не попросишь папу, чтобы он нанял кого-нибудь другого? — спросила Миранда.
— На папу в последнее время и так свалилось много всего. Мама уехала в Америку сниматься на три месяца. И я чувствую, как ему трудно. — Бетани тряхнула головой, и глаза у нее стали серьезные и грустные. — Расскажите про эти деньги, мне нужно знать правду.
Холли не стала увиливать и рассказала девочке обо всем, что случилось накануне в парке.
После ее повествования Бетани некоторое время молчала.
— Понятно, — наконец вымолвила она. — Вы считаете, что папу шантажирует эта женщина?
Пит даже растерялся от такой прямоты.
— Нет, то есть да… Холли, Миранда, вы не помните? Кажется, это приходило нам в голову?
— Не считайте меня тупицей и не притворяйтесь, что ничего не понимаете. — Бетани пристально посмотрела в глаза Холли. — Я хочу помочь папе, и если вы согласны сотрудничать, я расскажу вам еще кое-что.
— Мы сделаем все, что от нас зависит, — заверила ее Миранда. — Мы же фанаты твоего отца, ты не забыла?
— Ты знаешь о шантаже что-нибудь конкретное? — спросил Пит, обращаясь к Бетани.
— Нет, но в последнее время с папой происходят странные вещи. Мне кажется, что он заболел, и скрывает это от меня. Как-то ночью я вошла в кабинет и увидела, что он лежит на полу вон там. — Бетани ткнула пальцем на персидский ковер у двери. — Он был полностью одет, как будто собирался уходить. Потом выползла эта Змеюка, сказала, что она присмотрит за ним, и отослала меня спать.
— А врача она вызвала? — поинтересовалась Холли.
— По-моему, нет. Утром я пришла узнать, как он себя чувствует, и застала его за столом. Он сидел какой-то окаменевший и смотрел в одну точку. — Бетани села в папино кресло и, наклонясь немного вперед, не мигая, уставилась на что-то невидимое. — Вот как он выглядел. Папа был одет точно так же, как накануне, и смотрел на статуэтку. Это была золотая фигурка барабанщика в форме солдата наполеоновской армии. Я никогда раньше ее не видела. Заметив, что я на него смотрю, папа сейчас же сунул барабанщика в карман.
— И что он тебе сказал? — спросила Миранда.
— Ничего особенного, велел собираться в школу, и все. А когда я спросила, что случилось, он ответил, что просто устал. — Бетани по очереди обвела глазами троих друзей и добавила: — То, что он устал, это точно, но есть что-то еще, чего я не понимаю и даже боюсь. У меня предчувствие, что папа хочет огородить меня от чего-то страшного. В тот вечер я спросила его о той фигурке барабанщика, но он сказал, что продал ее. Но я точно знаю, что он никогда не продает своих солдатиков. — Глаза девочки наполнились слезами. — Я вижу, что с ним что-то происходит, чего он мне не рассказывает. А теперь еще эти деньги… — Она оттянула свитер, и пакет с деньгами упал на ковер.
