Антон Иванов - Тайна пропавшего академика
— Скинемся и снимем налетом часть дома у кого-нибудь из обедневших дачников, — сказал Дима.
Друзья, уставившись на него, не произносили ни слова.
— Разумеется, это повлечет за собой некоторое ограничение наших карманных расходов, — снова заговорил Димка. — Зато…
Он хотел добавить, что зато они обретут надежную и уютную штаб-квартиру, но слова его потонули в громком и дружном хохоте сестры и друзей.
— Очень хорошая мысль! — давясь от смеха, проговорила Маша.
— Чего же тогда ржать? — обиделся брат.
— Мысль хорошая, — несколько успокоившись, отвечала сестра. — За исключением одного «но». Чтобы ты знал, дорогой мой Димочка, всех наших карманных денег не хватит даже на угол в Красных Горах.
— А потом, — подхватил Петька, — Нам нужна тайная штаб-квартира. Которая не привлечет внимания посторонних.
— Тогда это невозможно, — сказал Димка.
— Ошибаешься, — возразил Петька. — Вот если мы, например, построим шалаш, никто из предков ничего не заподозрит. А у нас будет надежная летняя штаб-квартира.
— А где же ты собираешься строить шалаш? — спросил Дима. — В лесу? Или в поле?
— Прямо здесь, на участке, — указал пальцем вдаль Петька. — Там, где овраг.
Участок Мироновых оканчивался глубоким оврагом. Близнецы немедленно оценили Петькин замысел. Во-первых, там их никто не подслушает. От дома достаточно далеко. Да и Мироновы-старшие туда забредают редко. А если даже им и вздумается забрести, ребята издали заметят их приближение.
— Раз ты уже все решил, пошли строить, — первым вскочил со скамейки Димка.
Настя, вскрикнув, тоже вскочила. Димка отдавил ей ногу.
— Поосторожней нельзя? — посмотрела она на мальчика.
— Поосторожней наш Дмитрий Александрович не могут, — отвечала за Димку сестра. — Я же тебе говорила: мой брат, как стихийное бедствие. Если не хочешь увечий, держись от него подальше,
— Глупости это все, — отмахнулся Димка и, чуть попятившись, наступил на ногу Маше.
— Ну, ты у меня сейчас получишь! — замахнулась сестра.
Однако удар ее не достиг цели. Димка уже со всех ног несся к оврагу. Друзья поспешили следом. Едва они начали спускаться по склону, как снизу послышался треск, грохот и душераздирающий вопль.
— Димочка! — побледнев, кинулась вниз Маша. — Что с тобой?
Мгновенье спустя трем ребятам стало ясно, что случилось на этот раз с Димочкой. Ворча и проклиная все на свете, славный потомок профессора Серебрякова с трудом поднимался на ноги из ручейка, который испокон веков тек по дну оврага.
— Как тебя угораздило? — изумленно уставился Петька на Димку.
— Вы бы тут еще больше коряг понатыкали, — с таким укором посмотрел Димка на Петьку, словно тот был и впрямь виноват.
— Мой брат в своем репертуаре, — убедившись, что Димка цел и невредим, покрутила пальцем возле виска Маша.
— А он и в самом деле как стихийное бедствие, — даже с некоторым восхищением смотрела Настя на мокрого и грязного Димку.
— Теперь простужусь, — ныл тем временем тот. — Между прочим, Петька, вода у тебя в ручье очень холодная.
— Ты уж меня извини, — развел руками тот. — Знай я заранее, что ты сюда свалишься, подогрел бы ручей кипятильником.
— Очень, гляжу, вы сегодня все остроумные, — совсем не развеселился Димка. — Пойду переодеваться.
— Зачем? — пожал плечами Петька. — Начнем строить шалаш, все равно испачкаемся.
— Я мокрый. Могу простудиться, — с трагическим видом принялся ощупывать горло Димка. — Там вроде уже немного пощипывает.
— В такую жару не простудишься, — отмахнулась Настя.
— Именно в такую жару случаются самые страшные переохлаждения, — назидательно произнес Димка. — А они, в свою очередь, приводят к ангине.
— И как ты только его терпишь — с большим сочувствием посмотрела Настя на Машу.
— Мы привыкли, — вмешался Петька. — Как-никак знакомы с двухлетнего возраста.
— И Димка уже тогда был точно таким же занудой, — не преминула сообщить новой подруге Маша.
— На себя посмотри, — огрызнулся брат и пошел по направлению к воротам.
— Ты куда? — окликнул его Петька.
— Переодеваться, естественно, — бросил через плечо Димка.
— Да с тобой правда в такую жару ничего не случится, — вновь попыталась его урезонить Настя.
— Пусть лучше идет, — покачала головой Маша. — Иначе еще, чего доброго, от чистого воображения заболеет. И тогда такое начнется…
Маша выразительно закатила глаза.
— Если начнется, плакало наше тайное общество, — разделил опасения девочки Петька.
Димка все делал с размахом. В том числе и простужался. Температура у него всегда поднималась такая, что он бредил. Затем у него обязательно начиналось какое-нибудь осложнение. Поэтому Димка проводил в постели никак не меньше месяца. А если простуда приходилась на летние каникулы, то время выздоровления могло оттянуться до первого сентября. Так, например, и произошло
Позапрошлым летом.
— Иди, иди! — поторопил друга Петька. — И поскорей возвращайся.
— Вас не поймешь, — откликнулся Димка. — То отговаривают, то, наоборот, торопят. Никакой логики.
И, продолжая что-то бормотать себе под нос, он покинул участок Мироновых.
К тому времени, как Димка возвратился, Петька, Маша
И Настя вовсю выбирали место для будущего шалаша.
— Между прочим, могли бы меня подождать, — обиделся вновь прибывший.
— А мы все равно еще ничего не решили, — отвечал Петька.
— Куда уж вам без меня, — скептически покачал головой Дима.
— Ты лучше смотри как следует под ноги, — предостерегла его Маша. — Иначе снова сейчас в ручейке искупаешься.
— Я никогда два раза одних и тех же ошибок не повторяю, — убежденно изрек брат. — А шалаш нужно строить возле воды, — посоветовал он. — Так всегда поступали самые мудрые градостроители. Потому что там, где вода, там и жизнь.
— И комары, — усмехнулась Маша.
— Комары — это плохо, — немедленно изменил точку зрения брат.
С комарами у него складывались напряженные отношения. Если в радиусе десяти километров оказывался хоть один представитель этих хищных насекомых, то обязательно находил Димку. Маша по этому поводу утверждала, что, видимо, ее брат обладает каким-то особым запахом, на который комары и слетаются словно мухи на мед. Права она была или нет, но комариный писк доводил мальчика до полубезумного состояния. А потому Димка убежденно произнес:
— Нет, братцы, строить шалаш у самой воды было бы просто глупо.
— А говорил, лучшие градостроители именно у воды и строят, — напомнила Настя.
— Но мы же с вами не город возводим, — мигом нашелся Димка. — А всего лишь шалаш.
— Он прав, — поддержал друга Петька. — Во-первых, на дне оврага нас и впрямь комары изведут. А во-вторых, при хорошем ливне смоет вместе с шалашом. Поэтому я предлагаю построить его вон там.
И Петька указал на ровную площадку почти у самого склона оврага.
— Отличное место! — одобрила Настя. — И дерево тут такое красивое! — указала она на высокую густую ель.
— В данном случае важна не красота, а густота, — усмехнулся Петька. — Если мы выстроим шалаш под этой елкой, нам никакой дождь не страшен.
Остальные кивнули. Лучшего места для штаб-квартиры тайного общества и впрямь не найти.
— А главное, — продолжал Петька. — Тот, кто не знает о шалаше, — нипочем его тут не заметит.
* * *И это было совершенно верно. Огромные еловые лапы свисали едва ли не до самой земли. А землю покрывал плотный ковер из опавших иголок.
— Теперь самое главное, сделать надежный каркас, — с несколько растерянным видом оглядел всю компанию Петька.
— Уж это мы как-нибудь сможем, — не испытывал по сему поводу сомнений Дима.
— Из чего? — повернулся к нему Петька.
— Из веток, естественно, — сказал Дима. — Не понимаю, в чем тут проблема?
— Именно в ветках, — медленно произнес Петька. — В идеале нам нужны прутья из орешника. Он гибкий и держит любую форму. А вот с орешником у меня на участке как раз труба.
— У нас тоже, — хором откликнулись Маша и Настя.
— Зато у Ковровой-Водкиной этого орешника пруд пруди! — вдруг оживился Димка.
— Нам только к ней идти не хватало, — поморщилась девочка.
— Да уж, — кивнул Петька. — Пока мы втолкуем ей, что нам надо, весь день пройдет. И строительство шалаша придется отложить на завтра.
Наталья Владимировна Коврова-Водкина была местной достопримечательностью. По словам бабушки Димы и Маши, знавшей Наталью Владимировну смолоду, та всегда отличалась большой эксцентричностью. Совсем юной девушкой она вышла замуж за восьмидесятилетнего философа-мистика Аполлинария Коврова, который публиковал свои труды под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский. Счастье «молодоженов» длилось недолго. Два года спустя после свадьбы древний Аполлинарий тихо скончался во сне. Правда, Наталья Владимировна уверяла, что с его смертью они не расстались.
