Дмитрий Щеглов - Праздник обжоры
— Поскольку вы наш первый клиент, чтобы день у нас был удачный, давайте мы вас сфотографируем на фоне любого щита. Протяните нам денежку и замрите. Вернуть только не забудьте.
Пришлось мужику вылезти из автомобиля и стать рядом с плакатом, где была указана цена за мойку «новому русскому» в размере ста рублей. Не дурак, однако: там, где указана цена за парковку — пятьдесят рублей, фотографироваться не захотел. Пока он вылез из машины, пока подошел с фотоаппаратом Данила, пока они улыбнулись друг другу и сказали: «Чиззз», на лужайку спустился Колька. Данила протянул моментально получившуюся фотографию клиенту. Мы пожали ему руку, давая понять, что он может быть свободен. Мужик сел в автомобиль и завел двигатель, собираясь уезжать. Когда он развернулся, Настя на самом выезде на асфальт перегородила ему дорогу. Мужик притормозил и, не глуша двигатель, вышел из машины.
— Ах, простите, совсем забыл, фотографию взял, а деньги забыл отдать, — и он еще раз пожал всем нам руки, в том числе и Кольке, и протянул мне сто рублей. Машина зашуршала шинами и покатила по асфальту.
Я спрятал свою сторублевку в карман и удовлетворенно щелкнул пальцами:
— Итого двести!
У Кольки в глазах появился нехороший блеск. Он вытянул шею и посмотрел через дорогу туда, где сидел Фитиль. Нам это не понравилось.
— Чего приперся? — животом выталкивал Данила незваного гостя. — У тебя за так который час не узнаешь… Так что нечего подглядывать за нашим ноу-хау. Пшел вон.
Данила провожал Кольку метров пятьдесят, пока тот не повернул к Фитилю. К нам завернула третья машина. Если рассказывать про все, получится долго. Главное, результат у нас был плачевный, никто не хотел ни мыть машину, ни фотографироваться. А поболтать за жизнь, покрутить головой, удивляясь нашей изобретательности, готовы были все.
— Проходимцы похлеще нас, — констатировал к концу дня Данила.
Пора было сворачивать наш бизнес и, несолоно хлебавши, топать домой. Но психология человека так устроена, что он надеется до последнего момента, даже когда петля у него затягивается на шее. Так и мы в каждой спускающейся к нам машине видели потенциального клиента. За целый день так ни одного мы и не дождались. К концу дня, когда мы стали собирать свои причиндалы, к нам вновь направил свои стопы спевшийся с утра дуэт в составе Фитиля и Кольки. Чтобы не показать, что все наши дневные усилия пропали даром, при их приближении я вытащил все имевшиеся у меня в кармане деньги на мороженое и стал их, усиленно сортируя, перекладывать из кармана в карман. За день к нам на берег спустилось около тридцати машин. Но никто из владельцев не захотел воспользоваться нашими услугами.
Мы были расстроены.
Всю нашу идиотскую рекламу в виде исписанных листов ватмана я собирался бросить здесь, не желая, как Настя, даже думать ни о какой урне. Фитиль ходил среди плакатов и о чем-то усиленно думал, а Колька периодически наклонялся к его уху и что-то горячо шептал. Наконец Фитиль принял какое-то решение и твердой поступью направился к нам, уже собравшим в ведра все остальное добро.
— На минуточку. Разговор есть, — обратился он ко мне с Данилой.
— У тебя что, от Кольки секреты? — поддел его злой и голодный Данила.
— Мы с сегодняшнего дня в паре работаем. — Фитиль оглянулся на своего компаньона. — Подойди, Коль.
Мы втроем ждали, что скажет нам Фитиль. Я подумал, что он с Колькой решил прихватизировать наше место. Они жили рядом, это мы были «варяги» на этом месте у моста. В случае хамского поведения с их стороны я собрался дать им отпор за место, несмотря на то, что за целый день мы не заработали ни копейки. Но Фитиль не стал наезжать, а предложил отступного. Он сказал:
— Я сам считал, за весь день прошло через вас двадцать восемь машин, и каждую вы обували за десять-пятнадцать минут. Так?
— Предположим.
— И ни одной машины вы не помыли, тряпки вон сухие!
Мы с Данилой угрюмо слушали его рассуждения.
— Правильно, Коль? — запросил поддержи у компаньона Фитиль.
— Правильно, ни одну не помыли.
— Значит, вы их фотографировали как «новых русских» на фоне этого плаката за сто рублей. Тщеславие их удовлетворяли, правильно? — Фитиль, как ученый, сделавший великое открытие, тянувшее как минимум на Нобелевскую премию, с высоты своего роста посмотрел на Кольку.
— Нам некогда, — первым дернулся с места голодный Данила.
— Хорошо, если торопишься, предлагаю за место вместе со всеми вашими бумагами одну тысячу рублей.
Мы стояли пораженные. Наконец, впервые за день, с раннего утра, появился первый лох, да не один, а вдвоем с Колькой.
— Что молчите, мало?
— Мы вам платим не за место, а за идею, за ее разработку, — Колька подал голос из-за спины Фитиля, — место это наше.
— А чего ты прячешься за чужую спину? Выйди вперед и покажи, где тут стоял дом твоего деда или хоть вшивая его банька, ну? — Данила полез в бутылку. Он на дух не переносил Кольку.
— Ладно, ладно не заводитесь, — постарался утихомирить распетушившихся бойцов Фитиль, — ну еще сто рублей добавлю, идет?
— Идет, — сразу согласился я.
Данила демонстративно зло пнул старое дырявое ведро, и оно, гремя, покатилось в реку.
— Нервный какой, — покачал головой Фитиль, отсчитывая деньги.
— Фотоаппарат «Полароид» купите и лишнюю кассету с пленкой с собой имейте. Некоторые по две фотографии хотят иметь, — посоветовал я Кольке.
— Не учи! Я все просек за целый день.
Я равнодушно пожал плечами:
— Тогда пока! От дождя на всякий случай бумагу уберите, а то заново придется писать, — дав последний совет, я бросился догонять ушедших вперед Настю и Данилу.
— Что, не могли подождать?
— Я чуть от смеха не лопнула, потому побежала догонять Данилу.
— И я, — счастливой улыбкой Данила осветил теплый вечер. — Ой, мне же еще вывеску писать!
Как чумовой он понесся обратно и из рук опешившего Кольки, уже сложившего в кучку все листы ватмана, выхватил лист с автографом невесты Гориллы.
— Он вам не нужен. — Игнорируя Кольку, он показал текст «Ристаран у Гариллы» Фитилю.
Тот, соглашаясь, важно кивнул головой:
— Не нужен.
Мы шли по дороге счастливые и довольные и пережевывали удачную сделку.
— Идиоты, они что, не могли с другой стороны моста сделать то же самое? — удивлялась до самого дома Настя.
— Вот тебе, Данила, и бабке помощь. Надо что-то еще придумать, чтобы остальные деньги заработать, — сказал я. — И развяжешься с страховой компанией.
— Давайте поужинаем и снова соберемся часа через полтора, — предложила Настя.
— Обязательно, — сказал Данила, — ведь мы завтра едем в Москву за «Птичьим молоком», не забыли?
Глава IV
«Ристаран у Гариллы»
Что-то я не помнил, когда мы договаривались насчет Москвы, но мне самому хотелось на денек съездить домой, повидать мать и хоть ненадолго окунуться в городскую жизнь. Поэтому деду с бабкой я заявил, что мы втроем завтра едем в Москву первой электричкой.
— Лучше автобусом — быстрей и удобней, без пересадок через два с половиной часа ты уже в Москве, — советовал дед.
Бабушка засуетилась и потихоньку причитала:
— Господи, не мог раньше сказать, в спешке теперь его собирай; Данила ведь любит покушать, надо вам пирожков на дорогу напечь. Ох, придется мне или в ночь их печь, или рано утром вставать. И кто ему теперь соберет есть в дорогу, Данилиха-то в больнице лежит?
Оставив бабку решать с дедом пирожковую проблему, я направился к Даниле домой. Он стучал молотком в сарае по жести.
— Ты так с ошибками и будешь Горилле делать вывеску?
— Пусть потом еще раз платит, переделаю, — нашел Данила неотразимый аргумент.
Он уже заканчивал работу. В Даниле действительно было что-то от самородка. Буква «Р» в названии «Ристаран у Гариллы», в обрамлении густых волос, напоминала зверский лик самого хозяина. Под названием ресторана Данила нарисовал длинный хвост, закрутив его на последней букве. Две буквы «ЛЛ» кривыми ногами держали сутулую фигуру Гориллы. Не читая надпись, можно было сказать, кому принадлежит это заведение, ресторан. Вдвоем мы понесли творение рук мастера заказчику. Ресторан Гориллы, по-русски — забегаловка, находился недалеко от центра города.
Он представлял собой длинную комнату, обеденный зал, отделанный древесно-стружечной плитой, с четырьмя столиками, расположенными в ряд. В конце его располагалась стойка бара. Когда мы внесли вывеску, выгравированную на меди, редкие посетители повернули головы и застыли в изумлении. С вывески на них смотрел живой Горилла. Данила своей работой даже сорвал аплодисменты. Мы думали, что невеста Гориллы будет сидеть за одним из столиков и покуривать сигарету, закинув ногу на ногу, а она стояла за стойкой бара.
