Роберт Маркмор - Новобранец
* * *
Джеймс и Кларк сидели в автобусе. Салон постепенно наполнялся жителями поселка. Все они несли в руках свои нехитрые пожитки. Кларк старался не показывать, как он огорчен, но Джеймс заметил, что мальчик с трудом сдерживает слезы.
— Ему всего десять лет, они поймут, что он сделал это не нарочно, — сказал Джеймс.
— Не знаю, Джеймс, не уверен. Полицейские умеют вывернуть дело так, что он окажется виноватым. Кому скорее поверят? Паре мальчишек, которые вечно бедокурят, или полицейским?
— Я пойду свидетелем, — сказал Джеймс.
— Если Себастьяна упекут, я сам убью полицейского, чтобы меня отправили в тюрьму вместе с ним!
ГЛАВА 40. ЦЕРКОВЬ
Крэддохская церковь превратилась в сумасшедший дом. Восемьдесят человек задыхались без воздуха. Плакали и кричали дети. Журналисты без конца просили Глэдис Данн дать интервью или разрешить ее сфотографировать, но пожилая дама крайне нуждалась в отдыхе. Майкл Данн замахнулся на кого-то кулаком, и полицейские уволокли его под вспышками фотоаппаратов.
Жители хотели вернуться в Форт Гармонии за своими пожитками, но полицейские машины перекрыли дорогу и никого не пропускали. Полиция сказала, что все вещи будут собраны и привезены через несколько часов.
Кларк вконец отчаялся. Он плакал, просил пустить его к брату, к маме, грозил каждому проходящему мимо полицейскому, что убьет его при первом удобном случае. Джеймс пытался успокоить его, но особого успеха не добился.
— Ты первый из ребят, кто обращается с нами по-хорошему, — всхлипнул Кларк.
Джеймсу стало совсем скверно. Кларк не стал для него настоящим другом. Он просто использовал его ради успеха операции.
Когда смотришь телевизор, то всегда знаешь, кто хороший, кто плохой, и плохие в конце фильма всегда получают по заслугам. Теперь Джеймс понял, что плохие — это обыкновенные люди. Они рассказывают анекдоты, заваривают для тебя кофе, ходят в туалет, имеют родных, которые их любят.
Джеймс прикинул: Файр, Уорлд и Плут — несомненно, плохие, потому что они пытались убить людей бактериями сибирской язвы. Хозяева нефтяных компаний — тоже плохие, потому что они отравляют окружающую среду и портят жизнь людям в бедных странах. Полицейские тоже плохие: работа у них сложная, но они любят пускать в ход кулаки где надо и где не надо. Получалось, что единственными хорошими людьми оказались жители Форта Гармонии, но их выгнали из родных домов.
Джеймс не мог понять, какой же он сам. По идее, он помешал небольшой кучке плохих убить большую компанию других плохих, и в результате третья группа плохих выселила хороших из их домов. Плохой он сам после этого или хороший? Джеймс понял только, что подобные размышления вызывают у него головную боль.
* * *
Джеймс оставил заснувшего Кларка в церкви и вышел на улицу. Ни Эмми, ни Кэти видно не было. Джеймс остался без мобильника, а у единственной телефонной будки выстроилась очередь человек в двадцать.
Люди пытались дозвониться знакомым, которые приютили бы их после того, как Форт Гармонии будет разрушен. Джеймс сообразил, что можно позвонить Эмми и Эварту из дома Джоанны. Он не сомневался, что в эту минуту отец Джоанны находится на дежурстве.
Джоанна с отцом стояли у садовой калитки и смотрели на суматоху и синие огни полицейских машин.
— Привет, — поздоровался Джеймс.
Джоанна одарила Джеймса улыбкой, от которой ему сразу же стало легче. Джеймс побаивался отца Джоанны после того, как тот застукал их в хижине Кэти, но сержант, казалось, больше не сердился.
— Что там происходит? — спросил он.
— Людей выселяют из Форта, — ответил Джеймс — А вы почему не там? Вы же полицейский...
— Эта компания и близко меня не подпустила. Я всего лишь шеф местной полиции, — сказал сержант Риббл. — Как только нашли сибирскую язву, ребята из антитеррористической бригады заявили, что теперь они здесь главные.
— Можно мне позвонить по телефону? — попросил Джеймс. — Я потерял тетю и сестру.
— Конечно, можно, сынок. Джоджо тебя проводит.
Джеймс снял сапоги и вслед за Джоанной вошел в дом. На девочке были шлепанцы и ночная рубашка с надписью «Даффи Дак».
— Привет, Джоджо, — со смехом сказал Джеймс.
— Заткнись, Росс. Так меня называют только отец и старшие братья.
— Наверное, мне теперь придется вернуться в Бирмингем, — сообщил Джеймс.
— У-у-у, — разочарованно протянула Джоанна.
Джеймс был рад, что в ее голосе слышится огорчение. Это означало, что он нравится Джоанне так же, как и она ему. Она проводила его к телефону. Он не сразу вспомнил номер мобильного телефона Эмми.
— Кортни, — позвал ее Джеймс. — Ты где?
— Кэти совсем рехнулась, — доложила Эмми. — Решила, что во всех сегодняшних передрягах виновата она, потому что пустила нас к себе пожить. Она высадила меня в нескольких километрах от Крэддоха со всеми вещами. За мной едет Эварт. Он будет здесь с минуты на минуту.
— Я дома у Джоанны, в деревне, — сказал Джеймс — Что мне делать?
— Оставайся там, где есть, — велела Эмми. — Мы за тобой заедем. Если кто-нибудь спросит, скажи, что Эварт — водитель микроавтобуса, и Кэти договорилась, что он посадит нас в первый утренний поезд из Кардиффа в Бирмингем. Мы будем примерно через полчаса.
— Мы поедем домой? — спросил Джеймс
— Операция окончена, Джеймс. Нет Форта Гармонии — нет причин оставаться здесь.
Джеймс положил трубку и посмотрел на Джоанну.
— За мной едет микроавтобус. Я возвращаюсь в Бирмингем.
— Пойдем ко мне в комнату, — позвала Джоанна. — Поцелуемся на прощание.
Отец Джоанны был так увлечен происходящим на улице, что не заметил, как его дочь вместе с Джеймсом проскользнула к себе в спальню. Джоанна не обращала внимания на то, что Джеймс с ног до головы покрыт грязью. Она прислонилась к закрытой двери, чтобы отец не ворвался неожиданно, и они стали целоваться. На ощупь Джоанна была мягкой и горячей, ее волосы пахли шампунем, а дыхание — мятной зубной пастой. Было очень классно, но у Джеймса сердце сжималось при мысли о том, что им осталось всего несколько минут, а потом он никогда больше ее не увидит.
Неожиданно дверь дернулась и ударила Джоанну в спину.
— Чем это вы там занимаетесь? — послышался голос сержанта Риббла.
Джеймс и Джоанна отскочили от двери. Вошел отец. Они могли бы придумать что-нибудь себе в оправдание, если бы ночная рубашка Джоанны не была заляпана грязными отпечатками Джеймсовых ладоней.
— Джоанна, тебе всего тринадцать! — взревел сержант Риббл.
— Но, папа, мы только...
— Немедленно переоденься и ложись в постель. А ты...
Он сгреб Джеймса за шиворот.
— Позвонил?
— Да, — пролепетал Джеймс. — За мной приедет микроавтобус.
— Можешь подождать его на улице.
Сержант Риббл выволок Джеймса из дома и усадил на садовую ограду лицом к дороге. Джеймс совсем пал духом. Он волновался за Себастьяна, чувствовал себя виноватым в том, что из-за него и Эмми был уничтожен Форт Гармонии, а хуже всего — знал, что самая лучшая на свете девчонка заперта в доме в нескольких метрах от него, и он никогда больше ее не увидит.
Джеймс услышал, как у него за спиной приоткрылось окно. К его ногам спланировал бумажный самолетик. Сержант Риббл бросился обратно в дом.
— Я тебе велел лечь в постель, юная леди!
Джеймс соскочил с ограды и подобрал самолетик.
На бумаге было что-то написано.
""Росс!
Позвони мне, пожалуйста. Ты такой классный.
Целую.
