Иоанна Хмелевская - 2/3 успеха
Ну да ладно, медлить нельзя. Крепко ухватив пальцами ножик, извиваясь всем телом, мальчик попытался подставить под острое, двустороннее лезвие одну из полосок галстука. Кажется, удалось перерезать. Так, теперь следующая…
Весь вспотев, сжав изо всех сил металлическую рукоятку ножика, мальчик с огромным трудом подобрался к следующей полоске галстука. Сквозь дыру в стене доносились голоса, но теперь все внимание пленника было занято тонким лезвием. И все-таки механически сознание отмечало, что Очкарик добивается подробностей насчёт инсулинового удара, а Баранский продолжает ссориться с компаньонами из-за марок, которые именно сейчас можно выгодно спустить. Вот Файксат упомянул что-то о ксерокопиях…
Тут Павлик услышал донёсшийся издалека звук звонка у калитки. Зютек вернулся со шприцами…
* * *Очень непросто в темноте отыскать в чужом дворе какую-нибудь подходящую железку, но Яночка её отыскала. Правда, она не была уверена, железная ли палка попалась ей под руку, но это не важно, главное, прочная. И достаточно длинная.
— Подходит! — пробурчал Рафал, просунув её в щель и пытаясь с помощью палки поддеть и вытащить из зубчиков держалки закрепляющий штырек. — О, пошло!
— Тихо! — прошипела Яночка. — Кто-то идёт! Слезай!
Это Хабр, как всегда, бдительный, чуть слышно предостерегающе зарычал.
Рафал отскочил от окна, и они оба с Яночкой побежали вслед за Хабром, который вёл их к калитке. На углу дома, не высовываясь и не позволяя высунуться им, Хабр остановился и сделал стойку, информируя, что там появился враг.
Вблизи дома не горел ни один фонарь, окна дома тоже были тёмными, поэтому разглядеть быстрым шагом бегущего к дому врага не удалось. Только когда он оказался у самой калитки, Яночка его узнала. Зютек! Там, в доме, находится Павлик, ему угрожает смертельная опасность, а тут ещё на помощь захватившим его негодяям спешит этот подонок. Наверное, есть причины спешить…
— Это Зютек! — чуть слышно прошептала Яночка Рафалу. — Зловредный тип! Один из них!
Скорее надо.
— А я почти открыл! — прошептал в ответ Рафал, — Ещё немного поднажать…
Зютек нажал на кнопку звонка у калитки…
* * *Стефек близко к сердцу принял приказ присматривать за Зютеком. Почти весь день, ну точнее, три четверти дня выполнение приказа не требовало от мальчика особых усилий. Зютек торчал дома как прикованный, телевизионные марки с успехом заменяли оковы и наручники. Парень сиднем сидел за столом и не делал попыток выйти из дома. Стефек навязался ему в помощники и с большим усердием тоже вырезал марки, для замедления процесса изобретая все доступные ему способы. Способов было много. Ну, к примеру, можно было каждую вырезанную марку подсовывать Зютеку под нос, якобы для того, чтобы увериться, пригодится ли она, можно было хаять марки, можно было перемешать уже обработанные конверты с ещё не обработанными, можно было потерять ножницы. Зютек не замечал происков, ибо все его внимание было направлено на то, чтобы из этой кучи массовки выловить какие-нибудь мало-мальски ценные экземпляры.
В шесть часов он вдруг вскочил со стула как ошпаренный.
— Холера! Опоздал! Слушай, бросай все к чертям и сам туда же катись! Отваливай! Стефек решил обидеться.
— Ага, марки от меня получил, а теперь отваливай! Пожалуйста, не хочешь — не надо, найдутся такие, которые ещё и спасибо скажут. Это от тебя благодарности не дождёшься, ещё и ругается!
— Кто говорит, что не надо? — сбавил тон Зютек. — Только я страшно опаздываю, должен быть к шести. Пока это все оставим, ну, ходу!
Стефек обижался все больше:
— А, раз так — не скажу тебе об иностранных! Уже рванувшийся к двери Зютек затормозил на месте:
— Каких иностранных?
Стефек ещё не придумал, какие иностранные марки могут соблазнить парня, поэтому стал тянуть резину:
— Тоже мне опоздание! Всего на несколько минут. Что, очень далеко ехать?
— На Бонифация, кретин! Знаешь ведь, как ходят автобусы. Воскресенье, такси днём с огнём…
— Фиии! До Бонифация рукой подать… Зютек разозлился. Он прекрасно помнил, как из-за этого щенка уже не раз опаздывал на условленную встречу. И вообще послал бы его куда подальше, но ведь щенок такую кучу марок раздобыл! И вместо того, чтобы выволочь паршивца силой из квартиры и дать пинка под зад, сдержал себя и снизошёл до объяснений:
— Бонифация, сто тридцать. Улица длиннющая, автобус останавливается на углу, потом на своих двоих топаешь. Так какие иностранные марки, говори скорей, не то убью!
И тут на Стефека снизошло вдохновение. Даже два вдохновения.
— Та пани, что дала марки, говорила — у неё ещё и иностранные есть, порядочно. Я договорился с ней, что сегодня вечером заберу их у неё. Если не заберу, отдаст другим, там желающих навалом.
Зютек заколебался.
— А где она живёт?
— Да здесь совсем недалеко, вон там, считай, рядом.
По Зютеку было видно, как в душе его борются противоречивые чувства. С одной стороны… но и с другой! Боролись они недолго.
— Черт с тобой! Бегом! Заскочишь к ней, я подожду. Да пошевеливайся, не то за себя не ручаюсь!
И силой вытащив мальчика из-за стола, Зютек выволок его из квартиры, захлопнул дверь и, подталкивая в спину, заставил быстрее спускаться с лестницы. Бедный Стефек сделал попытку притвориться хромым — могла у него нога задеревенеть из-за сидения за столом? Номер не прошёл, задеревеневшая нога приходит в норму очень скоро, так что на улице Зютек уже безжалостно погонял мальчика.
— Где?!
— Вон там, видишь дом? А ты подождёшь? Где?
— Не на крыше же! Тут у парадного и подожду. Давай, мигом!
Вбежав в парадное, Стефек вынужден был бегом подниматься по лестнице, потому что вредный Зютек раскрыл дверь подъезда и смотрел ему вслед. Добравшись до нужной площадки, мальчик пробежал мимо дверей пани Полинской, к которой и не собирался заходить, и позвонил в дверь Каролины, молясь про себя, чтобы девочка оказалась дома.
Дверь открыла мама Каролины.
— Я к Каролине! — выдохнул Стефек, так и не успев отдышаться. — Она дома?
— Каролинка, к тебе гость! — громко произнесла мама и ушла по своим делам.
Кара не так уж долго лаяла на мальчика. Обнюхала его, вспомнила, что уже приходилось иметь с ним дело и ей объяснили, что это гость, и даже слегка вильнула хвостом. Вздыбленная шерсть на спине сразу улеглась. Каролина пригласила гостя в свою комнату, и царящий там беспорядок был так прекрасен, что у мальчика разбежались глаза: столько здесь было замечательных игрушек и прочих интересных вещей! С трудом взяв себя в руки, Стефек без предисловий спросил:
— Поможешь?
— Прямо сейчас? — удивилась Каролина.
— Не то, что сейчас, а сию секунду! Слушай внимательно: больше я не могу держать его за дверями, может, он меня не дождался и сбежал. Придётся ехать на автобусе, я адрес знаю. Берём с собой Кару!
— Тогда надо надеть ей намордник! — по-деловому прореагировала девочка, понимая, что сейчас не до объяснений.
— Надень! Снять всегда можно.
Выйдя на лестничную площадку, Стефек прислушался. Зютек, топоча, бегал у парадного туда-обратно, потеряв остатки терпения. Вот он вбежал в подъезд и, перескакивая через несколько ступенек, взбежал по лестнице и наткнулся на Стефека.
— Ну?! Где марки?
Отбежав на всякий случай подальше, Стефек ответил:
— Эта пани ещё не вернулась, рановато мы пришли.
— Так что же ты тут столько времени делаешь, чтоб тебе…
— А я попросил поискать марки её мужа, вот он и искал. Я не виноват, что не нашёл. Я стараюсь, стараюсь, а ты знай только на меня кричишь, — плачущим голосом жаловался Стефек, когда они оба сбегали по лестнице.
Внизу Зютек уже размахнулся, чтобы как следует двинуть этому засранцу, из-за которого он потерял столько времени, но тот опять отбежал. Махнув на него рукой, Зютек большими прыжками помчался к автобусной остановке.
В этот момент из дома вышла Каролина с Карой.
— Вон он! — крикнул Стефек, указав на парня, который уже сворачивал за угол дома. — Бежим за ним, но так, чтобы он нас не заметил.
Зютек подбежал к автобусной остановке в тот момент, когда автобус уже отправлялся. Не поглядев, какой это номер, парень ринулся внутрь. Дверь захлопнулась, автобус отправился. Только когда он проехал нужный перекрёсток без остановки, до Зютека дошло, что это вовсе не автобус № 172. Расталкивая пассажиров, парень пробился к выходу и выскочил на первой остановке. И тут ему улыбнулось счастье — подъехало свободное такси.
Стефек успел заметить, что парень вскочил не в тот автобус.
— Влез в сто тридцатый, — сказал он девочке. — Будет пересаживаться на сто семьдесят второй. Может, ещё удастся его догнать.
— Не огорчайся, мы ведь все равно не смогли бы ехать с ним в одном автобусе, — успокаивала Стефека Каролина. — Сам же сказал — незаметно.
