Олег Раин - Отроки до потопа
Олег Семенович посмотрел на него со странным выражением на лице, не сразу кивнул.
— Ты ведь ее друг?
— А вы — отец? — парировал Серега. Затянувшиеся баталии со взрослыми порядком его забодали. Он вовсе не склонен был играть в вежливого мальчонку.
— Верно, отец… Извини, что не представился. Я полагал, ты знаешь.
— Знаю, конечно, — Серега покосился на здание школы. Класса математички отсюда не было видно, а то наверняка кто-нибудь уже выставил бы в окно рожу. — Вы не обращайте внимание, мы все тут с заскоками. Переходной возраст.
— Понимаю…
Они сели в машину, Олег Семенович завел мотор, медленно тронулся вперед. Сначала он молчал, потом неожиданно раскрыл бардачок, достал черный пакет, протянул Сергею.
— Взгляни, возможно, тебе будет интересно.
— Что это?
— Фотографии…
Он не шутил. Серега, в самом деле, держал в руках фотографии. Практически все они изображали Еву Оршанскую — в разных ипостасях и разном возрасте. Вот она в садике — смешная, хохочущая — похожая и непохожая на себя сегодняшнюю. А вот чуть постарше — на коне, в жокейской униформе, в черном шлеме с козырьком. Разве что без шпор и хлыста. А далее — тир или что-то вроде полигона: Ева с отцом целятся из луков в далекую мишень. Потом море, огромные, смахивающие на рыжие облака скалы, яхта с раздутыми парусами, галечные пляжи. И везде, само собой, Ева — то маленькая, то большая, то грустная, то веселая. Серега ощутил неудобство. Точно подсматривал за чужой жизнью в дверную щелку.
— А зачем вы мне все это показываете? — он исподлобья взглянул на хозяина мазды.
— А почему бы нет? Ты ведь ее друг?
Снова этот непонятный вопрос.
— Так друг или нет?
Голос у Олега Семеновича звучал ровно, но Серега уловил в нем некое напряжение. Точно отец Евы сердился или вот-вот собирался рассердиться. Так бывает, когда заряжаются злой решимостью выяснить убегающую ото всех истину — скажем, сумели бы вытянуть дедка с бабкой пресловутую репку, если бы вместо всего упомянутого в сказке зверинца пригласили одного нормального мужика-соседа? Или почему у репки, если уж она так крепко засела, не оборвалась ботва? Словом, вопрос явно не на засыпку, и Серега даже удивился, что не знает, как на него ответить. Потому что так просто согласится на «друга» он уже не мог, — это тоже было бы неправдой, а что есть правда, он и сам не знал.
— Ну, наверное, друг… — пробурчал мальчуган.
Сказанное Олегу Семеновичу не слишком понравилось.
— А она о тебя лучше отзывалась, — скупо отреагировал он.
— Так ведь не в том смысле! — Серега понял, что краснеет. — То есть, конечно, друг, но я же хотел сказать… Я… — он споткнулся и вдруг жалко пролепетал: — Мы с ней целовались. А раз так, значит, это уже другое…
— Вот как? — по лицу Олега Семеновича скользнуло подобие улыбки. — Я не знал.
Сереге показалось, что голос у него немного оттаял.
— Вчера у вас битва была. Из-за чего дрались?
Может быть, он хотел услышать, что из-за Евы, но Серега решил, что отцу Оршанской следует говорить все, как есть.
— Там все вперемешку было — Тарас, Ева, прочие дела… Хорошо, Крабов Мишаня помог, а то затоптали бы на фиг.
— Не очень дружный у вас класс, верно?
— Почему же — нормальный.
Олег Семенович покачал головой.
— Не знаю, в наше время все иначе было. И лежачих старались не бить, и гашиш не курили… Скверное время вас приютило, Сереж. Я бы сказал — стервозное. Так что могу только посочувствовать.
Серега опять набычился. Потому что не понравилось, как походя прошлись утюжком по времени и классу… Подумаешь, стервозное! Будто что-то они там выбирали! Времечко — это не товар на полке, какое досталось, такое и нюхаем… У них, с понтом, не стервозное было! В магазинах вон тараканы бегали, в войнушку игрались где ни попадя, за анекдоты сажали…
— Что молчишь? Обиделся?
Олег Семенович явно был не дурак, просекал все сходу, и Серега перешел в контратаку:
— Что ж вы сами-то, если умные, ничего не построили? В Швеции вон — социализм давно, а у нас как была фигня — фигня и осталась.
Олег Семенович усмехнулся.
— Ладно, квиты. В политику нам, действительно, не стоит углубляться. Я про Еву хотел рассказать.
Серега молчал, а машина тем временем выкатила за пределы города и остановилась возле заводской изгороди. Слева, само собой, пестрела помойка, а дальше простирался лес. Чахлый и обгрызенный вблизи, он темнел и поднимался в высь с каждым шагающим вдаль километром. Это напоминало гигантскую, замершую на городских подступах волну. Сереге даже подумалось, что завезли его сюда неспроста. Точно уложили под наковальню и пригрозили: правду и ничего кроме правды, пацан! Иначе щелкнут пальцы, и сдвинется с места хвойно-земляная громада, обрывая миллионы корней, хрустя ветками, поползет вперед. Селем и солью земной сомнет промзону, устремится к прелым квадратикам хрущеб и сглотнет город, не жуя, все равно как горькую таблетку…
Серега тряхнул головой, смывая наваждение.
— Где она сейчас?
— Ева в клинике, — Олег Семенович открыл дверцу, впуская свежий ветерок. — Это уже третий раз в ее жизни.
— Героин? — тихо поинтересовался Серега.
— Не только, — отец Евы посмотрел на Сергея. — Ты ведь без отца живешь? С отчимом?
Серега отвернулся. Зачем отвечать, если без того все известно?
— Я это к тому, что у Евы тоже была мама. Мы и жили-то не здесь — в Москве. Я работал в преуспевающей компании, строил дома, офисные здания. Зарабатывал, в общем, неплохо. Ева училась уже в пятом классе, а мама… Она у нас была домохозяйкой. Водила Еву в музыкальную школу, в студию ИЗО, в бассейн, на танцы… В общем, полная загрузка. Идиотизм, конечно, но сейчас все обезумели — детей муштруют, точно солдат каких. А если еще и деньги имеются… — Олег Семенович указательным пальцем постучал себя по виску. — В общем, дочь-то одна, вот и хотели дать все, что возможно.
На какое-то время Олег Семенович замолчал, и мальчуган терпеливо ждал продолжения. То есть, может, отец Евы думал, что его будут тормошить и переспрашивать, но Серега сразу дал себе зарок, что делать этого не будет. Как ни крути, не он к Олегу Семеновичу подкатил, а тот к нему, — вот и пусть выкладывает все свои козыри до конца.
— Ну, а потом пришел черный день. — Тихо заговорил Олег Семенович. — По-настоящему черный. Потому что Еву похитили…
— Похитили?! Еву? — Серега враз забыл о своем зароке.
— Жена как раз проводила ее в кружок бальных танцев. Там и ждала. А в нужное время дочка не вышла. У Маши… Это мать, значит, Евы… Словом, у Маши истерика приключилась. Она ведь всего-то на десять минут отходила. В магазин там за чем-то. А им, значит, хватило этого. Следили, видимо, за каждым шагом… — Олег Семенович нежно огладил ободок руля — точно извинялся перед кем-то. — А потом было письмо в почтовом ящике, были телефонные звонки. Один раз дали послушать ее плач… — Олег Семенович снова споткнулся, но тут же взял себя в руки. — Короче говоря, эти мерзавцы запросили выкуп.
— Много?
— Много. У меня столько не было. Были друзья в милиции, но они сразу сказали: дочь не вернут. Потому что редко возвращают. Даже, если платят. Такие уж это люди. Точнее — нелюди. В общем… В общем, мы решили поработать через друзей. Вернее, я решил, а жена была против. Она верила, что если заплатим, все обойдется. Ну, а я закусил удила. Стали готовить операцию по захвату.
— И что? Поймали их? — Серега уже чувствовал, что его потряхивает. Снова дрожали колени, и пришлось даже стиснуть их пальцами. Все было в прошлом и явно закончилось не самым худшим образом, но слушать было страшно.
— Поймали да не всех. Двое ушли… И Еву успели перевезти в другое место. Когда на квартиру ворвались, нашли только наручники на батарее, кое-что из вещей и все.
— А как же тогда… — Серега смешался, не зная, как спросить дальше.
— Да никак. Деньги я все-таки собрал. Квартиру продал, дачу с машиной, плюс друзья помогли… Ну и стали искать. Премии объявляли, подключали всех, кого можно. Только месяц прошел, второй, а все без пользы… Вот тогда жена и не выдержала. Однажды пришел с работы, а ее уже нет. В живых нет. Она ведь все это время себя казнила. Что отошла от этой чертовой студии, проморгала. Что не убедила меня отдать выкуп без всякой милиции… — Олег Семенович махнул рукой. — А потом помог случай… Хотя, может, и не случай. Может, это Маша там, на небесах, нажала на какие-то педальки. Только вскоре после ее смерти обнаружились следы Евы. Чуть ли не в Азербайджане. Ее оказывается в Турцию везли. По дороге, само собой, прятали, дважды перепродавали. Но хуже всего, что эти подонки приучили ее к игле. Потому и расслабились, думали, что не сбежит, а она сбежала. Несколько дней пряталась в канализационных тоннелях, приткнулась к стайке бомжей…
